– Ты достаточно тощая, – ухмыльнулся он.

Она уже хотел заспорить, но вместо этого раздраженно процедила:

– Попроси Бриджит принести тебе пижаму.

Он картинно удивился:

– У меня нет пижамы.

– Тогда, черт возьми, одень хоть что-нибудь!

С нее хватило и многочасового разглядывания Кэйла без рубашки. Сейчас же он почти полностью обнажился, и являл собой настолько прямую и явную угрозу, что кожа Дженнер покрылаь мурашками, словно по ней поползли сотни муравьев.

– Я не сплю в одежде. Но твоя добродетель, если таковая имеется, со мной в полной безопасности, так что прекрати корчить из себя викторианскую девственницу.

– Ха, у меня-то добродетели побольше, чем у некоторых здесь присутствующих, господин Похититель, – открыла Дженнер ответный огонь.

– Конечно-конечно. Ну же, Куджо[4], не тормози и вытри пену с пасти. Я устал.

Она взглянула в зеркало и увидела, что зубная паста все еще пятнает губы. Смутившись до крайности, быстро прополоскала рот, сплюнула, промокнула лицо полотенцем и вновь устремилась в бой:

– Ну хоть штаны натяни. Не хочу мыть глаза с мылом, если твой крохотный динь-дон случайно вывалится из трусов.

– Не сомневаюсь, ты переживешь, что бы ни сделал мой динь-дон, – спокойно ответил Кэйл. Его глаза блеснули, но Дженнер не смогла определить, хотел ли он рассмеяться или ударить ее.

Кэйл схватил ее за руку и вывел из ванной. Пока она там переодевалась, он успел не только снять штаны, но и выключить весь свет в каюте, кроме ночников, и расстелить постель. От одного вида гладких белых простыней тело нетерпеливо заныло. Не будь здесь Кэйла, Дженнер бы радостно взвизгнула, получив возможность наконец улечься.

– Залезай, – приказал он, подталкивая ее к дальней стороне кровати, подальше от двери в гостиную.

Она слишком устала, чтобы спорить. Ее несгибаемый дух рвался продолжить перепалку, но измученное тело скулило, что если немного не поспать, то сознание просто вырубится. Дженнер молча нырнула между простынями и укрылась одеялом. Кэйл выключил светильник с ее стороны, обошел кровать и лег рядом с ней.

Глаза Дженнер уже сами собой закрывались, несмотря на все усилия впиться в похитителя сердитым взглядом, но распахнулись, как только он схватил ее за руку. Холодный металл защелкнулся на ее правом запястье, затем Кэйл спокойно закрепил второй браслет наручника на своей левой руке и вытянул правую, чтобы выключить свой ночник.

Темнота поглотила их, и Дженнер начала оправляться от шока. Проклятье, он приковал ее к себе! И что же дальше?

ДЖЕННЕР СИЛЬНО УСТАЛА ОТ ДНЕВНЫХ КОЛЛИЗИЙ И НЕДОСЫПА, но нормально выспаться не получалось. Спать прикованной наручниками к другому человеку не очень-то удобно, особенно когда этот другой фунтов на сто тяжелее и при каждом движении утягивает за собой. А самой Дженнер никак не удавалось повернуться по-своему, главным образом из-за пресловутой сотни фунтов разницы. Не получалось сдвинуть Кэйла с места.

Беспокойная дремота – лучшее, на что она могла рассчитывать. На грани яви и сна ей иногда чудилось, будто она снова сидит в баре и переживает минуты знакомства до того, как поняла, кто такой Кэйл на самом деле. Вот он наклоняется к ней совсем близко, и Дженнер ощущает тепло его тела, а потом впервые заглядывает в эти синие-пресиние глаза  и чувствует напряжение и тяжесть глубоко в животе. Она уже давно не позволяла никому за собой увиваться, но Кэйл легко завлек ее низким спокойным голосом и чарующими глазами.

Осознание того, что ее элементарно соблазнили, так сильно взбесило, что Дженнер совсем проснулась. Несколько минут неподвижно лежала и смотрела в потолок. От похитителя ее отделяла всего лишь пара дюймов, и она опять чувствовала жар его тела. Как ни противно признавать, но ей нравилось ощущать этот жар. Каким-то образом одеяло и покрывало оказались свалены на пол. Каким таким образом? Как будто перемещение могла провернуть неизвестная третья сила! В мире Дженнер одеяла существовали для того, чтобы в них укутываться, а не чтобы отбрасывать в сторону. Даже притом, что она в пижаме и укрыта простыней, все равно замерзла. Еще бы, на ней же майка  без рукавов и руки полностью раскрыты.

