Стрельба на кораблях американской эскадры, то затихая, то вновь усиливаясь, продолжалась, как минимум, пару часов. А выслушавший доклад вернувшихся в порт командиров миноносцев адмирал Сервера приказал готовиться к прорыву…

Примечания:

[1] Армада Испаньол — название испанского флота

[2] Для тех, кто не знает: киянка — деревянный молоток

[3] Купленный в Италии броненосный крейсер типа «Гарибальди» имел на вооружении 2 -254 мм орудия главного калибра. Испанцы посчитали их недостаточно эффективными, сняли и отдали обратно. Вместо них планировалось установить 240 мм орудия Кане. Но ввиду их неготовности крейсер в нашей реальности отправили в бой… вообще без пушек главного калибра (!!)

[4] В то время говорили и писали именно так — дон Кишот, а не дон Кихот.

[5] Точно также США действовали в текущей реальности. Эскадра Сэмпсона вышла в море 22-го апреля, захватила несколько испанских пароходов и установила блокаду кубинского побережья. Войну официально объявила Испания только 23 апреля. В принятом 25 апреля билле Конгресса США было написано, что война началась 21 апреля.

[6] Согласно действовавшим правилам ведения войны на море, корабли воюющей страны могли задержаться в нейтральном порту на 24 часа для исправления повреждений и погрузки необходимых материалов. При превышении этих сроков корабли должны были интернироваться и разоружаться.

[7] «Молодая школа» во Франции конца 19 века считала, что почти все задачи морской войны можно решить, используя несущие «самодвижущие мины» (торпеды) легкие корабли типа миноносцев

Не скажет ни камень, ни крест, где легли…

Из песни «Варяг »

Sic transit gloria imperiis[1]

По задумке, корабли испанской эскадры должны были выйти из бухты сразу после атаки, перед рассветом, чтобы атаковать не успевших отдохнуть после ночного аврала и весьма вероятной паники североамериканцев. Но, как заметил начальник штаба эскадры дон Камара: «Хочешь насмешить Господа Бога — расскажи ему о своих планах». Несмотря на полученные комендантом города указания от маршала Бланко и адмирала Серверы, моряков с сухопутного фронта отпускали весьма неохотно. Так что последние группы подошли примерно к восьми часам утра. Причем большинство прибывших матросов оказалось голодными, армейцы сэкономили на их пайках. И кормить матросов было особо нечем, им выдали сухарей и по порции рома. Которого как раз было море разливанное, так что некоторые ухитрились получить не по одной чарке.

Где-то в половине десятого утра флагман эскадры вышел на чистую воду. На мостике его, среди испанских офицеров стоял и лейтенант Анжу. Адмиралы Сервера и Камара просили его не рисковать и остаться в городе, но получив решительный отказ, уважительно промолчали. И теперь Петр стоял на мостике с невозмутимым видом под уважительными взглядами испанских офицеров. Опасаясь только одного — что кто-нибудь заметит его страх. А страшно ему было куда больше, чем во время войны с японцами. Там он находился при деле, отвечал за людей и орудия. Теперь же просто ждал чего-то…

Пять испанских крейсеров шли кильватерной колонной. Впереди — флагман «Инфанта Мария Терезия», за ней мателотами «Биская», «Кристобаль Колон», «Альмиранте Окендо» и «Император Карлос V». Несколько отставая, за этой колонной шла вторая, из авизо «Донья Мария де Молина» и двух контрминоносцев — «Плутон» и «Фурор». Поврежденные в ночном бою авизо «Дон Альваро» и контрминоносец «Террор» пришлось оставить в гавани.

После выхода из пролива, все испанские корабли увеличили скорость до четырнадцати узлов и взяли курс на американский крейсер «Бруклин». Этот американский корабль адмирал Сервера считал самым опасным противником, способным помешать прорыву эскадры из-за большой скорости хода. Поэтому адмирал приказал первым атаковать этот крейсер, после чего прорываться курсом на запад и в конечном итоге идти в Гавану. Испанцы считали, что они смогут уйти, имея преимущество в скорости хода над броненосцам североамериканцев. Кроме того, по донесениям, после ночной атаки у американцев оставалось в строю не более чем два исправных броненосца и броненосный крейсер.

