Название было мне незнакомо. Я помотал головой.

— Ты не сейчас его выдумал?

— Сейчас, как ты видишь, я не в состоянии что-то выдумывать. Слава богу, полиция не знает об этой моей слабости. Ты только не выдавай, хорошо?

— Обещаю. Давай, говори, что там с этим клубом…

— С ним? С ним ничего. С ним все в порядке. Клиент связывался со мной с одного из их компьютеров. Глубже я не полез.

— Почему?

— А зачем это мне? Деньги он заплатил, за дополнительными услугами не обращался…

— За какими такими «дополнительными услугами»?

— Ну, знаешь, бывают такие клоуны, которые думают, что раз я взялся зацепить для них пару точек, то я и в прачечную стану за них бегать.

— Хорошо, с «Дум-клубом» я разберусь. Теперь давай сюда всю вашу переписку.

— Не выйдет. После выполнения контракта я все уничтожаю.

Врет или нет? Очевидно, что он выложил мне только то, что я бы и сам нашел, если бы выполнил свою угрозу насчет компьютера. Сообщения, которыми он обменивался с клиентами, наверняка хранятся где-то на Накопителе Фаона, вероятно, закодированные. Судя по тому, с какой уверенностью Филби заявляет, что переписка уничтожена, времени для ее поиска уйдет немало — неделя или даже месяц. Я решил обойтись пока без нее. Собираясь уходить, я спросил, не будет ли он возражать, если я уберу жучок из квартиры Лии. «Поинтересуйся у клиента», — ответил он. Затем мы одновременно послали друг друга к черту. Наверное, однажды мы там с ним и встретимся.

В ответ на мое предложение перекусить в «Мак-Дональдсе», который через улицу от библиотеки, Лия скорчила такую гримаску, что во второй попытке я предложил ей сводить меня в «Максим» за ее счет. В принципе она не имела ничего против «Максима», но спросила, сколько стоит там бизнес-ланч. Я сдался и сказал, что мы пойдем туда, куда она обычно ходит обедать.

Лия на ходу стирала с переносицы след от очков. Я показал на кончик носа:

— Еще вот здесь.

Девушка машинально подняла руку.

— Издеваетесь, да?

— Как вы должны были заметить, я показал на свой.

— Ну и глупо!

Она привела меня в уютную французскую кондитерскую с мягкими диванчиками, потолком, расписанным под бог знает какой век, ароматными плюшками в длинной застекленной витрине, и живым кондитером в белом колпаке, стоявшим позади витрины. Внешний вид выставленных блюд ничего не говорил об их содержимом, — чтобы узнать это, приходилось от каждого блюда перемещаться в конец витрины, где располагался экран со снимками и подробным описанием. Наблюдая за мной, кондитер мотал головой, как зритель во время теннисного матча, и мне удалось поймать его на противоходе, — он не сразу нашел меня глазами, когда я, дабы не смешить его своим произношением, потребовал «вот это» и «вот это». Уладив небольшое недоразумение, возникшее по той причине, что я постеснялся помогать себе и ему пальцем, я присоединился к Лии, которая успела сделать свой выбор до меня.

— Если ты уж назвался pain au raisin , — сказал я, прожевав первый кусок, — то ты должен быть чем-то большим, чем просто булкой с изюмом.

— Вы зря отказались от моей помощи, — ответила Лия, примеряясь к шарлотке. — Зачем вы меня пригласили? Что-то срочное? Кстати, вы так и не объяснили мне, зачем вам понадобилось осматривать мою квартиру.

— Давайте сначала поедим.

— Неизвестность лишает меня аппетита, — призналась она, — рассказывайте всё!

— У вас есть знакомые в «Дум-клубе»?

— Нет, а что это за место?

Я достал комлог и поискал на Накопителе заметки, где бы упоминался этот клуб. Пробежав глазами первую заметку, я резюмировал:

— Закрытое заведение для нуворишей. Реальные бои с роботами, типа пейнтбола. Допускается тяжелое вооружение, если оплатишь роботу страховку. Вход только по клубным карточкам.

— Впервые слышу. Почему вы меня о нем спросили?

