Директору всё это нравилось. По его ехидной, обтянутой тонкой кожей роже я видел, что он упивается осознанием того, что его боятся.

Как специально он подошёл к девушке как можно ближе, почти что навис над нею, и даже похлопал по плечу. Потом сказал пару напутственных слов, вручил грамоту, и отправил бедолагу на место.

Четвёртое и третье место разобрали похожие друг на друга парни. Оба высокие, плечистые. Сразу видно, что с детства натасканные на успех. Даже они, не часто встречающие кого-то выше них, обомлели при виде той громадины, что зовётся директором.

И вот над залом повисла интрига. Оставалось объявить лишь двое лучших. Насколько я понимаю, одним из них должен быть я…

Но кто же тогда второй? Насколько он хорош? И сильная ли у нас разница в баллах?

Мысли об этом заняли меня даже сильнее, чем неординарный директор. Вспомнилось моё обучение в прошлой жизни. Те самые эмоции, соревновательный дух, обуревавший довольно часто.

И вот, рот директора открывается и оттуда вылетает имя человека, который на ближайшее время станет моим главным оппонентом.

— На сцену приглашается… Аракчеева Елена!

Ох, ё…

Серьёзно?

Но ведь… такая маленькая и стройная девушка. И настолько хороша? Ведь чтобы набрать максимальное количество баллов, отличный результат должно показать не только в письменном задании, но и на практике.

А это значит, что когда Аракчееву пригласили в ту самую комнату, в которой мне пришлось бороться с, и против Виталия, она всех и вся там разнесла…

Интересно-интересно…

Елена вылезла откуда-то из глубины рядов и с невозмутимым лицом пошагала на сцену. Из всех, кто сегодня на ней стоял, она выглядела наиболее уверенно. Со стороны даже могло показаться, что девушка совершенно не испытывает страха по отношению к директору.

Правда, страх всё таки был — и довольно сильный. Я это чувствовал. Но Аракчеева очень умело это скрывала, тем самым показывая своё аристократическое достоинство и бесстрашие перед миром.

«Второе место…охренеть…»

Я всё ещё не мог поверить в это. Даже начали появляться мысли — а не Елена ли забавлялась в тот день с Распутиной? Может, это всё-таки были не братья…

Я проводил Елену глазами до её места и как-то пропустил мимо ушей то, что теперь назвали и моё имя.

— Новиков Александр!

Все взгляды были устремлены на меня. Я ощущал, как меня ненавидят, как меня презирают, как мне удивляются. Но кое откуда доносились и любовные нотки…

Я поднялся по небольшой лестнице, и как на эшафоте оказался на сцене.

У меня есть такая особенность, если я чего-то боюсь, или если что-то мне неприятно, то я заставляю себя идти к этому напрямик как можно быстрее. Поэтому и приблизился к директору настолько близко, что видел все катышки на его плаще.

Вблизи эта мразь выглядела ещё хуже. Из-под приподнятых губ топорщились кривые, неизвестного цвета зубы, глаза пылали зелёный пламенем, а бледные щеки отдавали синевой.

Тем не менее, вид я держал максимально уверенный. И это не мои домыслы, так как судя по эмоциями, что испытывали зрители, их уважение ко мне росло довольно ощутимо.

Этим фактом я ободрился ещё больше, и уже почти совсем без страха смотрел в лицо опасному врагу.

И всё бы так и продолжалось, если бы не одно но. Перед тем, как вручить мне грамоту, директор, как и всех, похлопал меня по плечу.

Не знаю почему, но это сработало совершенно неожиданным образом. Как только костлявая рука прикоснулась ко мне, моё тело само активировало силу.

«Вашу мать!» — Подумал я, но уже никак не мог этого остановить.

Аррргх!

Всегда ненавидел позориться на публике. Но, учитывая то, что я часто бывал в центре внимания, такое иногда случалось. Поэтому приходилось импровизировать, и как-то выкручиваться из ситуации. Я был почти мастером в этом деле.

Но вот сейчас ситуация представлялась патовой.

