Кэйл ждал он нее ответа, и она попыталась привести мысли в порядок. О чем бишь они?.. Ах да, она просила его остановиться.

Дженнер набрала в грудь воздуха.

– Не нужно меня нести, – сказала она. – Я пойду сама, начальник.

Уголок его рта дернулся.

– Отлично.

Он поставил ее на палубу и слегка отстранился, но не отпустил.

Ветер сбил ее волосы на глаза, Дженнер откинула пряди назад и посмотрела на Кэйла.

– Не мог бы ты сделать одолжение и немного ослабить хватку? Если ты еще не заметил, мы на судне посреди океана. Мне некуда деваться, кроме как прыгнуть за борт, а я пока еще не свихнулась. И я не собираюсь совершать действий, которые могут навредить Сид. Пока она в ваших руках, я буду честно выполнять ваши требования. Может, тебе кажется, что ты лучше контролируешь мое поведение, когда намертво цепляешься за мою руку, но на самом деле в этом нет необходимости. Я вынуждена принимать участие в вашей авантюре и смогу играть куда убедительней, если не буду чувствовать себя узницей в кандалах.

Мгновение Кэйл размышлял, затем кивнул:

– Логично.

Но стоило Дженнер расслабиться, добавил:

– Но применительно к тебе понятие «логично» кажется мне подозрительным.

Удрученная, она приподнялась на цыпочки и потянулась губами к его уху. Он тут же напрягся и обеими руками сжал ее талию, будто изготовившись в любой момент толкнуть за борт, если она вновь попытается укусить. И он был на это способен.

Дженнер поймала зубами теплую мочку, мягко потянула и отпустила.

– Какая же ты сволочь, – прошептала она нежнейшим голоском. – В один прекрасный день ты заплатишь мне за все, не сомневайся.

Кэйл опустил руку и похлопал Дженнер по ягодицам.

– Нисколько не сомневаюсь.

КЭЙЛ ОТНОСИЛ СЕБЯ К ТЕМ ПАРНЯМ, которые всегда держат себя в руках и контролируют ситуацию. Но если до окончания круиза он не задушит Дженнер Редвайн во сне, можно считать, что ей крупно повезло. Ему полагается компенсация за боевые заслуги: в конце концов, он доблестно сражался, и раненая рука тому доказательство.

Мисс Редвайн была самой раздражающей, колючей, непостижимой… забавной… из всех знакомых ему женщин. И меньше всего Кэйлу хотелось думать о ней, как о забавной, хотя половина той чуши, что она несла, заставляла прикусывать щеку изнутри, чтобы не рассмеяться. Вышвырнуть ее за борт – и дело с концом. Брызг получится не много – уж очень она тощая. На мгновение Кэйл представил себе тот «бултых!», с которым Дженнер плюхнется в воду. Впрочем, она наверняка испортит драматический момент, показав ему средний палец, прежде чем пойти ко дну. Женщинам вроде этой нужно писать на лбу «Ходячая неприятность», чтобы предупредить окружающих. Если бы Кэйл заранее знал все, что знает сейчас, то выбрал бы Сидни Хэзлетт с ее слезами и прочей бесхарактерностью. И благодарил бы бога за то, что мисс Редвайн в далекой Калифорнии доводит до белого каления кого-то другого.

Но в решающий момент он пребывал в неведении, а теперь накрепко застрял здесь со взрывоопасной дамочкой. Что ж, пока власть у него в руках, и Кэйл намеревался ее удержать, несмотря на попытки Дженнер бороться до последнего в ситуации, когда всё против нее. Он-то понимал, что происходит, и знал, что за его спиной силы и люди, с которыми не проиграешь ни при каких обстоятельствах. Что обеспечивало ему подавляющее преимущество.

Даже при наихудшем раскладе ему не грозили неприятности с законом. Редвайн и Хэзлетт отпустят, не причинив ни малейшего вреда. Выкупа никто не требовал, и хотя Кэйла и его ребят могли бы арестовать за незаконное задержание, Дженнер слишком умна, чтобы предъявлять такое обвинение. После всех ее усилий убедить окружающих, будто они с Кэйлом страстные любовники, любые последующие жалобы с ее стороны будут выглядеть местью брошенной женщины. Да, победить в этой игре она никак не могла, но, не зная правил, изо всех сил старалась выиграть. И Кэйл бы ее даже пожалел… будь возможна жалость к помеси бульдога с носорогом.

