— Поэтому вы им и помогаете?

— Я спасаю тебя! — Нервничал Прутков. Чудовище сзади уже еле сдерживалось. — Дурак! Уходи!

— Павел Геннадьевич, всё-таки, благие намерения сумели завести вас в ад…

Я создаю ледяной штык, отпрыгиваю в сторону, и в полёте втыкаю его в плечо чудовища, которое, покрывшись инфернальной энергией, летит на меня. Тварь, никак не ожидавшая, что я смогу дать ей отпор, падает на колени и рычит от боли. Прутков с растерянным видом пятится назад. Он не знает, что ему предпринять.

— Как ты это сделал… — Достигнув бампера, Павел Геннадьевич вцепляется в него руками. Смотрит в землю. — Зачем ты это…

Чудовище поднимается на ноги и воссоздаёт перед собой инфернальный шар. Запускает его в меня. Я не отхожу в сторону, и просто перехватываю его руками. Ощущаю в себе гигантскую силу. Ведь сегодня я ни разу не скидывал лишнюю энергию через аппарат Пряника.

Запускаю скверну обратно в чудовище. Но не успевает она долететь до точки назначения, как Прутков материализует на её пути преграду. Случается громкий взрыв, и все мы разлетаемся по сторонам.

И хотя я отлетаю от взрывной волны, тем не менее, приземляюсь на ноги. Бросаю взгляд на машину — она горит. Прутков и чудовище с трудом, но поднимаются с земли.

— Ага, Павел Геннадьевич… вы настолько далеко зашли…? Но что бы на это сказал ваш сын?

— Не смей! — Кричит Прутков и от гнева покрывается скверной.

Я ощущаю, как подо мной дрожит земля. Через секунду из-под неё вырывается огромный зелёный купол, захватывая меня с собой. Я поднимаюсь в воздух, не имея сил это контролировать. Магия Пруткова заставляет меня барахтаться в его скверне, как лягушку в горшке с маслом.

— Ах ты…ублюдок…

Пока лечу всё выше, вижу, как в это время к битве Пряника и головастого с японцами присоединяется чудовище. Оно останавливается в пяти метрах от парней и начинает создавать инфернальную сферу.

— О нет. Нет. Нет. Нет!

Я пытаюсь принять устойчивое положение, но тут же падают лицом вниз. Мне удаётся лишь наблюдать за происходящим, не имея возможности вмешаться. Кричу парням, дабы те убегали, но меня не слышно. Я беспомощен.

Сфера, создаваемая мразью, тем временем достигла огромных размеров. Если такая соприкоснётся хоть с чем-то, произойдёт страшное.

Ненавижу. До чего же я ненавижу быть беспомощным. Это убивает тебя изнутри.

Что же мне делать?

Прутков стоит подо мной и, напрягаясь изо всех сил, поддерживает действие сферы. С появлением у него инфернальной энергии, старик стал намного мощнее. Он застал меня врасплох и заключил в свой капкан.

Я попался.

То ли от переизбытка энергии, то ли от удушающей атмосферы внутри дьявольского сосуда, мне стало плохо. Сознание поплыло, всё вокруг закружилось. Через мгновение я отключусь и уже точно не смогу помочь парням.

— Не-на-ви-жу… — В последний раз произношу я, и мир вокруг гаснет.

Стоп.

Мир вокруг погас, но мне всё ещё кажется, что я нахожусь в сознании. Как это понимать? А… дошло!

Через секунду после того, как всё погасло, я почувствовал, что начинаю падать. Получается, что купол, созданный Прутковым, рассеялся. Я успеваю создать под собой сугроб и приземлиться, не разломав костей.

Головастый даёт мне зрение, и я с трудом, но могу различать то, что творится в навалившейся тьме. Образина, что хотела убить парней инфернальной сферой, от этой идеи отказалась. Родич директора потушил скверну и теперь ошарашенно вертелся по сторонам. Он был напуган.

Прутков же, что удерживал меня в своём куполе, сидел сейчас на земле, уткнувшись лицом в ладони.

Не медля ни секунды, я создал инфернальный штырь и всадил его в Павла Геннадьевича. В то же самое место, в которое я ранил его в прошлый раз. Теперь — без права на выздоровление. Старик не издал ни звука, схватился за грудь и грянул лицом о землю. Он умер в полусогнутом состоянии, стоя на коленях.

