— Разрешите? — постучав, в каюту заглянул дежурный офицер. — Ваше превосходительство, к вам курьер из морского министерства! — доложил он.

— Проси, — хмуро бросил Сервера.

Курьер привез послание от министра. Барьехо предупреждал о возможной войне с Соединенными Штатами и о том, что Испания готовится закупить все корабли и вооружение, которые сможет получить, чтобы к апрелю быть готовой к ведению военных действий. Кроме того, в послании сообщалось, что «Мэн» действительно прибыл в Гавану без согласия испанского правительства. В результате, чтобы избежать позора, генерал-губернатору Кубы пришлось направить в Нью-Йорк крейсер «Бискайя» с «ответным дружеским визитом».

Прочитав письмо, Сервера прошелся по каюте и изобретательно выругался. Он очень хорошо представлял, что и где могут закупить эти казнокрады из министерства. И кого назначат воевать на том, что эти кабинетные флотоводцы закупят. Подумав, он решился на самый храбрый поступок в своей жизни и сел писать доклад об истинном положении дел на флоте. Еще через сутки, размноженный в четырех экземплярах доклад отправился в канцелярию королевы-регента, премьер-министру, в морское министерство и в Морской штаб. Неожиданно для него самого, вызов в Мадрид прибыл на эскадру уже через несколько дней. Причем вызывали адмирала не в морское министерство, а на прием к королеве.

В тот же день, когда адмирал Сервера получил аудиенцию у королевы, из Гаваны пришла ошеломляющая новость. В порту Гаваны взорвался и затонул броненосец «Мэн». Возможно, именно этим совпадением и объясняется то, что к аргументам адмирала отнеслись столь серьезно. Пытаясь отсрочить войну дипломатическими методами, в то же время правительство премьер-министра Сагасты взялось за подготовку флота и армии к боевым действиям. И в первую очередь ассигнования получил именно флот. Все корабли Практической эскадры, а некоторые — с Кубы отзывались в Кадис, Картахену и Бильбао. На верфях этих городов начались работы по ремонту всех этих кораблей. Очень кстати оказалось прибытие в Испанию нескольких морских офицеров русского флота во главе с родственником самого императора. Через него удалось договориться о покупке в России, причем сравнительно дешево, нескольких десятков морских орудий и мин, как заграждения, так и самодвижущихся (торпед). Как ни удивительно, но сроки поставки оказались неожиданно короткими, просто сказочными, словно русские заранее готовились к такой ситуации. Удалось даже сэкономить часть оплаты, продав русским остров Гуам.

Немцы опять предлагали продать им Манилу, но испанцы вновь отказались. Но переговоры испанцы не прервали, предложив взамен этого продать Каролинские и Марианские острова. Отчего отказались уже немцы. Надо заметить, что германская делегация вела переговоры не слишком настойчиво.

Тем временем две комиссии — испанская и американская опубликовали свои выводы о причинах гибели «Мэна». Испанцы считали причиной внутренний взрыв в бомбовых погребах из-за халатности или небрежности экипажа. Прибывшая же позднее, причем опять-таки без всякого согласования с испанским правительством, американская комиссия объявила, что взрыв произошел из-за попадания в корабль торпеды. Виновниками происшествия американцы посчитали испанцев.

Испанский кабинет все же не терял надежды отдалить войну с США. В начале апреля по просьбе Испании послы Германии, Австро-Венгрии, Великобритании, России, Италии и Франции посетили президента САСШ Мак-Кинли и вручили ему коллективную ноту. В которой говорилось, что державы выступают «с настоятельным призывом к чувствам гуманности и умеренности президента и американского народа в их разногласиях с Испанией…и искренне надеются, что дальнейшие переговоры приведут к соглашению, которое, обеспечивая сохранение мира, дало бы все необходимые гарантии для восстановления порядка на Кубе». Мак-Кинли уже через несколько часов собрал послов и зачитал им ответ: «правительство Соединенных Штатов оценивает гуманный и бескорыстный характер сообщения, сделанного от названных держав, и со своей стороны оно уверено в том, что одинаковое понимание будет проявлено в его собственных искренних и бескорыстных усилиях, направленных к тому, чтобы исполнить свой долг перед человечеством, положив конец ситуации, продолжение которой стало невыносимым».

