— По-моему, у него не было друзей. Жил он в гостинице, я была у него всего пару раз.

— Он говорил с вами о работе?

— Как-то мимоходом. Он был инженером, специалистом-робототехником.

— Полезное уточнение, если учесть, что он работал в «Роботрониксе». Что вам известно о его смерти?

— Шесть дней назад он разбился в горах, на Земле, в Альпах.

— Как вы об этом узнали?

— Несмотря на то, что он просил его не искать, сразу после исчезновения я настроила поисковую систему на его имя. Я думала, вдруг оно обнаружится где-нибудь… Я включала поиск еще в августе, потом, когда в течении нескольких месяцев я не получила никакого ответа, я о нем забыла… Но поисковая система осталась включенной, и четыре дня назад пришел ответ. Нашлась газетная заметка, в которой говорилось, что двенадцатого января, неподалеку от города Эвален, разбился альпинист. Его тело пока не найдено, потому что расщелина очень глубока… То, как он падал, видело несколько человек, они знали его под именем Владислав Кампински, но полиция выяснила, что на самом деле альпиниста звали Вацлав Кремп.

— У вас есть с собой его снимок?

Изиду, кажется, мучила совесть.

— Я стерла все снимки. Но он сам об этом просил в том, августовском письме. Он писал, что это необходимо для моей и его безопасности.

— Очевидно, Кремп кого-то боялся. Человек бежит с Фаона и оказывается почему-то в Альпах. Если его преследователи не умеют лазить по горам, — я подразумевал бытовых роботов, — то он мог бы спастись и на Фаоне. Альпы — не самое труднодоступное место в галактике. Скажите, с учетом той просьбы не рассказывать никому о вашем знакомстве, его смерть не показалась вам подозрительной?

Изида вздрогнула, Брайт тут же подал ей коктейль, она сделала глоток и вернула ему бокал.

— Вы считаете, его убили?

— А вы как считаете?

— Вацлав был замечательным альпинистом, он поднимался на ПЮП и другие горы… Не может быть, чтобы его погубили Альпы.

ПЮП — Пик Южного Полушария, пятнадцатикилометровая вершина, самая высокая гора к югу от фаонского экватора. Двадцатикилометровые пики северного полушария остаются до сих пор непокоренными.

— Откуда вы знаете, что он был альпинистом?

— О горах он мог говорить часами. Он показал мне видеозапись восхождения на ПЮП. Вы не представляете, как это страшно — даже просто смотреть на то, как они там висят… Я бы никогда не отважилась… А вы?

— Зависит от приманки, — брякнул я, в общем-то, правду.

— А он это делал просто так, — устыдила меня Изида.

— Брайт, — я наклонился вперед, чтобы увидеть актера, — вы встречались с Кремпом?

— Никогда, — отрезал он, позаботившись о том, чтобы ответ, даже будь он правдивым, прозвучал, как явная ложь. Говорить мне правду Брайт счел бы для себя унизительным.

— Я очень устала, — упавшим голосом проговорила Изида, — у вас есть еще вопросы?

— Да, конечно, — подбодрил я владычицу слов, — о картах таро. Мудрец, Девятка динариев, Башня, Колесо Фортуны, Повешенный и Паж с костылем, которым вы обозначили меня. Откуда взялись эти карты, и что они на самом деле означают? Про пажа я уже понял, давайте поговорим об остальных.

Она снова оглянулась на Брайта. Тот равнодушно пожал плечами.

— Их назвал мне Спиноза — кроме «Пажа», конечно. Пажа посохов выбрала я. Для вас.

— Не мудрено, — покачал я головой, — мы ведь с ним незнакомы. А… как бы это выразиться… на словах он что просил передать?

— Кто?

— Спиноза.

— Вы считаете меня сумасшедшей?

Брайт тут же встрял:

— Изида, пойдемте отсюда.

Я извинился тремя разными способами.

— В это мало кто верит, — сокрушенно произнесла Изида по поводу ее посредничества между миром падшим и миром возвышенным. Я задал вопрос по существу:

— Кто попросил вас вызвать дух Спинозы?

— Профессор Эйтвед.

— И когда это случилось?

— Давно, больше года назад.

— Точнее, если можно…

— В декабре позапрошлого года.

— Кто, кроме вас и Эйтведа, присутствовал на спиритическом сеансе?