Отконвоировав Редвайн обратно в люкс, Кэйл оставил ее под присмотром бдительной Бриджит и отправился в каюту, которую собирался делить с Тиффани, пока прилюдно не порвал с ней.

Любое место, где Тиффани задерживалась дольше, чем на час, принимало вид зоны бедствия после взрыва бомбы, и эта каюта не стала исключением. Везде были разбросаны груды украшений и туфель на безумно высоких каблуках, которые, как уверяла Тиффани, ей требовались для работы. Одежда валялась прямо на полу, чемоданы остались раззявленными, ящики были выдвинуты из комода и заполнены лишь наполовину. Проницательная, сексуальная и чертовски опасная соратница при всем при том была неряхой мирового класса.

Она сидела на кровати, скрестив длинные ноги. На большом пальце болталась босоножка на высоком каблуке. Тиффани с полной сосредоточенностью разбирала массивный звякающий браслет и как раз извлекла из него крошечное, но подозрительное – для любого квалифицированного охранника – устройство. Мимолетно глянув на Кэйла темными глазами, она спросила:

– Как там Редвайн?

– Нормально, – ответил он, не собираясь жаловаться ни Тиффани, ни кому другому из своих, какая заноза в заднице эта Редвайн. К тому же они оба получали странное удовольствие от ситуации. Да и, честно говоря, трудно винить ее в том, что она при всякой возможности щелкала его по носу. Черт, на ее месте он тоже не стал бы безропотно хавать подобную лажу.

Тиффани не могла похвастаться такой понятливостью, да и сам Кэйл уже был на пределе. Он вообще не отличался терпеливостью, хотя ему была присуща железная выдержка, что, однако, никак не синоним.

Тиффани сказала:

– Если начнет ломаться, накачаем ее успокоительным и продержим в таком состоянии до конца круиза. Тебе так будет легче.

Однозначно, ему так будет легче, но и Редвайн права. Если она не станет посещать публичные мероприятия, люди начнут задавать ненужные вопросы.

– До этого пока не дошло, но буду иметь в виду, – ответил Кэйл.

Тиффани протянула ему камеру-пуговицу. В другом месте, на другой работе она, вероятно, занималась бы сборкой эксклюзивного оружия. Жаль, на борт круизного лайнера ничего огнестрельного пронести невозможно, даже «Глок», – не стоило и пытаться. Ну да для этой операции стволы и не требовались, поскольку команда Кэйла лишь проводила наблюдение. И все же он ощущал себя почти голым без девятимиллиметрового «ЗИГ-Зауэра» на правом боку.

Завинтив браслет уже без камеры, Тиффани спросила:

– Что слышно от Ларкина?

– Пока тишина.

До сих пор Ларкин не совершил ничего примечательного, как и в предыдущие три недели, пока за ним наблюдали другие люди. Возможно, и не было острой необходимости следить за ним, пока он на борту, но с другой стороны – не существует более удобного места для сделки с северокорейцами, чем посреди Тихого океана.

– Остается надеяться, что Мэтту или Бриджит удастся проникнуть в каюту Ларкина не позднее завтрашнего дня и установить в гостиной камеры слежения.

Насколько было бы проще, если бы Ларкин принял Бриджит в качестве своей стюардессы, но он притащил собственного персонального слугу. Чертов параноик.

Не во всех деталях, но Кэйл знал, что Ларкин подозревается в посредничестве между фирмой-подрядчиком, выполняющей военные заказы, – в ней нашелся сотрудник, готовый на измену, – и Северной Кореей. Пока оставалось тайной, какая информация выставляется на торги, но правительство, очевидно, сочло ее очень важной, раз решило отследить сделку даже ценой такой мудреной операции. Безопасникам нужен был не столько Ларкин, сколько его связи – участники сделки с обеих сторон – и сведения, какие материалы уже проданы и переданы. Значит, необходимо фотографировать каждого, с кем Ларкин перекинется хотя бы словечком, и для этого Кэйлу пришлось обеспечить присутствие на борту довольно многочисленной группы. Когда рядом отирается небольшой круг одних и тех же лиц, подозрения проснутся у любого, что уж говорить о параноике Ларкине. Поэтому наблюдатели часто сменялись, каждый раз появляясь в другом месте в другое время, и обеспечивали постоянный присмотр за объектом. Повсеместная тотальная слежка. Но клиент здорово облегчил им жизнь, поскольку большую часть суток проводил в своих апартаментах.