– Не знаю, – протянул Гэзлей, разглядывая грудь вопящей темпераментной брюнетки, едва не выпрыгивающую из обтягивающего красного платья. – Но не прочь узнать.

Очевидно, брак номер четыре уже дал трещину. Франк скрыл свое презрение к бабнику и подозвал Дина Миллса. Коротко переговорив с начальником своей службы безопасности, повернулся, чтобы досмотреть шоу до конца, пока Дин исполняет его указания.

Брюнетка напилась до потери рассудка и не слушала ничьих увещеваний. Мужчина, на которого она кричала, отстраненно наблюдал за скандалисткой и, судя по выражению его лица, уже покончил с ней, какие бы извинения ни принесла ему проштрафившаяся подружка на следующий день. Какой-то тип пытался объяснить, что инцидент случился по его вине, а Дженнер Редвайн явно испытывала неловкость и высматривала путь к отступлению, но толпа любопытных плотной стеной обступила сцену.

Вернулся Дин и, понизив голос, доложился. Мужчину звали Кэйл Трейлор, он жил в северной Калифорнии, где владел сетью забегаловок, автомоек и прачечных. Женщина – Тиффани Мастерс, очевидно, никаким бизнесом не занималась, а только трахалась за кормежку и содержание.

Дин не привел подробностей, да они и ни к чему. Общеизвестно, что предприятия вроде принадлежащих Трейлору служат отличным прикрытием для отмывания денег, так что тот, вероятно, нечист на руку. Ларкина информация успокоила. Человек, которому есть что скрывать, вряд ли попытается сунуть нос в чужие секреты.

Голова Фрэнка болела, болела сильнее, чем обычно. Музыка провоцировала мучительную пульсацию, и даже зрение, казалось, пульсировало. Он должен был кровь из носу показаться на публике сегодня, в первый вечер плавания, и ради этого превозмогал боль. Никто не должен догадаться, что с ним не все в порядке, иначе стервятники обгложут его кости прежде, чем он умрет. Все они были стервятниками, богатыми стервятниками, убежденными, что деньги делают их лучше остальных. Он им покажет. Раз и навсегда покажет всему миру, какие они идиоты и что он всегда был умнее этих кретинов и здорово повеселился, прикарманивая их кровные.

Еще одна знакомая Ларкину фигура присоединилась к участникам сцены в баре – Фэйт Натерра. Она и ее муж, Райан, изначально заказали себе каюту, примыкающую к апартаментам Фрэнка. Фэйт подошла к плачущей Мастерс, приобняла ту за плечи и повела прочь.

Живое шоу было забавнее, чем мыльная опера, и такое же идиотское. Теперь Райан Натерра подступил к Трейлору и заговорил с ним, видимо, по ходу беседы, представив его Дженнер Редвайн, потому что эти двое пожали друг другу руки.

Ларкин повернулся к Дину.

– Пригляди, – пробормотал он, и охранник растворился в толпе.

Через некоторое время Кэйл Трейлор и Дженнер Редвайн покинули бар, а Дин последовал за ними.

Фрэнк решил, что стал свидетелем того, как ушлый Трейлор воспользовался случаем, чтобы избавиться от дешевки, которая обходилась дороже, чем стоила, и закрутить с женщиной, имевшей в загашнике несколько сотен миллионов долларов. Напрасные хлопоты: в любом случае жить им обоим осталось недолго.

К ТОМУ ВРЕМЕНИ, КОГДА ОНИ ДОШЛИ ДО ЕЕ КАЮТЫ, Дженнер почти задыхалась от страха. И чем страшнее ей становилось, тем больше она злилась. Неважно, как часто и как долго она вынуждена целовать этого бандита на публике, но будь она проклята, если позволит мерзавцу распускать руки, когда они останутся наедине. Ее странное желание прикасаться к нему и жажда его прикосновений испарились у дверей.

Кэйл проявил себя чертовски хорошим актером, что еще сильнее пугало Дженнер, поскольку из-за этого она оказывалась в еще более невыгодном положении. Как теперь разобраться, чему верить, а чему нет? Он так убедительно играл свою роль, что, не знай она подноготную, ее сердце наверняка учащенно забилось бы от столь яркого проявления мужественности. Новый знакомый не заигрывал с ней, не давал времени узнать его получше. Каждое его движение, каждый взгляд в ее сторону убеждали, что он нацелился заполучить ее во что бы то ни стало.