Дабы разобраться с тварью, я создал ледяной топор с зелёным лезвием. Таким в средневековье пользовались палачи. Когда сила головастого иссякла и тьма растворилась, в ту же секунду с плеч чудовища слетела его башка.

Покатившись по земле, голова остановилась у ног невысокого старика. Он водрузил на неё детских размеров ступню и раздавил. Я еле увернулся от брызнувших мозгов.

— Учитель…

— Здравствуй, Александр. — Старик поклонился мне, а затем и Прянику с головастым. — Я и не сомневался, что вы справитесь с заданием без особых проблем.

— Да. Проблем не возникло. Моя команда показала себя с прекрасной стороны.

— Я пришёл не просто так. — Учитель вытер измазанную в мозгах ступню о плащ убитого чудовища. — Мне удалось выяснить кое-что очень важное.

— Это касается…

— Да. Это касается директора, и всей инфернальной энергии в принципе.

Через пятнадцать минут мы добрались до нашего штаба. Я отчитался перед командованием о выполненном задании. Нас похвалили, и обещали в будущем дать за это по медали. И несмотря на то, что медаль предполагалась даже для жирного, качка и зубочистки, тем не менее, парни всё равно были на меня в обиде.

Ну и хрен с ними. Я им жизнь спас, и халявными наградами обеспечил. Радоваться надо. А они…

Миссия по отстаиванию города и сохранению над ним контроля была выполнена. Это победа, думаю, в учебниках истории станет одной из ключевых. Как минимум потому, что мы нанесли первое серьёзное поражение противнику, обломав его планы по успешному использованию секретного оружия.

Не помогла японцам никакая инфернальная энергия, если по-простому.

Думаю, во вражеском генералитете сейчас творится полный хаос. Японцы очень не любят, когда их планы идут под откос. А, учитывая авторитарность их управления, можно предположить, что несколько голов сегодня слетело с плеч.

В честь этого в штабе было решено устроить празднование. Пили все, от лейтенанта до полковника. Те, что ниже званием, естественно, просто отдыхали и продолжали держать вахту. Впрочем, и наша команда воздержалась от алкоголя.

Для нас ничего ещё не кончилось. Нужно было завершить начатое, и как можно скорее. Мы с парнями и учителем сели в отдельную комнату и стали обсуждать дальнейшие планы.

Учитель узнал то, что должно было изменить вообще весь ход войны.

— Директор — это верховное божество. — Учитель осёкся. — Хотя, кощунственно называть это божеством. Скорее, верховная тварь. Главная над всеми остальными тварями.

— И что это значит? — Озадаченно спрашивал жирный.

— Для их расы это значит только одно. Не будет главного — не будет и всего остального. Существуют некоторые виды насекомых, которые целиком и полностью зависят от короля. И если король умирает — умирают и остальные. Так же и тут.

— То есть, если убить директора — всё будет кончено?

— Для директора и его приспешников, — да. Для японцев — не сразу, но без такого оружия они довольно быстро отступят.

— Но… подождите, учитель, — насторожился я, — неужели пропадёт и скверна как таковая? Тогда откуда она вообще взялась?

— А разве я говорил, что пропадёт и скверна? Нет. Пропадёт возможность создавать новых существ, а как следствие, больше никто не сможет использовать скверну в своих целях. Это выиграет для нас несколько лет.

— А что же потом?

— Так далеко загадывать не приходится. — Странно произнёс учитель. — Первоочередная задача — эта.

— Так точно. — Произнёс головастый. — Когда выдвигаемся убивать вашего…директора?

— Мальчик мой, — улыбнулся учитель, — на сей раз тебе следует отдохнуть. Не беги вперёд паровоза. Ты ещё успеешь сыграть свою роль. Сейчас твои силы не понадобятся.

И описывать не хочется, до чего расстроился парняга. Воодушевлённый недавней грандиозной победой, он был готов продолжать сворачивать горы до бесконечности. Но ему обрубили крылья прямо на взлёте…

Но, всё-таки я уверен, что это правильный выбор. Такому, как головастый, ещё очень многое предстоит. И не стоит ему влезать в конечную главу в то время, как она предназначена только для меня.