Американцы, дрейфовавшие на малом ходу на тех же местах, что и ночью, носами к проливу из опасения повторной минной атаки, заметили испанцев сразу после выхода из пролива. Одновременно на нескольких кораблях подняли флажные сигналы «Неприятель выходит», дополненные сигнальными выстрелами из пушек крейсеров «Рейли» и «Бруклин». Командир и экипаж стоящей на траверзе левого борта «Бруклина», ближе к берегу, вооруженной яхты «Виксен» внезапно обнаружили, что на них надвигается целая колонна бронированных гигантов. Напуганная перспективой оказаться меж двух огней, с вражеского берега и кораблей противника, команда яхты действовала настолько быстро, что вполне могла попасть в книгу рекордов Гиннеса. В результате, «Инфанта Мария Терезия» и «Бруклин» успели сделать только по одному выстрелу, а яхта уже шла где-то за кормой американского крейсера.

Командиры североамериканцев, не дожидаясь указаний, сразу двинули корабли вперед, наперерез испанской «армаде», открыв огонь по головному крейсеру. Впрочем, они быстро поняли, что набрать скорость и устроить испанцам «кроссинг Т» они не успевают. И начали последовательно на параллельный курс, стремясь нагнать кильватерную колонну противника. Но пока испанцы шли быстрее и потому большая часть американских снарядов либо падала в море, либо изредка попадала по двум концевым кораблям. Вот только самым крайним мателотом в колонне шел менее всех защищенный крейсер «Император Карлос V»…

Однако первыми обменялись выстрелами крейсера «Бруклин» и флагман испанской эскадры. Обнаружив, что крейсер идет прямо навстречу колонны неприятеля, коммодор Шлей приказал повернуть право на борт. Стремительно развернувшись, американцы встретили «Инфанту Марию Терезию» продольным огнем артиллерии левого борта. Адмирал Сервера приказал также отвернуть вправо, чтобы разойтись с североамериканцами контркурсами, и открыть ответный огонь. За ним последовали все мателоты. «Бруклин», развернувшись по кругу вправо, лег на параллельный испанцам курс, и продолжил перестрелку на дистанции около семи кабельтов. За ним мателотом пристроился «Техас». Открывший огонь из шестидюймовых орудий и одной из двенадцатидюймовок с двадцати одного кабельтова, став в кильватер кораблю коммодора Шлея, броненосец начал стрелять всем бортом. Впрочем, его двенадцатидюймовка стреляла так медленно, что никакой опасности практически не представляла.

Интереснее всех маневрировал броненосец «Айова». Выстрелив в сторону испанского флагмана примерно с тридцати кабельтов, он, набирая скорость, пошел прямо на испанские корабли. Но на расстоянии около дюжины кабельтов развернулся влево и отстрелялся из орудий правого борта по «Инфанте Марии Терезии». Потом снова развернулся, уклоняясь заодно от ответных залпов испанцев, а потом повторил маневр с левым поворотом, снова обстреляв флагман Серверы. Попав при этом сразу двумя двенадцатидюмовыми снарядами в корму испанского крейсера. И только затем, вновь совершив несколько маневров, развернулся влево. Но как оказалось, этот новейший из броненосцев, имел самый малый ход из всех американских кораблей. Шедший сначала третьим, он начал понемногу отставать и его обогнал «Орегон». Оказавшись на параллельном курсе с одним из концевых испанских кораблей, «Айова» начал перестрелку с крейсером «Кристобаль Колон».

Команда «Орегона», закаленная переходом через два океана, смогла в этом бою показать наилучшие результаты правильной эксплуатации машин и механизмов. Броненосец, имевший паспортную скорость не более шестнадцати узлов, в бою временами давал все семнадцать, обгоняя своих соратников. Стреляли «орегонцы» тоже лучше остальных команд, попав, во время набора скорости, последовательно в «Кристобаль Колон» и в «Адмирал Окендо».