Один из американских журналов кратко и образно объяснил произошедшее: «Европейские державы заявили: — Мы надеемся, что во имя гуманности вы не будете воевать. — Президент Мак-Кинли ответил: — Мы надеемся, что вы поймете — мы будем воевать во имя гуманности».

Примечания:

[1] Исп. «начало»

[2] «Навигаре несессе эст, вивере нон несессе (эст)» — лат. Плавать по морю необходимо, жить — не обязательно

[3] Министр иностранных дел Российской Империи

[4] Старое название Гавайских островов. В существовавшем на них Королевстве Гаваи в 1893 г был осуществлен военный переворот американскими плантаторами и провозглашена республика. В которой правили американцы. Республика была аннексирована США в июле-августе 1898 г.

[5] Казус белли (лат.) — повод для объявления войны

Испанский стыд —

чувство глубокого смущения

за действия посторонних лиц

Энциклопедия

Волна, ударившая в корпус, качнула корабль. Устало скрипнув всеми своими заклепками, «Инфанта Мария Терезия» накренилась и снова вернулась на ровный киль. Волнение явно усиливалось, следовало ожидать если не шторма, то хорошей такой непогоды. Именно хорошей, потому что в ночь испанцы хотели нанести удар по блокадному флоту миноносцами. И непогода могла бы помочь атаке, прикрыв подход атакующих корабликов. В успех которой Анжу нисколько не верил, насмотревшись на весь тот бардак, что творился на кораблях Атлантической эскадры Армада Испаньол[1]. Конечно, не все обстояло благополучно и на родном Российском флоте. И головотяпства, и манкирования своими служебными обязанностями и даже казнокрадства хватало с лихвой. Но такого уровня, какой наблюдался у испанцев, Петр не мог припомнить.

«Во время последних стрельб, скорострельные стосорокамиллиметровые орудия Онторио оказались практически небоеспособны. Наблюдались постоянные осечки, а на некоторых орудиях просто не закрывались замки после заряжания. Часть снарядов вообще приходилось вбивать в ствол киянками[2], а потом ими же забивать на место затворы. В результате скорострельность не превысила одного выстрела в три минуты, при этом часть орудий вышли из строя после не более чем полудюжины выстрелов. На этом фоне размеренно стреляющие старые русские шестидюймовки флагмана «Инфанты Марии Терезии» выглядели истинно скорострельными орудиями. Если не учитывать, конечно, новейшие действительно скорострельные армстронговские пушки крейсера «Кристобаль Колон». Несколько лучше обстояло дело с главным калибром, в котором четыре одиннадцатидюймовки из восьми заменили на русские девятидюймовки. Аналогичные девятидюймовки поставили и на невооруженный до того «Кристобаль Колон».[3] А остальные орудия отремонтировали, используя части от снятых с кораблей пушек. Вот только даже при стрельбе из этих, полностью исправных орудий, в щиты не попали ни одним снарядом. И с таким флотом на еле выдающих двенадцать-четырнадцать узлов полного хода кораблях, с нестреляющими орудиями, испанцы шли в бой против недавно построенного и весьма современного флота Северо-Американских Штатов. Воистину нация Дон Кишотов[4]! — Анжу отодвинул в сторону прочитанный журнал. — Вот только сражаться им придется отнюдь не против мельниц. Североамериканцы — враг сильный, упорный и коварный. Начать боевые действия до объявления войны — на такое только они и способны…»

Действительно, американские корабли покинули базу в Ки-Уэсте за сутки до официального объявления войны, перехватывая ничего не подозревающие испанские суда до получения ими сообщений о ее начале. И блокаду Гаваны, Матанасаса и Съенфуэгоса они объявили и установили в тот же день. Причем североамериканцы, ничуть не стесняясь, написали об этом в «Арми и Нэйви Газетт» и даже включили в постановление Конгресса об официальном объявлении войны. А войну пришлось объявлять уже испанцам и то, вечером следующего дня, после получения сведений о фактическом начале боевых действий.[5]