— Ситуация такая. Вы позвонили кому-то со своего домашнего видеофона — кому-то, кто вас не знает. Мы предполагаем, что этот человек имеет некоторое отношение к «Дум-клубу» — является его клиентом или сотрудником. Он определил ваш адрес, — то есть не ваш, а Моцарта из очистки, и установил за вами слежку, — то есть, опять-таки, не за вами, а за тем Моцартом. Потом он исправил свою ошибку, установив подслушивающее устройство в видеофон. Я решил пока его оттуда не извлекать…

Напрасно Лия отказалась поесть до того, как я сообщил эту новость. Она отодвинула начатую шарлотку, нервно постучала ложкой о чашку с горячим шоколадом.

— Если вы хотели меня напугать, то вы этого добились.

— Мне очень жаль.

— Что же мне делать?

— Раздобудьте в телефонной компании список всех звонков с видеофона. Вам его дадут без вопросов. Возможно, абонентом числится Моцарт, в этом случае придется уговорить его сделать вам одолжение. Если заартачится, скажите мне, и я на него повлияю.

— Хорошо, — еле слышно вымолвила она, — я попробую. Но зачем кому-то понадобилось за мной следить?

— Это еще одна вещь, над которой вам следует подумать. Список звонков я смог бы раздобыть и без вашей помощи, но причина слежки может быть известна только вам.

— А не связано ли это с тем поручением, которое я вам дала? Я имею в виду, найти абонента по тому номеру…

— Вашим абонентом является робот. — Вообще-то, именно с этой новости мне следовало начать.

— Робот?! — Лия выглядела совсем ошарашенной. Я рассказал ей, как нам удалось установить абонента.

— А чей он? — спросила она.

— Пытаемся определить. Это дело времени, сейчас нам важно решить, как уберечь вас от слежки. Боятся вам нечего, но некоторая осторожность не помешает.

Я сказал это не в утешение, а потому что действительно так думал. Человек, нанявший Дика Филби для установки жучка, вряд имел какие-то серьезные намерения против Лии. В девяти случаях из десяти Филби нанимают обманутые супруги. Лиин случай — явно десятый, но, тем не менее, это не давало мне повода для чрезмерного беспокойства. Не называя имени Филби, я постарался передать Лии свою уверенность в том, что большей беды ей не грозит, а для страховки предложил поносить «детектор состояния» — небольшое устройство, вмонтированное в клипсу, которое позволило бы мне контролировать Лиино местоположение, следить за окружением и засекать любую высокотехнологичную слежку. Я долго расписывал ей потрясающие возможности «детектора состояния», но именно эти возможности ей больше всего не понравились:

— Я не хочу чувствовать себя как под микроскопом. В конце концов, у меня есть личная жизнь!

— Вы мне о ней ничего не рассказывали.

— Я хотела сказать, она гипотетически существует…

— Тогда не вижу никаких проблем. Стоит, конечно, уточнить у экспертов, но, как мне кажется, «детектор состояния» не способен определить то, что существует лишь гипотетически. Это его большой недостаток, но вещи, существующие гипотетически, он воспринимает, как несуществующие, то есть, вообще не воспринимает. Или не воспринимает всерьез…

— Как вы — ту ужасную ситуацию, в которую я попала!

Это она, конечно, зря: ситуацию я воспринимал очень даже серьезно.

— Вы знаете, что это неправда, — возразил я, на что последовал действительно стоящий аргумент:

— Я не ношу клипсы.

Признаться, я понятия не имел, куда еще, кроме как в клипсы, девушка могла бы поместить «детектор состояния». За консультацией я позвонил Яне — кроме нее, обраться было не к кому. Задав вопрос, я переключил звук на наушник, ибо выражение Яниного лица — в иное время весьма симпатичного, — уже содержало половину ответа или, как минимум, его тон.

— Скажи своей подруге, — заворчала Яна, — чтобы не привередничала. Есть новость, которая ей вряд ли понравится. Ты вчера накликал беду: мы запеленговали ее робота в той мастерской, где произошло убийство. Сам решай, говорить ей об этом или нет. Шеф велел тебе съездить в мастерскую, и если позволят обстоятельства, выяснить, что это за робот, чей он и как туда попал. Мастерская опечатана полицией, поэтому он специально оговорился, что предпочел бы увидеть тебя сегодня без информации, нежели завтра, но выпущенного под залог, деньги для которого тебе придется искать самому.