— Ума не приложу, что там могло взорваться в вашей трубке! — пожал плечами ремонтник из телефонной компании.

— Сейчас-то она в порядке? — спросил Смит.

— Ну да. Я только приберусь и уйду.

— Я сам приберусь. Вы свободны, — сказал Смит.

— Нет, — улыбнулся ремонтник. — Убрать за собой — моя обязанность. Это входит в пакет услуг, оказываемых «Америкэн телефон энд норт-ист Белл комьюникейшнз найнекс энд Телеграф консолидейтед, инкорпорейтед». Так называется наша новая компания.

— Потрясающе, — сказал Смит.

Тут зазвонил телефон, и он выставил ремонтника за дверь:

— Благодарю вас.

— Но я хотел убраться!

— Вот именно. Всего доброго.

Смит заперся на ключ и бегом вернулся к телефону.

— Привет вам, Император Смит, — услышал он голос Чиуна.

— Что-то у меня опять неполадки со связью, — сказал Смит. — Я вас плохо слышу.

— Ничего, это пустяки, — произнес Чиун. — Я скоро оправлюсь.

— Оправитесь? От чего?

— От стыда, — сказал Чиун.

Только что поставленная ремонтником трубка неплотно прилегала к уху. Смит прижал ее что было сил.

— Не сомневаюсь, что так и будет, — промолвил он, сильно подозревая, что начались обычные Чиуновы игры.

— Я горько унижен, — словно оправдывался Чиун, хотя Смит не требовал объяснений. — Одно меня утешает, что Мастер, воспитавший меня, не дожил до этого дня. Я бы поник перед ним своей повинной головой; его упреки истерзали бы мне душу.

Смит вздохнул:

— Чем именно вы унижены?

Без толку разговаривать со стариком, пока он не вы полнит все свои ритуальные па.

— В древние времена Мастеров Синанджу призывали, чтобы сохранить жизнь разным особам. Королям, императорам, султанам. Однажды препоручили защите Мастера Синанджу даже египетского фараона. Когда он вступил на трон, ему было всего шесть лет, и Мастер, которому он был поручен, присутствовал на его девяносто шестом дне рождения. Правление этого владыки известно как самое долгое в истории человечества, и оно не было бы возможно, не будь Синанджу с ним рядом. Вот это была почетная миссия. О, если бы нынешнему Мастеру задали столь же величественную задачу!

Смит насторожился:

— Что-то случилось?

— Но нет, такие задачи не для Чиуна! — продолжал скорбный голос. Чиуну не королей поручают охранять, нет! Даже не каких-нибудь принцев! Даже не претендентов! Да, я вполне мог бы высоко держать голову, если бы охранял какого-нибудь претендента на какой-нибудь достойный престол.

— Что-то произошло с Дрейком Мэнгеном? Он жив?

— Вместо этого мне достался жирный белый торговец, жизнь которого в грош не ставят даже его близкие! Как человек может работать в полную силу, если он выполняет работу, его недостойную? Я вас спрашиваю — как?

— Мэнген мертв? — потребовал ответа Смит.

— Тьфу! — сплюнул Чиун. — Да он мертвым родился! И всю свою жизнь он так мертвым и прожил, да еще ел и пил яд, что делало его еще мертвее. Если он сейчас мертв, то это лишь вопрос степени. Вся разница между живущим мертвым белым и умершим мертвым белым состоит в том, что последний не говорит глупостей. Хотя воняет так же.

— Что случилось? — вымотанно спросил Смит.

Чиун драматически возвысил голос:

— Ужасное создание обрушилось на него! Огромное, величиной с дом!

Настоящее чудище. Однако Мастер Синанджу не испугался этой напасти, не испугался этой нечисти, необъятность которой могла бы соперничать с великим храмом. Мастер Синанджу вступил с ним в борьбу. Но было уже поздно. Жирный белый торговец, мертвый еще до того, как Синанджу узнало его имя, затих навсегда.

— Понятно, — разочарованно произнес Смит. — Он его убил.

— Нет, — возразил Чиун. — Его убило оружие. Эти пистолеты — зло, Император. Пожалуй, пришло время запретить их законом.

— Это мы обсудим позднее, — сказал Смит. — Он убил Мэнгена. Но если я правильно понял, вы прикончили убийцу, не так ли?

Чиун, прежде чем ответить, помолчал.

— Не вполне так.

— Что это значит? — нахмурился Смит, которому довелось увидеть, как хрупкий кореец пронесся сквозь взвод вооруженных солдат, как ураган сквозь пшеничное поле.

— Это значит то, что значит, — заносчиво ответил Чиун. — Мастер Синанджу всегда выражается ясно.

— Хорошо. Каким-то образом он сумел от вас уйти. Но вы его видели? Это не Римо?

— И да, и нет, — ответил Чиун.

— Как я рад, что вы всегда выражаетесь ясно, — сухо сказал Смит. — Либо это был Римо, либо нет. Одно из двух.

Чиун понизил голос до конспиративного шепота:

— Он назвался его именем. Это, знаете, очень странно. Дилетанты редко в полной мере понимают значение рекламы. Но этот — да, он назвался именем Римо.

— Вот как?

— Он сказал, что его зовут Римо Уильямс. Но он не был Римо Уильямсом.

Зачем же он лгал?

Смит мгновенно привел в действие компьютерную систему КЮРЕ и настроил ее на поиск.

— Может, это была не ложь, — прошептал он, набирая «РИМО УИЛЬЯМС», и нажал командную клавишу. Поиск начался, и с такой скоростью, которая привела бы в изумление операторов «суперкомпьютеров» Пентагона. Все мыслимые архивы Америки просматривались на наличие в них заданного компьютеру имени. Когда много лет назад Римо выбрали для работы в КЮРЕ, все его личные дела подверглись уничтожению и его имя вычистили отовсюду. Если сейчас обнаружатся какие-то сведения о Римо Уильямсе, значит, его именем пользуется самозванец.

— Опишите этого человека, — попросил Смит, открывая на экране дополнительное окно, чтобы ввести в компьютер внешние данные.

— Бледный, как все белые, высокий, слишком высокий, с большими неуклюжими ногами, как у всех белых. И так же, как у всех белых, из подбородка у него растут жесткие волосы.

— Борода?

— Нет. Борода — это у меня. У этого белого из лица торчали концы волос.

Смит занес в компьютер: щетина.

— Возраст? — спросил Смит, наблюдая, как в основном окне идет поиск.

Миллионы записей, мерцая зеленью букв, сливались в информационный поток.

Больно было смотреть. Пальцы Смита замерли над клавиатурой.

— Не более пятидесяти пяти зим, может быть, меньше, — сказал тот. — Вы уже узнали, кто он?