Когда директор коснулся моего плеча, то внутри что-то переменилось. Моя и без того нестабильная магическая система дала сбой. Заражённая инфернальной энергией, она ужасно поддавалась контролю.

Без моего желания, я, тем не менее, активировал снежный сугроб.

Да, мать вашу, снежный сугроб — и прямо на сцене актового зала лучшей академии страны. В тот момент, когда на меня устремлены сотни глаз и несколько камер. Неудобная ситуация…

И какого хрена именно сугроб?

Лучше б сжёг тут к чёртовой матери всё зелёным пламенем…

Ладно, не стоит горячиться. Наверное, так случилось из-за того, что буквально десять минут назад я думал о том, что создам этот пресловутый снежный сугроб под собою, когда начну падать с окна кабинета директора.

Вот он и создался…

Только немного не там, где планировалось…

Но что самое интересное, то, что выбесило меня даже больше самого факта активации силы, это то, как отреагировал директор.

Нет, он ни капли не удивился тому, что из меня вылетело несколько центнеров снега. Он ухмыльнулся.

Серьёзно?

Вот эта, похожая на задницу трупа рожа, ухмыльнулась? Ему весело?

Тут можно сделать только два вывода. Либо он конченый и ему весело, когда другие лажают, либо… он, опять же, конченый, и это именно он сделал так, чтобы моя магия активировалась.

И если я прав насчёт второго варианта, то…

За что он мне мстит? Неужели директор всё-таки спалил меня, висящего у него под окном? Но как?

Плевать. Даже если это и так, сейчас нет возможности проверить. Нужно выкручиваться. Решать то, что нужно решать в эту секунду.

— Эмм… — Я глядел на ошалелых от произошедшего людей. Они молчали и смотрели на меня, как на идиота. Те, кто сидел в первых рядах — оттряхивались от снега. Его немало нанесло на них.

«Ну точно же! Главное сделать вид, что ничего такого не произошло. Показать остальным, что именно так и задумано» — Догадался я и навалил снега вообще по всей площади актового зала.

— Всех с праздником! Пусть учебный год будет для вас таким же воздушным, как этот снег! — С радостным видом объявил я.

Тишина продолжалась ещё секунд десять, пока директор, стоящий позади меня, не начал хлопать. Единственный из всех.

Тут же, как заведённый механизм, и все остальные раздались рукоплесканием.

— УР-А-А-А!

— Е-Е-Е-Е-Е!

— Д-А-А-А-А!

— ВОЗДУШНЫМ! ВОЗДУШНЫМ!

Все поднялись со своих мест, начали чуть ли не прыгать. Гудёж поднялся знатный. Плюс ко всему человек, отвечающий за музыкальное сопровождение, врубил песню про тополиных пух…

Всем было радостно.

Разве что… только дряхлой бабуле, сидевшей ближе всех к сцене, было не до веселья. Она, с ног до головы зарытая в снегу, спала. Не померла ли от неожиданности…?

Я оглянулся на директора. Он стоял неподвижно, и всё так же улыбался. Смотрел на меня.

«Ублюдок…» — Подумал я и двинул к выходу. Решил оставить этот балаган и идти домой. Всё, что я хотел здесь сегодня, я выполнил. Узнал результаты вступительных, и нарыл информации по директору.

Теперь осталось изучить то, что у меня есть.

Перед окончательным уходом заскочил в туалет. Пристроился возле писсуара и, думая обо всём произошедшем, делал свои дела.

Почему-то неожиданно вспомнился Виталий. Скорее всего, именно он попал бы в нашу золотую тройку. Поборолся бы с Еленой за второе место. Тогда все самые козырные позиции в рядах студенчества были бы заняты моими людьми. Но…

Не судьба.

И тут, я сам не понял как, возле соседнего писсуара появился директор.

«Какого хрена?!» — Перепугался я, но не подал вида.

Я обнаружил его лишь потому, что неожиданно стало страшно. Правая часть тела слегка онемела.

— Ещё раз поздравляю вас, Александр. — Произнёс он загадочно. — Надеюсь, что стипендия от нашей академии придётся вам как нельзя кстати, вы ни в чём не будете нуждаться и целиком посвятите себя учёбе.