Она нашла ближайший баланс и начала методично вычитать суммы по каждому последующему чеку. Итог оказался даже выше, чем ожидалось. Должно было остаться двадцать семь тысяч четыреста три доллара и двадцать два цента. Джерри забрал даже последние четыре сотни. Хм, он явно и сам провел тщательные подсчеты, чтобы определить, на какую максимальную сумму может выписать себе чек. Будь отец не таким жадным, оставь он ей несколько сотен, прошло бы намного больше дней, прежде чем правда выплыла бы наружу.

Значит, вот так вот. Он все-таки решился и в конце концов забрал все подчистую. День выдался адский. Сначала Мишель, потом Джерри, хотя, если подумать, Джерри сделал ход первым, просто обнаружилось это только сейчас. Дженнер не видела папашу со среды. Значит, два дня. Должно быть, сбежал тотчас же, не будучи уверенным, что Дженнер не спустит на него копов за подлог.

Не спустит. Пускай забирает деньги. И на этом точка. Она ожидала от папочки чего-то подобного с той самой минуты, как узнала, что выиграла в лотерею, и задавалась единственным вопросом: во сколько ей это обойдется? Теперь ответ точно известен: в двадцать семь тысяч четыреста долларов.

Дженнер сидела в тишине своей квартиры, чувствуя себя измученной и опустошенной, и внезапно осознала, что все встало на свои места. Она с самого начала знала, что выигрыш неизбежно изменит ее жизнь и что некоторые перемены будут неприятными, но даже не предполагала, насколько кардинальными окажутся эти изменения.

Семь лет спустя

– СОБЫТИЯ РАЗВИВАЮТСЯ, – раздался знакомый голос из подключенного к зашифрованной линии сотового телефона Кэйла Трейлора.

Кэйл быстро связал голос говорящего с лицом и фамилией, поскольку давно уже выработал в себе такой навык. Чтобы выяснить то, что он хотел узнать, нужно было пересечь всю страну, однако поездка в автомобиле, в отличие от перелета, никак его не засвечивала. Всякий раз когда его имя появлялось в списке пассажиров, об этом становилось известно в определенных кругах правительства Соединенных Штатов. Нет, не чиновникам Министерства безопасности или Государственного департамента, а конкретным лицам, контролирующим секретные операции, как, например, человеку, с которым Кэйл сейчас разговаривал по телефону.

– Подробности, – бросил он коротко, выключая телевизор и откатываясь от компьютера, чтобы сосредоточиться без помех. Заметок на бумаге Кэйл не делал –  письменные свидетельства могли всплыть и ухватить его за задницу. Он предпринимал серьезные меры предосторожности, чтобы никто не потащил его за шкирку да на солнышко, и искоренил заметки из своих привычек.

– Мы перехватили несколько передач из Северной Кореи, и эти сообщения наводят на подозрение, что корейцы получили доступ к кое-какой технологии, которую лучше бы им не иметь.

Кэйл не спросил, что за технология. Во всяком случае, пока. На данном этапе это не так уж важно. Если в какой-то момент он решит, что ему необходимы такие сведения, тогда просто приостановит операцию, пока не получит нужную информацию.

– Кто источник?

– Фрэнк Ларкин.

Заинтересованность Кэйла подскочила на несколько пунктов. Ларкин был мультимиллионером, одним из закулисных власть предержащих персон в Вашингтоне, округ Колумбия. В высших сферах у него имелась масса друзей и полезных связей. Ларкин примазался к зеленым с так называемыми экологически чистыми предприятиями и натуральными изделиями, которые в лучшем случае вызывали сомнения, а скорее всего, были чистым надувательством. Кэйл не вникал глубоко в эти дела, но, по его мнению, лишь самый отъявленный ублюдок стал бы использовать в своих интересах людей, пытавшихся сделать что-то действительно полезное.

– Влиятельный фрукт, – только и произнес Кэйл равнодушным голосом. Из-за связей Ларкина любые улики против него должны быть железобетонными, и даже  доказательства не гарантируют, что делу будет дан ход. С другой стороны, во многих случаях формальные обвинения и не предъявлялись. «Затруднение» устранялось, и все выглядело как сердечный приступ или внезапный инсульт – по крайней мере на бумаге, – а пулевое отверстие в затылке в записях судмедэксперта почему-то не упоминалось.

