Я его не разыгрывал, путь в столовую был именно таким, каким я его описал. Только что позавтракала утренняя смена с химического комбината. В вытянутом помещении со скошенным потолком оставались физики, они пили кофе и обсуждали моды какого-то излучения. Устройство из семейства автокормилок предложило омлет из яичного порошка, паштет «мясной», булочки без комментариев, апельсиновый сок и кофе. Гроссман, удерживая под мышкой кейс с планшетом, искал щель для платиновой «Галактик-визы». Я заметил ему, что на необитаемом острове он бы не выжил, и надавил неприметную кнопку рядом с окошечком, в котором после непродолжительного бульканья и чиханья появилась еда. Затем я помог ему решить вторую проблему: как донести ее до стола, не уронив кейс с планшетом.

— Аппетит у меня просто зверский, — признался он, укладывая кейс на колени и придвигаясь к столу.

— После космической болезни это нормально.

— Угу. — Он сосредоточенно мазал паштетом булку. Тем временем я ставил эксперимент по проверке его бдительности.

— Намазали? — спросил я.

— Да, по-моему, хорошо получилось. — Он полюбовался на булку и откусил. — А что?

— Ничего. Что у вас лежит на коленях?

— Пла… черт!!!

Гроссман отскочил от стола вместе со стулом, с его коленей посыпались пустые лотки для еды. От возмущения он потерял дар речи. Физики забыли об излучении и с интересом уставились на нас.

Опасаясь последствий, я вернул ему кейс.

— Сдайте его в администрацию — туда же, куда я сдал бластер. Вам же будет спокойнее.

— Пока вы рядом, — заскрежетал он, — я никогда не буду спокоен.

— Ну, извините. А я-то хотел вас обрадовать…

— И чем же? Очередной сюрприз?

— Не очередной, а главный. — И я дал ему ознакомиться с перепиской с Фишем.

— Изящные у вас методы. Сначала наврали полиции, теперь шантаж… Куда это нас заведет?

— Поешьте, а то на голодный желудок вы становитесь моралистом. На Лагуне, между прочим, вы не были столь щепетильны, врали как на первое апреля. Забыли?

— Помню, — он потупился в омлет, — ладно, мы друг друга стоим. А Фиш оказался не прост… Надо бы сообщить Чандлеру, ему будет интересно узнать, что рынок его продукции скоро расширится.

Я громко прокашлялся. Гроссман опустил комлог.

— Вы против?

— Я понимаю, что, дав вам прочитать письмо Фишу, я сделал глупость. Впредь я не стану знакомить вас с деталями своих операций. Станете получать все в готовом виде, согласны?

— Могли бы выразиться и покороче.

Гроссман сделал вид, что омлет для него сейчас важнее моих угроз. До кофе мы не разговаривали, потом он спросил:

— Когда по вашим расчетам прибудет Фиш?

— Надеюсь, еще до обеда он выйдет на орбиту Ло.

— О’Брайен не мог перехватить ваше письмо?

— Фиш сам дал мне этот адрес и с него же ответил, следовательно, он не боится, что его связь контролируют.

— Кстати, его ответ подозрительно вежлив. Вас это не настораживает?

— Он меня не знает и, пока находится на корабле, не может меня контролировать. Поэтому он постарался меня успокоить. Мало ли, что я выкину, если не получу положительного ответа.

— Резонно. А мы? Будем сидеть и ждать?

— А есть другие предложения?

Других предложений не поступило. Мы выбросили отходы от пиршества в мусоросборник и направились к выходу. Гроссман не смог удержаться от того, чтобы не почудить. Он подошел к физикам и, запинаясь от смущения, заговорил:

— Эээ, прошу извинить меня, что прерываю… мы тут позавтракали, но с нас не взяли денег… нам, право, неловко… вы не подскажете, кому мы можем, так сказать, заплатить…

Физики (их было трое) переглянулись.

— Командировочных кормят бесплатно, — ответил самый старший из них (самый длиннобородый, если быть точнее).

Я подкрался к Гроссману и прошептал ему, что хватит строить из себя богача. Покормили — скажи спасибо и уходи.

— Мы не командировочные, — гордо заявил он, не обращая на меня никакого внимания.

— А кто вы? — осведомился длиннобородый.

— Мы… мы гости.

