— Какого, например? — спросил он. — По-моему, вопрос стоит так: помогу я ему или нет?

— Я сейчас скажу то, чего никогда не сказала бы при обычных обстоятельствах, — ответила Мэй. — Возможно, тебя удивит мое суждение, но мне кажется, что порой, пусть лишь изредка, надо давать обществу возможность самому отстаивать свои интересы.

Дортмундер отложил вилку и гамбургер и посмотрел на Мэй:

— Ты предлагаешь заложить его?

— Об этом стоит подумать, — ответила Мэй, по-прежнему пряча глаза.

— Тут и думать нечего, — сказал Дортмундер. — Даже будь иначе, что мы можем предпринять? Позвонить губернатору и сказать: вот вам гостинчик ко дню рождения, заберите его назад, а то он хочет утопить девять сотен человек? Его нельзя арестовать. — Дортмундер снова взялся за вилку и гамбургер. — Преступление становится преступлением, только когда оно совершено.

— Но это же глупо, — ответила Мэй. — Чтобы такой тип разгуливал на свободе...

— Ты знаешь, один известный писатель сказал: «Закон — это дырка в жопе». Представь себе, к примеру, что я до сих пор состою на учете, а Том Джимсон живет здесь, невзирая на то, что мы об этом думаем. Будь я до сих пор на учете, наш инспектор по работе с условно освобожденными... как бишь его? Стин, да. Так вот, если он узнает, что человек с таким послужным списком, как у Тома Джимсона, обретается здесь, он тотчас упечет в тюрьму меня, но Том для них неприкосновенен.

— Но это же безумие, — повторила Мэй.

— Это реальность, — возразил Дортмундер. — Но давай представим, что я в припадке отчаяния все же иду и сообщаю властям о Томе и его тайнике, зарытом на дне озера. Что дальше? В самом лучшем случае Тому скажут, что им известно о его динамитном замысле, и попросят, чтобы он этого не делал. Ему хватит секунды, чтобы сообразить, кто настучал. Уж не хочешь ли ты навлечь на себя гнев Тома?

— Мне кажется, — осторожно заметила Мэй, — что гнев Тома обратится на тебя, а не на меня.

— Люди, готовые пустить в дело динамит, как правило, не обращают внимания на такие тонкости, — сказал Дортмундер. Он набил рот гамбургером и спагетти, сдобрил все это пивом и принялся жевать.

Мэй покончила с едой и отодвинулась от стола. Она откинулась на спинку, но не стала закуривать сигарету и пускать к потолку струйку дыма, а также стряхивать пепел в свою тарелку, она не кашлянула тихонько два раза. Зато она сказала:

— Надеюсь, ты сумеешь что-нибудь придумать.

— Я тоже надеюсь, — ответил Дортмундер, но его рот был набит пивом и макаронами, поэтому слова прозвучали невнятно. Он поднял вилку зубцами кверху, что означало «подожди секунду», прожевал, проглотил и повторил: — Я тоже.

— Что — «я тоже»?

— Я тоже надеюсь, что мне удастся придумать, как достать деньги со дна водохранилища.

— Конечно, удастся. Я ни капли не беспокоюсь об этом.

— А стоило бы, — заметил Дортмундер. Окинув хмурым взглядом безупречно белую дверцу холодильника, он добавил: — Вероятно, на сей раз без посторонней помощи не обойтись.

Энди Келп, тощий человек с острым носом и грубыми чертами, в башмаках на мягкой подошве, светло-серых шерстяных брюках и мешковатом морском бушлате, шел на цыпочках вдоль полок с компьютерным программным обеспечением, напевая себе под нос: «Кока-кола — это класс». «Хм-мм, — думал Энди, перебирая пальцами яркие упаковки. WordPerfect, PageMaker, Lotus, dBase III, Donkey Kong... — Хм-мм». Время от времени его тонкие длинные пальцы снимали с полки нужный пакет, который затем перекочевывал в особый карман на спине бушлата. Потом раздавалось очередное «Хм-мм», и Энди двигался дальше, обшаривая взглядом содержимое полок. Дежурного ночного освещения едва хватало, чтобы прикидывать и выбирать. А то, что он заявился в магазин спустя три часа после закрытия, позволяло ему избежать толчеи и давки.