Свою долю «мокрой» работы Кэйл уже выполнил, но это происходило в другой стране и в другом десятилетии. Теперешней его специализацией было наблюдение, так что сейчас от Кэйла требовалось лишь собрать свидетельства против Ларкина, а не убрать толстосума.

– Конкретика, – сказал Кэйл.

– Ларкин входит в консорциум, который расширяет свою деятельность и начинает заниматься элитными круизами. Согласно графику первое их судно «Серебряный туман» должно вступить в строй в самое ближайшее время. Однако сначала оно совершит специальный двухнедельный рейс на Гавайи. Все пассажиры – суперэлита, а доходы от круиза будут пожертвованы на благотворительность в рамках гигантской рекламной акции. Ларкин выступит в роли распорядителя путешествия. Мы думаем, он встретится с представителями Северной Кореи, когда прибудет на Гавайи, но время и место назначат только в последний момент. Нам необходимо знать, когда и где.

Кэйл задумался. В эпоху компьютеров шпионаж изменился, исчезла необходимость красть опытные образцы или изделия. Вместо этого стало возможным в мгновение ока передать техническую документацию на другой конец света, и получившие информацию страна или организация могли продолжить разработку на базе уже существующего проекта. С другой стороны, северокорейские деятели отличались крайней степенью паранойи, а встреча лицом к лицу, тем более на иностранной территории, для них намного рискованней простой передачи файла.

– Какого-то звена не хватает, – сказал Кэйл. – Почему корейцы на это идут? Зачем нужен непосредственный контакт?

– Мы не знаем. Может, готовится что-то еще, мы пока не докопались. Но и так уже известно достаточно.

Кэйл мысленно пожал плечами. В конце концов, неважно, почему корейцы идут на такой рискованный шаг, главное, что они это делают.

– Когда круиз?

– Через две недели.

Значит, времени не так уж много.

– Можете забронировать места мне и моим людям? И обязательно люкс рядом с каютой Ларкина.

– Сколько всего номеров?

– Два, – ответил Кэйл. Один займут они с Тиффани, в другом разместятся Райан и Фэйт. Пожалуй, лучше всего поселить Райана и Фэйт в люксе, примыкающем к апартаментам Ларкина. Этот круиз вполне соответствовал образу жизни и положению в обществе четы Натерра, так что в их присутствии не будет совершенно ничего примечательного. – И еще двоих требуется включить в экипаж судна.

– Имена.

Кэйл перечислил, а его мысли тем временем двинулись дальше. Нужен кто-нибудь в службе безопасности, но пытаться внедрить туда своего человека, вероятно, уже слишком поздно. Следовательно, необходимо завербовать кого-то из персонала. Кэйл озвучил и это требование.

– Я все устрою. Готовьте вашу команду.

Оба повесили трубки. Кэйл встал с кресла, чтобы налить себе еще кофе. Когда раздался звонок, он уже проснулся и больше часа сидел за компьютером, однако по калифорнийскому времени было только пять утра, слишком рано, чтобы созывать своих людей по боевой тревоге. Так что Кэйл вышел с чашкой на веранду, уселся в одно из удобных кресел-качалок и, вытянув длинные ноги, водрузил пятки на перила. Солнце еще не выкатилось из-за гор на востоке, но птицы и насекомые уже вовсю исполняли приветственную симфонию. Кэйл внимал, наслаждаясь песнями природы и уединением, ощущая дуновение легкого утреннего ветерка на своей голой груди.

Его дом был единственным в поле зрения, и Кэйлу это нравилось. Двухэтажное здание из дерева и камня гармонично вписалось в окрестности – не настолько большое, чтобы привлекать внимание, но достаточно просторное для комфортного существования. Мер безопасности было предпринято больше, чем обычно, но это не бросалось в глаза. По крайней мере половину защитных устройств Кэйл установил сам, так что ни одна компания не обладала полным набором схем, при помощи которых можно было бы пробить брешь в его обороне. Может, это смахивало на паранойю, но Кэйл считал, что лучше потратить лишние деньги, чем оказаться застигнутым со спущенными штанами. Его работа была опасной – хотя сейчас и не такой опасной, как раньше, – занимаясь ею,  много друзей не приобретешь.