— Гости, в смысле, в гости или по делам?

— Скорее, по делам.

— Тогда обратитесь в администрацию. Наверное, с вас потом за все возьмут.

— Так и есть, — кивнул другой физик, — для деловых питание включено в стоимость каюты. Вы не волнуйтесь, это у администрации голова должна болеть, а не у вас.

— У всех гости, — пробормотал третий физик, — у деловых гости, у нас тоже гости…

— А у вас кто? — спросил его длиннобородый.

— Уфологи какие-то… ночью заявились к нам в отдел, хотят осмотреть радиотелескоп.

Услышав это, я замер, как вкопанный. Боялся шелохнуться — не дай бог, они сменят тему. Гроссман, еще не понимая, что привлекло мое внимание, молча стоял в дверях. Физики, меж тем, продолжали небрежно обмениваться фразами:

— Наверное, из-за того всплеска на частоте водорода.

— Как они узнали-то? Я только три дня назад закончил обработку.

— У уфологов на это дело нюх. Или проболтался кто-то из наших. Всплеск-то серьезный?

— Да брось ты… ерунда сплошная, шум и не более того. Не люблю я этих деятелей. Сначала уфологи, потом ДАГАР… Тошнит от них.

— Зато зарплату прибавят.

— А я на зарплату не жалуюсь. Я работать хочу спокойно. Кстати, как там с отзывом на мою статью?

— Хорошо, что напомнил. У тебя в описании эксперимента отсутствуют…

Все-таки, они сменили тему. Я сделал круг около их столика и, когда они меня заметили, сказал:

— Прошу прощения, я невольно услышал, что к вам в гости приехали уфологи. Нельзя ли…

— Подслушивать нехорошо, — заявил длиннобородый.

— Но вы сами подслушиваете сапиенсов.

— Подслушивать молчание не запрещено, — парировал он.

— А я сейчас представил себе, — заговорил второй физик, обращаясь к коллеге, принимавшему ночью уфологов, — как ты тихонько подкрадываешься к сапиенсу и говоришь, дескать, извините, нечаянно подслушал ваш разговор, и, судя по акценту, вы из Туманности Андромеды, а он тебе отвечает…

— Отстань, — отмахнулся от него коллега. — Простите, мы вас перебили.

— Я только хотел спросить, не было ли среди уфологов женщины по имени Изида?

— Была, — оправдал он мои предчувствия, — вы ее знаете?

— Встречались на одной вечеринке по случаю годовщины заселения Млечного Пути.

— Среди них были женщины?! — заволновался второй физик. — Что ж ты молчал! И как она вообще?

— Вообще она ничего, но девушка мне понравилась больше. Правда, ее опекал один тип, которого я уже где-то видел. Знаешь, чуть ли, не в кино!

— Девушка… — произнес второй физик мечтательно и провел рукой по бороде, — не сходить ли побриться…

— …и накатать пару статей для «Астрофизических анналов», — съязвил длиннобородый, — чтобы было чем произвести на нее впечатление.

Я понял, что сбить их с этой темы мне не удастся. Прощаясь, я спросил:

— Вы не знаете, где они остановились?

— Жилой сектор, второй этаж.

Когда я выходил из столовой, тому, кто это сказал, делали выговор за разглашение чрезвычайно важной информации.

Наши с Гроссманом каюты находились на третьем этаже жилого сектора. Изида, Барайт и Гретта поселились под нами. Полночи я провел по соседству с конкурентами и не принял никаких мер. И откуда у них такая прыть? Чья это работа? Ни Изида, ни Брайт не способны вычислить меня с такой скоростью. Значит, Гретта. Но на кого она работает? Если она шла по моему следу, то это еще полбеды, но если она нашла робота, то плохи наши дела.

— О чем вы с ними разговаривали? — спросил Гроссман, с тревогой заглядывая мне в глаза.

— О перемене в мировоззрении.

— А конкретно?

— Доктор, отныне я встаю на вашу точку зрения. Платите за омлет и впредь — узнбете много полезного. Помните, вы говорили мне, что после того, как нас увезли с «Деметры», туда приехали Борисова, Брайт и еще какая-то девица?

— Вы хотите сказать, что они здесь?

— Прямо под нами.

Гроссман раздвинул колени и посмотрел на пол.