— Мой муж и… — она посмотрела на Брайта.

— Да, — сказал он твердо, — и я там был. Ну и что?

Действительно, что тут такого? Собираются же люди, чтобы посмотреть, к примеру, футбольный матч.

— Да ничего… Почему Спиноза решил изъясняться с вами на языке карт?

— Потому что этот язык пережил века. Язык современной науки философу недоступен, а на языке его геометрии нельзя выразить то, что он собирался до нас донести.

— Это он так сказал?

— Да. Затем он назвал карты.

— И что они, по-вашему, значат?

— По словам философа, карты должны каким-то образом проявить себя в нашем мире, дать о себе знать. Проявившись, они укажут ответ на вопрос, мучавший нас веками.

— Какой вопрос?

— Вопрос о молчании Вселенной.

— Ни больше ни меньше… С какой целью вы показали мне эти карты? Между прочим, вы обманывали, говоря, что предсказываете мое будущее.

— Я не обманывала вас. Карты говорили о будущем всего человечества, следовательно, и о вашем будущем. Мне хотелось, чтобы вы запомнили эти пять карт, потому что… — Изида споткнулась, она явно подбирала слова, чтобы не сболтнуть лишнего. — Если вы заметите, что что-то происходит — что-то непонятное — вы будете свидетельствовать, что событие было предсказано, что связь с таро не случайна…

— Понимаю. Это называется утечкой информации в прессу. Изида, поверьте, пресса на вашей стороне, но ей, как никогда, требуется ясность. Какого рода событие нам следует ожидать?

— Я этого не знаю. И, несмотря на обещание, вы снова иронизируете.

— Вам так показалось. А Вацлаву Кремпу вы предсказывали судьбу?

— Вы имеете в виду, так же, как вам? Да, я показала ему эти карты.

— А он?

— Как и вы, он стал расспрашивать, откуда я о них узнала. Когда я ему объяснила, он не принял меня всерьез.

— Вы надеялись на что-то другое?

— Нет. В отношении людей я давно не питаю иллюзий.

— Профессор Эйтвед, вероятно, отнесся к предупреждению Спинозы иначе, чем остальные. Что он заказал вам после спиритического сеанса?

— Сегодня вы слышали его мнение. Существование бога Спинозы можно обосновать логически, но сама логика должна быть иной… Чтобы прийти к ней, необходимо сначала вернуться к до-логическому, то есть, образному мышлению. С каждой картой таро связан определенный пласт культуры, целый ассоциативный комплекс, поэтому философ использовал карты вместо слов.

— Но при чем здесь уфология и «молчание Вселенной»?

— Отсутствие слов, господин Ильинский, не эквивалентно молчанию. Мы ищем внеземной разум, а не внеземных… простите за грубое выражение… болтунов. Помните, я рассказывала вам о Вирадже, Космическом разуме? Нити сознания соединяются в нем подобно тому, как наши информационные потоки соединяются на Накопителях. Найдя эти нити, мы найдем братьев по разуму.

— Стало быть, на Лагуну вы прилетели в поисках этих самых нитей…

— Мы прилетели на конгресс, — отрезал Брайт раньше, чем Изида успела что-либо ответить.

— Ну да, разумеется, — согласился я, — скажите, ваш муж разделял точку зрения Эйтведа?

— Он поднял всех нас на смех, — гневно произнесла Изида, поднимаясь с шезлонга. — Мне пора возвращаться к гостям. Кажется, я ответила на все ваши вопросы.

— Кроме последнего. — Я вывел на экран комлога портрет ЧГ. — Это Кремп?

Изида удивленно посмотрела на портрет.

— Нет, это не он.

Честно говоря, я скорее готов был переварить десять Космических Разумов, чем этот ответ на чисто технический, как я полагал, вопрос.

— Присмотритесь внимательней, — попросил я безо всякой, впрочем, надежды.

Изида склонилась над экраном.

— Глаза похожи… Но, все же, это не он. Откуда у вас этот портрет?

— Его составили со слов свидетелей. Что если…

Я убрал Человеку с Гвоздем бороду и укоротил волосы.

— Ближе, но… Лицо у Вацлава не такое вытянутое и скулы шире. Крылья надо тоже чуть-чуть расширить, у Вацлава нос не столь классический, ваш художник ему явно польстил.