Бедняга худел килограмм на пять! Начинал вонять как уже труп, нередко терял способность к самостоятельному передвижению, а из костюмчика пред сушкой выливали пару литров мутной вонючей жижи. И я, носил сею одежонку на регулярной основе. Живучий был, излишне.

Так что мои ассоциации с латексом… на грани отвращения. Я даже на областные соревнования по плаванью не пошел от того, что там надо было плавать в форменных купальниках, закрытого типа. Так, первое место городских и все. Если я залезу в гимнастику — волосы вновь начали шевелиться на моей макушке.

Не! Не надо! Ну нафиг!

— Иии раз! — выкинул я один чемодан из вагона — Ии д…

— Саша!

— Ой — ойкнул, и аккуратно вынес на руках «сумочку» с сувенирами проглотив всё свои мнения насчет «да она же больше меня вешает!» и «это эксплуатация детского труда!».

Подобрал большой чемодан, и взвалив его себе на спину… распластался по земле им пришибленный через пару метров бега — сия задача оказалась через-чур. Выполз из под «тела» — мамка попыталась его поднять и сильно озадачилась. И, вновь взвалив эту херь себе на горбину, не спеша поперся дозируя Силу и усилия, чтобы мышцы, спина, колени, бедра, не сильно ныли за подобное издевательство.

Интересно, сколько суммарных меня в этих чемоданах? И насколько странным выглядит подобный ездовой гномик в глазах общественности.

— Давай помогу. — как бы опомнилась мамка, тоже видимо об этом подумав.

— Угу, попробуй — передал я ей клетчатый баул с сувенирами.

Вернее, она типо его ручки в ручки взяла, удовлетворилась, и я тогда я их отпустил — сумка мгновенно коснулась асфальта.

— К. к, ка… — потеряла она дар речи вновь, силясь оторвать ношу от пола — Какая она тяжелая! — выдавила на выдохе, все же приподняв немного.

— Вот-вот. — пробурчал я не дольно, забирая сумку обратно — Говорила, не бери столько много сувениров!

Подумал и понял — я так себя угроблю! Придется так же как и при погрузке — таскать в две ходки. Иначе… и Сила не спасет. Точнее спасет, сначала сама и покалечив, но я через это проходить не желаю.

Так пусть и дольше, но зато надежней. Да и кому нужны эти сувениры? Например — стражам правопорядка, что уже хотели составлять протокол. Но увидев наши рожи, быстро ретировались — с туристов после отдыха даже загар не возьмёшь — стойкий! Как пустые кошельки.

А дома нас ждал сюрприз — хатку затопило. И, из-за соседей снизу, прибежавших стоило нам только явиться-обрисоваться в подъезде — как будто только и ждали! Готовились, и знали. Мы чуть не влезли крупные долги! Решив, что сами виноваты, и это у нас… а оказалось нас. Затопили те, что сверху! В общем, отдых кончился там же, где кончилась вокзальная платформа. Начались трудовые будни.

Для начала — тряпочкой! Собрать всю воду в тазик и в унитаз. Потом этой ж тряпочкой помыть пол. Потом совочком и веником, обмести отвалившеюся штукатурку… вновь вымыть пол. Повздыхать и начать отколупывать отваливающеюся плитку — все равно ведь упадет! Как и развалится промокшая насквозь мебель из прессованных опилок. И отвалятся обои со стен коридора.

— Эх… — вздохнул я вновь, ведь это мне еще везет — мамка сейчас как раз скандалит с соседями.

Чтобы одни, не катили бочку на нас — с чего они вообще решили, что это вообще мы?! А другие — взяли ответственность. И ладно у нас в фотоаппарате еще оставалось пара кадров — сняли на всякий все подтеки с потолка «в первозданном» виде. А то они уже, следы, отваливаются, вместе с штукатуркой, образуя неказистые, и ничего незначащие, пятна голого бетона и кирпича по углам.

Ужас. Прощай юг, привет урал, и будни трудовые. Рабского, детского, труда.

— Я договорилась! — с радостным «привет» ввалилась мамка домой с работы.

— Э? — высунул я голову из-за косяка двери кухни, сверху, стоя на стремянке, с парой шпателей в руках.

С газетной шапочкой на голове, и в одних турусах — отмыться проще, чем отстираться. Ррремонт однако! Штукатурка, однако. Точнее шпаклевка, но это детали.