«Блип-блип-блип», — раздалось из-под левой полы просторного бушлата — как будто Тинкербелл прочищала горлышко. Келп сунул руку в карман, извлек сотовый телефон, вытянул антенну и прошептал в микрофон:

— Алло?

В ответ раздался удивленный и подозрительно знакомый голос:

— Кто это?

— Джон? — зашептал Келп. — Это ты?

— Что там происходит? — спросил Дортмундер, начиная раздражаться. — Кто там?

— Это я, Джон, — продолжал шептать Келп. — Это я, Энди.

— Что? Кто говорит?

— Энди, — хрипло прошептал Келп, прижав губы к самому микрофону. — Энди Келп.

— Энди? Это ты?

— Да, Джон. Да.

— Чего ты шепчешь? Ангиной заболел?

— Нет, я здоров.

— Тогда говори нормальным голосом.

— Дело в том, Джон, — зашептал Келп, сгорбившись над телефоном, — дело в том, что я сейчас граблю магазин.

— Что?!

— Ш-шш, Джон, — зашипел Келп. — Тс-с!

На сей раз Дортмундер заговорил обычным голосом:

— Минутку, Энди. Я все понял. Я звоню тебе домой, а тебя там нет, но ты завел одну из этих телефонных штучек...

— Верно, — ответил Энди. — Я поставил на домашнем аппарате устройство, передающее все звонки на мой сотовый телефон, так что я взял с собой аппарат и не пропущу ни одного вызова — вот, например, от тебя, — даже если я вышел из дома.

— И пошел грабить магазин.

— Точно. Именно этим я сейчас занимаюсь и, по правде говоря, хотел бы довести дело до конца.

— Хорошо, — ответил Дортмундер. — Если ты так занят...

— Но я ведь не всегда буду занят, — сказал Келп, забыв о необходимости говорить шепотом. — Что у тебя на уме? Намерен собрать ребят в «Оу-Джи»? — Он опять перешел на шепот.

— Нет, — ответил Дортмундер. — Во всяком случае, не сейчас. Надо еще выяснить обстановку.

— У тебя затруднения? — От усердия Келп уже не шептал, а свистел. — Хочешь, чтобы я приехал, как только покончу с делами? Хочешь поговорить со мной?

— Ну... — произнес Дортмундер, вздохнул и добавил: — Да. Если ты готов работать — приезжай.

— Разумеется, готов, Джон! Ты же меня знаешь, — фальцетом прошептал Энди.

— Знаю. Приезжай обязательно. — Дортмундер дал отбой.

— Хорошо, Джон, — прошептал Келп в умолкнувшую трубку и, сложив антенну, сунул аппарат в специальный внутренний карман бушлата. Затем он осмотрел еще несколько прилавков и полок «Серьезного бизнеса» — так назывался магазин. Нежно-голубой неон светильников превращал помещение в сказочную феерию, сиявшую розовыми, ярко-синими и бледно-зелеными огнями, раскрашивая нежными цветами серые конторские паласы и белоснежные стеллажи. Келп попал сюда четверть часа назад, пробравшись в подвал магазина через окно в мужском туалете расположенного по соседству кафе и протиснувшись сквозь короткую вентиляционную шахту. Для этого пришлось снять бушлат и толкать его перед собой. Но он уже успел внимательно осмотреть сосредоточенные здесь богатства.

«Джону следовало бы приобрести компьютер», — подумал Келп и тут же вспомнил, каким тот был упрямцем. Пытаться заинтересовать его какой-нибудь новинкой было сущим мучением; достаточно вспомнить, к примеру, как он относился к телефонным аппаратам.

Но ведь собственный персональный компьютер — совсем другое дело. Компьютер — это настоящий инструмент, ничуть не менее полезный и нужный, чем, скажем, тостер. Отправляясь в обратный путь среди полок с математическим обеспечением, Энди прихватил коробку «Семейного бюджета». Даже Джон сумеет оценить достоинства такой программы. И, если он проявит хотя бы малейший интерес, они завтра же — а может быть, уже сегодня ночью — раздобудут компьютер с «мышью» и принтером. Можно вернуться сюда же. До сих пор Келп был вполне доволен своим сотрудничеством с «Серьезным бизнесом».