— Зачем ты?..

— Не твое дело. Машину мою видишь? Идешь и садишься. Сама. Или мне снова с заведующим поговорить?

— Я пойду… Только позволь мне узнать, что с твоим братом… Хотя бы дождаться окончания операции…

— Ты меня не услышала? Либо исполняешь мои приказы, либо идешь выбирать цветочки на могилу. Какой вариант нравится больше?

В машине я забираюсь на заднее сиденье.

Александр привозит меня на какую-то квартиру, забирает телефон, от которого все равно никакого толка не было.

Он заталкивает меня в ванную комнату, брезгливо бросает «помойся» и закрывает дверь.

Вода под моими ногами окрашивается в красный. Беру первый попавшийся тюбик, отмываю волосы, пытаюсь хоть немного их распутать.

Дверь открывается без стука.

Стены у душевого уголка абсолютно прозрачные, так что Александр видит полностью обнаженную меня.

Прикрываюсь руками, как могу. Врезаюсь спиной в стену.

Если он сейчас захочет…

— Да не хочу я пока тебя трахать, успокойся. Шмотки тебе принес, не будешь же ты в своем грязном барахле ходить.

Только вот он не собирается уходить. Дергает стеклянную дверцу, выпускает скопившейся пар. Александр дотягивает до моих волос, наматывает их на кулак и заставляет меня сделать несколько шагов вперед, чтобы я оказалась ближе к нему.

Я не понимаю, что катится по щекам. Капли воды или выступившие слезы.

— Убери руки, Ева.

— Ты же сказал…

— Должен же я посмотреть на свою будущую жену. Да и всегда можно передумать. Как ты любишь, малышка? Пожестче? — свободной рукой он обхватывает ягодицу, сжимает до боли и моего ответного писка. — Сравнишь братьев. Вдруг со мной тебе понравится больше?

— Отпусти… Пожалуйста, не надо… — гордость отходит на второй план, когда ты стоишь голая перед мужчиной, который превосходит тебя по силе.

— Не скули, у меня слишком мало времени. На свадьбе объявишь о своей беременности. Обрадуешь будущего мужа на глазах у всех. Я сейчас уеду, вернусь вечером. Поговорим нормально. Попробуешь что-то выкинуть — сильно пожалеешь, — тянет за волосы, вынуждая меня встать на носочки.

Он сейчас совершенно другой.

Истинное лицо открылось.

— А мои родители… Можно я поеду хотя бы к ним?

— Наивная глупая девочка…

— Что ты хочешь этим сказать?

Я отказываюсь верить в то, что мой отец может что-то знать. Не хочу даже думать в эту сторону.

— Только то, что деньги твоему отцу дороже. Матери, подозреваю, тоже, да? Запомни, Ева, — склоняется так, чтобы его дыхание задевало мои губы. — Жизнь моего брата в твоих руках.

И я сделаю все, чтобы у Адама был шанс выкарабкаться.

Я, кажется, действительно люблю его.

Александр действительно приезжает вечером, ближе к ночи. С сумкой, в которой находятся мои вещи.

— Откуда?.. — спрашиваю, когда она в открытом виде приземляется на диван возле меня.

— Мы с твоим отцом решили, что тебе нужны хоть какие-то вещи, — спокойно отвечает, подходит к большому глобусу, в котором спрятана коллекция алкоголя.

Мне и так не по себе находиться с ним наедине, а если он еще и выпьет… В данный конкретный момент я абсолютна беззащитна перед этим мужчиной, и это правда пугает, потому что Александру в голову может прийти абсолютно что угодно.

И в случае чего никаких последствий для него не будет.

— Хочешь выпить, Ева? Ты слишком напряжена. Того и гляди бросишься на меня с ножом, — он усмехается, я отвлекаюсь на звук булькающего в стакан кусочка льда.

— Мне не нравится вкус алкоголя, — выкручиваюсь, отодвигаюсь в дальний угол дивана. Мне на физическом уровне неприятен Александр. — Я бы хотела узнать, как там Адам…

— А я бы хотел, чтобы ты мне отсосала. Обмен? — цинично приподнимает брови, наливает в стакан новую порцию. Такими темпами он опьянеет очень скоро.