С раздражением Дженнер спросонья попыталась подтянуть простыню к шее, но тяжелая рука Кэйла намертво придавила ткань. Злость прогнала последние остатки сна, Дженнер повернула голову и впилась в похитителя прожигающим взглядом, правда, совершенно без толку в кромешной-то тьме.

Она лежала на спине с вывернутой правой рукой. Ладонь которой почти касалась подбородка Кэйла, потому что именно там покоилась его левая рука. И хотела того пленница или нет, но куда бы ни перемещалась его левая рука, следом двигалась и ее правая. А еще кошмарно раздражало ощущение его теплого дыхания на запястье.

С минуту Дженнер пыталась сориентироваться. Тяжелые занавеси перекрывали большую часть естественного освещения, и в комнате было темно хоть глаз выколи. Лишь слабый просвет впереди и справа указывал, где находится открытая дверь в гостиную. Кэйл дышал медленно и глубоко; черт бы его побрал, мерзавец дрыхнул сном младенца.

После всего, через что он заставил ее пройти, просто нечестно, что сосед может спать, а она нет, особенно когда он же в этом и виноват. Хотя, если подумать, лучше пусть спит, чем бодрствует.

Но, черт возьми, от неудобного положения вздернутой правой руки плечо уже болезненно ныло. Дженнер немного качнулась на правый бок, пытаясь устроиться поудобнее и одновременно не прижаться к Кэйлу. В результате простынь сползла еще ниже, а поправить ее обездвиженной правой рукой Дженнер не могла. Она неуклюже попыталась подтянуть ткань левой, но угол не позволял. Не хватало дополнительного сустава, чтобы укрыться как следует.

Та еще дилемма: замерзнуть насмерть или разбудить похитителя?

Это он виноват, что она замерзает. Виноват, что у нее болит плечо. Но пока он спит, она может не бояться его и не притворяться изо всех сил, будто ни капельки не трусит.

Дженнер терпеть не могла бояться, но сейчас ее снедал ужас. Она страшилась и за себя, и за Сидни, потому что не знала, что может произойти, и не исключала, что в реальности их ждет кошмар похлеще любого воображения. То, что она выполняет все требования Кэйла – даже самые неприемлемые – совсем не гарантирует, что в конце концов они с Сид выберутся из передряги целыми и невредимыми. Отпустить пленниц будет риском на грани глупости, а до сих пор ни один из преступников не показался ей глупым.

Будь ей известно, что именно происходит, чего хотят похитители, то, возможно, удалось бы с ними договориться. Примечательно, что если бы целью злодеев были только деньги, то Дженнер им бы не понадобилась. Достаточно было схватить одну Сид и потребовать выкуп. Правда, за них обеих можно потребовать двойной выкуп, но у Дженнер нет семьи, чтобы торговаться. Она понятия не имела, где сейчас обретается Джерри, не получала ни одной весточки об отце за последние семь лет, с тех самых пор, как он украл у нее двадцать пять тысяч долларов и смылся. И если похитители выйдут на старого мошенника… что же, удачи им. Вряд ли ее ушлый папаша заплатит за жизнь дочери хотя бы стольник.

Значит… деньги не входят в уравнение, особенно принимая во внимание действия Кэйла после того, как он отконвоировал ее в номер. Он просверлил отверстие в стене, пропихнул в соседнюю каюту какие-то провода и проверил монитор и записывающее устройство.

И во время работы совсем не обращал внимания на пленницу, что бы она ни говорила. Его концентрация на задании действительно впечатляла, потому что Дженнер изо всех сил старалась вывести его из себя.

Неужели похитители – шпионы? Относился ли он к тайным агентам какого-то государства или к промышленным ищейкам, Кэйл однозначно занимался слежкой.

Дженнер почувствовала, как кожу на голове закололо от тревоги. Происходящее слишком напоминает фильмы о Джеймсе Бонде, один в один. Бросается в глаза, что злоумышленников слишком много и в их распоряжении бездна ресурсов. Актуальные вопросы: на кого работают, за кем следят, что хотят и, самое насущное, убьют ли того, кто встанет у них на пути или поставит под угрозу успех их операции?