— Будешь ходить на гимнастику! — вошла мать на кухню, скинув боты и повесив в шкаф пальто, с удовольствием любуясь проделанной мной работой.

Почти законченным потолком и уже готовыми двумя стенами. Ровненькими, как никогда! Чистенькими, и без намека на потоп. Не пропал талант зря! Не зря я штукатуром п… стоп!

— Гимнастика? Какая гимнастика? — офигел, чуть не рухнув с лестницы — спасла координация, и перевесивший шпатель.

— Спортивную. — обреченно-печально вздохнула мать — На художественную тебя не взяли — старовата — добавила с укором.

Моя челюсть покинула дом. Ты не представляешь, насколько я староват! Но… гимнастика… аааааа… ахагаха…

— Ты рада?

— Вот прям очень, умереть не встать! И сквозь землю провалится — спрыгнул я с лестницы. — спасибо дорогая мамуля! — едва удержался, чтоб не перепачкать её всю своими грязными объятьями несмываемой шпаклевкой замешенной на меле.

— Я рада — не поняла маман сарказма, и чуть сама не выполнилась «мою месть» кинувшись обниматься.

— Но-но! Я грязная! — буркнул я, отстраняясь — Руки убери а то потом сама стирать будешь. А! Или новое купишь? — с укором взглянул на неё — мамка потупилась — То-то же. Побудь пока в комнате, я скоро закончу — немного осталось. — про бухтел, опять взбираясь на стремянку и шипя где-то внутри себя раненой гадюкой.

Нет, ну надо было понять! Что просто так каких-то теток, к нам в школьный спортзал маман проводить не будет! Что это по любому какой-то заговор! Но… я тогда думал совсем не о том. Был поглощён посадившими настоящие мозоли на глаза дырами в штукатурке, что просияли там все лето, пока шли судебные-досудебные разбирательства.

Мы не склочные! А вот соседи снизу — да. И пришлось подавать иск на них в ответ, за моральный ущерб! А то мы то, вообще-то, причем!? Мы их не топили! Ну и на соседей сверху, чтоб было ясно кто причем. Иначе бы все это плохо кончилось, для нас. Хорошо, что у мамки на работе оказался хороший адвокат!

И будучи совершенно свободным в тот период времени согласился помочь за плану малую. И пусть эта «плата малая» скушала чуть ли не все деньги компенсации, его стремительные и точные движения на юридической арене тог стоили.

Три месяца! И все суды прошли как не бывали. Остались только дыры в штукатурке, и немножко денежек на ремонт. На плитку в ванную не хватит, но хоть потолок замажу! А то этот непривычный вид бетона, напоминает вполне привычные виды камня, сидящих в осаде без надежд на спасения людей.

Нафиг! Нафиг! Замазать! Фух… Избаловался я этим миром. Избаловался! Гимнастика… подумаешь? Похожу, похожу, да брошу. Скажу — это не моё! Не проблема. Главное чтоб за занятия не брали предоплату на десять лет вперед.

Всё! Пора идти мыть шпатели и мыться самому. И больше не садится на шпагат пред незнакомыми людьми по просьбе маменьки. И за ухом по собачье чесаться тоже завязывать.

— Что будет если соединить гидрокарбонат натрия и це два, аж четыре, о два, да при комнатой температуре… — прочитал я условия задачи по новомодной химии.

Откуда я знаю, что будет если соединить уксус и соду! О! Точно! Вода и углекислый газ. Hдва О, и CО два. Блин! Это мозголомка какая-то! И это шестой класс! Чувствую себя альпинистом, что неделю лес на гору в надежде покорить вершину, а тут, в погожую погоду, увидел её где-то в вышине, и понял, сколь долго еще осталось. Я же… с ума сойду…

— Гончарова! Решила?

— Да! — вякнул я не подумавши чисто на рефлексах в ответ на вопрос учителя.

— Покажешь на доске?

Я сглотнул.

— Да… — выдавил предельно робко, и поплелся меж рядов, провожаемый «похоронным маршем глаз» своих одноклассников.

Обратно, за дневником, я топал уже под аккомпанемент завистливо злобных глаз, «неся учетную книжечку» для постановки звучного пятака.

Меня так с какой сожрут некоторые товарищи! Плавать! Их проблемы! Мне нельзя расслабляться! Не то и правда стану круглой двоечницей, и по всем предметам. Ну, кроме физкультуры.