О чем говорил император с Саввичем, Петр не слышал. Но судя по удивленному лицу поручика, его разговор с царем ошеломил не меньше, чем Анжу.

Танеев, занявший сове место в свите сразу за спиной императора, неожиданно приблизился к Анжу и негромко сказал:

— Его величество ждет вас после приема во втором кабинете.

Прием закончился, император и его свита удалились во внутренние покои. Гости группами потянулись на выход. На месте остались только Анжу и Саввич.

— Петр Иванович, вы остаетесь? — просил поручик у Анжу.

— Да, его величество удостоил меня личной аудиенции.

— В таком случае, разрешите попрощаться. Не надолго, — улыбнулся Саввич. — Вы же тоже на яхту «Алмаз» назначены. Так что встретимся.

— Отлично. Значит встретимся, — обрадовался Петр. Только они распрощались, как откуда сбоку к Анжу практически бесшумно проскользнул придворный скороход. Он пригласил лейтенанта следовать за собой и повел его длинным извилистым коридором куда-то во внутренние покои.

Личная аудиенция, на которую Анжу не смел и надеяться, продолжалась недолго. Михаил II расспросил Петра о его приключениях на Кубе, дополнительно обрадовал тем, что все члены экипажа «Бравого» получат денежные награды за спасение корабля. После чего заметил, что Георгий Петра хвалил и потому царь решил вернуть его на должность личного адъютанта от флота.

— Выплаваете ценз на моей яхте. Она в военное время превращается в крейсер второго ранга, поэтому военных учений и плаваний вам достанется не меньше, чем на боевом корабле, — успокоил он Петра. — А потом прошу ко мне в свиту, поможете мне с флотскими вопросами. Стыдно сказать, генерал-адмирал флота российского, — он показал на свой мундир, — во флотских вопросах дилетант почти полный. Договорились, Петр Иванович?

— Рад стараться, ваше императорское величество, — ответил Петр.

— Наедине разрешаю обращаться титуловать государем, — милостиво разрешил Михаил. После чего отпустил Анжу, посетовав, что государственные дела строго ограничивают его во времени.

Примечания:

[1] Офицеры эсминца, за исключением мичмана Азарьева и лейтенанта Анжу, придуманы автором. Аллюзии любители книг о море заметят сами

[2] Один из лучших и популярных сортов китайского чая того времени, продававшихся в России

[3] Здесь в смысле: строевая подготовка, строевая служба

[4] Промах, бестактность, оплошность

Империи самой последней

И самой обширной — хвала!

Р. Киплинг

Эдуард VII царствует в Лондоне,

но правит в Париже.

Эмиль Флуранс,

французский министр

иностранных дел

Коронованный всего лишь несколько месяцев назад английский король и император индийский Эдуард VII, по семейному прозвищу — Берти, мало напоминал типичного викторианского джентльмена, скованного моральными ограничениями и нормами приличия. Гурман и жизнелюб, увлекающийся карточными играми, гонками на яхтах и охотой, бонвиван и сладкоречивый соблазнитель, он всегда был не прочь помчаться куда угодно, даже через Ла-Манш, на ужин с шампанским и канканом в поисках любовных приключений. Но все эти увлечения скрывали от широкой публики главные черты британского монарха: большой и очень гибкий ум, широкий кругозор, настойчивый характер, огромные способности к притворству, крупнейшие дипломатические таланты, отчетливое понимание сложившейся общемировой и, в частности, европейской политической ситуации. О которой он задумался сейчас, расположившись у камина с сигарой в ожидании обеда.

А ситуация складывалась для Британии чрезвычайно неблагоприятно. Политика «блестящей изоляции» привела на практике к невидимой, но весьма опасной конфронтации практически со всеми державами, от варварской России до сидящих на своем континенте провинциальных кузенов из Соединенных Штатов. К тому же неудачная бурская война привела к падению престижа империи. И сразу нашлось много желающих попробовать укусить оступившегося и вроде бы ослабевшего британского льва. Причем основной возможной опасностью Эдуард считал маловероятное, но возможное объединение России, Франции и Германии в союз. Такой, как русским удалось создать во время войны с Японией. В Китае тоже, как внезапно вспомнил Берти, они сотрудничали. Причем не только при подавлении восстания боксеров созданным всеми державами Альянсом, но и в мирное время. А это создавало опасный прецедент. Этот намечающийся союз, как и возможность присоединения России к Тройственному союзу следовало разрушить. По возможности дипломатическим путем, а если не получится — втянув Россию в войну на Дальнем Востоке. Из прочитанных донесений посланника в Японии король знал об имевшихся среди японской знати реваншистских настроениях. Особенно эти узкоглазые азиатские варвары были злы именно на русских варваров, как виновников унижения Японии. Вот эти настроения и можно было использовать. Пусть японцы и русские бьются друг у с другом. А если еще оговорить, что помощь японцам тем, что они не будут нападать на немцев и французов… То, решил Эдуард, удастся вызвать недоверие и охлаждение отношений между Германией и Россией. К чему надо будет обязательно добавить дипломатический нажим на молодого русского императора, который отличается доверчивостью. При этом главным врагом была, есть и будет Германия. Эдуард вспомнил прочитанную пять лет в одной статье фразу о том, что в Европе наличествуют «две могучие непримиримые соперничающие силы, две великие нации, желающие сделать весь мир своим владением, и перенесшие борьбу в область торговли. Англия... и Германия... соперничают во всех уголках земного шара. ... Если есть шахта, которую можно эксплуатировать, железная дорога, которую можно построить, туземцы, которых можно приучить есть консервы вместо плодов хлебного дерева, и пить джин вместо воды, Англия и Германия будут бороться за право сделать это первыми[1]». Берти подумал, что Германия не только теснит Британию на всех рынках, с каждым годом все успешнее и чувствительнее. Но она начала систематически строить огромный флот с прямой и очевидной целью рано или поздно сразиться с англичанами, и если не отнять у них владычество на морях, то встать вровень и отобрать у Британии часть колоний. Одновременно постройкой Багдадской железной дороги Германия грозит Индии. А заодно грозит Суэцу и Египту, причем с сухого пути, где она бесспорно сильнее Англии. Эта угроза становится еще серьезнее вследствие тесной дружбы Германии с Турцией. Вместе с тем на континенте Европы Германия до такой степени могущественна, что франко-русский союз никоим образом не может надеяться на победу в войне против Тройственного союза Германии, Австрии и Италии. Но только при условии, что Англия вполне изолирована, Франция и Россия находятся с ней в дипломатической вражде. Итак, Англия в опасном положении. Единственное, что может ее спасти, это создание настолько могущественного союза, который сдержал бы все воинственные стремления правящих германских классов. Союз с Францией и Россией дает единственный выход из положения. Союз, который затруднил бы свободу действий Германии и уменьшил бы ее шансы на победу. Но Россию в этот союз можно допустить только после того, как она откажется от конфронтации с Британией. Что опять-таки приводит к необходимости оказания помощи японцам.

«Пусть они слегка пощипают шерстку русского медведя и поранят его загребущие лапы. А когда мишка будет слегка укрощен, мы придем ему на помощь, а заодно и привлечем к выполнению наших планов. Которые он будет принимать за свои», — мысленно усмехнулся Берти. Отложил сигару и звонком вызвал лакея. Который, появившись, объявил, что ужин готов, и что граф Бальфур и маркиз Солсбери ожидают приглашения в гостевой комнате.

— Что же, приглашай их в столовую, — приказал король. И неторопливо двинулся следом, предвкушая очередной праздник вкуса.