— Пожалуйста… — предпринимаю жалкую попытку узнать хоть что-то о его брате. Просто новость о том, что Адам жив…

— Не подох пока. Я очень надеялся на обратное, но, увы, не повезло. Надеюсь, вам хватило ума сильно не светиться? Если всплывет хоть какой-нибудь намек на то, что ты мне изменяешь… — Александр резко подходит ко мне, давит на щеки пальцами до боли. — Тебе будет очень плохо, Ева.

— Зачем тебе я? Любая другая девочка с радостью согласится стать твоей женой без лишних проблем.

— И как ты себе это представляешь? Сменю одну невесту на другую? Я изначально сделал ставку на тебя и твою покорность. Слышала бы ты, как твой папаша расписывал лучшие стороны своей дочурки. А дочурка вдруг решила характер продемонстрировать.

— Какая моему отцу выгода от этого брака?

— Он должен банку моего деда, который очень скоро станет моим. Я тебя купил, Ева. За очень большие бабки. Ты в курсе, что твой папаша сел в лужу? Перешел дорогу не тем людям, заложил фирму под кредит, чтобы отдать долг и не трястись за собственную шкуру.

Он отпускает меня, я тут же спрыгиваю с дивана и отхожу подальше. Мне не нравится лихорадочный блеск его глаз и взгляды, которыми он то и дело «ощупывает» мое тело.

— А ты мне сразу понравилась, малышка. Шлюхи приелись уже, если честно, а тут ты — выкаешь, губы кусаешь. И ведь не играешь, реально вся такая из себя девочка, — говорит все это и параллельно развязывает галстук. Закатывает рукава рубашки, одним глотком опустошает стакан с виски. — Зачем все в долгий ящик откладывать, а?

— Н-нет… — голос ломается. — Нет, пожалуйста… Н-не надо…

— Я тебя не спрашивал, детка. Хочу получить свою компенсацию. Уверен, мой братец еще не успел тебя раздолбить.

Как же это отвратительно. Мерзко.

Искаженная улыбка на мужских губах, грязный похотливый взгляд.

Я срываюсь с места, когда между нами остается чуть меньше метра. Вспоминаю, что на кухне видела подставку с ножами, бегу туда.

Мне плевать, что будет потом. Что я смогу сделать ради того, чтобы он не прикоснулся ко мне…

— Лучше не зли меня, дура. Себе же хуже делаешь.

Из кухни только один выход, в дверном проеме появляется массивная фигура Александра, и я понимаю, что сама же загнала себя в угол.

Хватаю большой нож, выставляю его перед собой.

Руки трясутся, я сжимаю деревянную рукоять сильнее и зачем-то смотрю в окно. Десятый или одиннадцатый этаж — без вариантов.

— Меня уже достаточно разозлили эти догонялки, малышка. Опусти нож и подойди ко мне. Обещаю взамен не делать тебе слишком больно, — он пока не предпринимает попыток сократить дистанцию, выжидает.

Решил, что я соглашусь добровольно принять его в себя?

— Ты не сделаешь этого со мной, — на короткий миг я действительно верю, что у меня получится противостоять разозленному мужчине.

— Ты снова думаешь, что меня интересует твое мнение. Я предлагал по-хорошему — надо было соглашаться.

Александр надвигается на меня, угадывает любое мое движение в сторону и двигается точно в том же направлении. На нож он смотрит так, будто у меня в руке бутафория. Пластмассовый реквизит.

Я срываюсь с места, пытаюсь обойти его слева, но мне не хватает каких-то жалких десяти сантиметров. Отлетаю в сторону, ударяюсь затылком о настенный шкаф с такой силой, что пальцы разжимаются. Нож летит на пол, перед глазами расплывшиеся пятна.

— Не вздумай отключаться, сука! — он хватает меня за плечи, встряхивает.

Я не успеваю вовремя напрячь мышцы, от затылка к вискам вновь расходится волна тупой боли.

Александр бьет меня ладонью по щекам, снова что-то рычит. Я не разбираю слов, пытаюсь оттолкнуть его, увернуться от хлестких пощечин, от которых кожу начинает печь.

Меня разворачивают лицом к шкафчикам, Александр давит на спину и заставляет опуститься грудью на столешницу. Крепко держит за руки, вывернув мне их за спину, дергает мои штаны вниз по бедрам.

— Хватит сопротивляться! Какая тебе разница, через неделю или сейчас? Я все равно поимею тебя.