В обычных обстоятельствах Дженнер бежала бы без оглядки, если бы мужчина повел себя с ней столь захватнически. Ей не нравились властные мачо, и она не собиралась сносить их претензии. Кэйл же был не просто властным, а еще и целеустремленным до жестокости, и понимание этого ужасало до зубовного скрежета.

Он забрал ее маленькую сумочку из красной кожи и открыл, чтобы выудить ключ-карту от двери. Дженнер стояла молча, сжимая зубы, чтобы не поддаться желанию выхватить у него сумочку. Никто из знающих ее людей ни на секунду не поверил бы, что она может позволить мужчине так зарываться, но кто, кроме Сид, по-настоящему знал ее? Они с Сид так близко сдружились в основном потому, что ни одна из них не могла полноценно влиться в общество.

По коридору кто-то шел в их сторону. Дженнер осмотрительно не стала проверять, кто это, а опустила голову и уставилась на руки Кэйла, наблюдая, как он вставляет ключ-карту в замок и на двери загорается зеленая лампочка. Его ладони были крупными, но хорошей формы и сильными. Дженнер помнила, каковы они на ощупь. Наверное, Кэйл часто и подолгу занимался спортом и довольно неплох в единоборствах. Ее скромные познания в дзюдо против него вряд ли пригодятся.

Вытащив ключ-карту, он открыл дверь и, положив мозолистую руку на поясницу Дженнер, втолкнул ее внутрь.

Но как только они оказались в каюте и дверь закрылась, Дженнер вывернулась. Раскрасневшись от возмущения, бросила:

– Я не позволю тебе изнасиловать меня, понятно?

– Веди себя потише. – Схватив ее за руку чуть выше локтя, Кэйл потащил бунтарку в комнату, отводя подальше от двери. Затем остановился, сверля ее холодным взглядом и все еще не выпуская из рук красную сумочку. – Поправь, если ошибаюсь, но вроде бы термин «изнасилование» применим только при отсутствии добровольного согласия. Хотя можешь расслабиться, мне это неинтересно.

– Да, я уже почувствовала твою незаинтересованность, – парировала Дженнер и тут же пожалела о сказанном – безопаснее не обсуждать состояние его члена. Кэйл своим «неинтересно» впустую сотрясал воздух, потому что Дженнер никоим образом не успокоилась. Она чуть на стенку не лезла от тревоги и раздражения и инстинктивно готовилась к борьбе.

Кэйл принял удивленный вид.

– А ты почти ничего не знаешь о мужчинах, а?

– Более чем достаточно, спасибо! Эй!

Последнее слово она выкрикнула потому, что Кэйл внезапно потащил ее в расположенную слева спальню. Плотину в животе Дженнер прорвало, и гигантской волной нахлынула паника. Дженнер принялась отчаянно брыкаться, всеми силами пытаясь освободиться. Она била мужчину свободной рукой, по-всякому дергалась, чтобы вырваться из его хватки, вертелась, пыталась наступить ему на ногу, ткнуть локтем в живот, боднуть головой – делала все, что могла, безо всякого плана, охваченная слепой жаждой боя. Кэйл крякнул, когда удар достиг его челюсти, но от всех последующих, нацеленных в лицо, успешно уворачивался, и кулаки Дженнер обрушивались только на его спину и плечо. Он продолжал мертвой хваткой сжимать ее руку. Разъяренная, перепуганная Дженнер задействовала последнее оставшееся  оружие  –  укусила Кэйла, вонзив зубы в его плечо.

– Черт! – прошипел мужчина и быстрым движением отбросил ее прочь. Клацнув зубами, Дженнер пролетела через комнату и приземлилась на кровать. Она отчаянно извернулась, пытаясь обрести равновесие и скатиться с кровати с другой стороны, но Кэйл с быстротой гадюки метнулся к ней, схватил за запястье и стащил с кровати, чтобы усадить на стоящий рядом стул.

Из-за бешеной скорости его движений на несколько драгоценных секунд Дженнер обмякла, оглушенная и потерянная, не в силах пошевелиться. Кэйл достал из кармана пластиковую стяжку и накрутил ей на руку, а затем в два движения привязал Дженнер к стулу. Потом выпрямился и смерил пленницу ледяным взглядом голубых глаз.

– Бриджит предупреждала, что ты та еще заноза в заднице, – пророкотал он. – Но забыла упомянуть, что ты к тому же бешеная.