— Не желаете ли чаю, господа? — тоном приветливой хозяйки осведомилась она. — Одна повариха-иностранка поставляет мне потрясающее клубничное варенье. Рецепт она не раскрывает никому. И ещё эти, как их… Запамятовала. — Она щёлкнула пальцами и повернулась ко мне.

— Баранки, — подсказала я.

— Да-да, баранки, — подхватила Мирейа. — Забавное такое название. К баранам не имеет никакого отношения. — Произнося название животных, она как-то уж очень внимательно взглянула на мужчин. — Это такая выпечка. На востоке пользуется большой популярностью. Хотите, велю их подать?

— Благодарю вас. — По тону герцога несложно было понять, что это отказ. — Отчего у вас такой беспорядок на кровати?

Разобраться с постелью и правда не успели; единственное что Эмме удалось сделать на скорую руку, так это поднять одеяло и простыню с пола.

— Горничная как раз собиралась постелить новое бельё, — спокойно откликнулась Мирейа. — Уж простите, дорогой брат, но мы же не знали, что вы именно сейчас осчастливите нас своим визитом.

Я постаралась спрятать улыбку. Герцогу Альмиконте всё-таки преподали урок хороших манер, и обошлись в этом без моей помощи. Я искоса взглянула на Эстли. Он продолжал осматриваться; губы были плотно сжаты. Внезапно граф шагнул к кровати и, не побоявшись замарать брюки, опустился на колени. После чего нагнулся и самолично извлёк из-под днища мужской сапог.

Мирейа встрепенулась, однако тут же поспешила взять себя в руки. Я прикусила губу. Видимо, спешно избавляясь от мужских вещей, Эмма просто не заметила эту деталь.

Эстли повертел находку в руках — и как только не брезговал?

— И что же это такое?

Он обращался отчего-то не к Мирейе, а именно ко мне.

— Сапог, — ответила я, глядя на него кристально честными глазами.

— Сапог, — повторил за мной Кэмерон. На его губах заиграла слабая усмешка. — И что же он здесь делает?

— Это мой сапог, — решительно заявила я.

— Ваш? — Улыбка графа стала чуть шире. — Мужской сапог?

— Мужской, — подтвердила я таким тоном, будто это само собой разумелось.

Вопросительный взгляд Эстли требовал объяснений, и я не стала его разочаровывать.

— Нет, я, конечно же, этот сапог не ношу. Но именно я принесла его в покои леди Инессы. Видите ли, он нам понадобился для… для самовара.

— Для чего? — переспросил герцог.

— Для самовара, — охотно повторила я. — Это такой аппарат для приготовления чая. Помните, леди Мирейа упоминала иностранную повариху? У них на востоке в ходу такие устройства. Не знаю, насколько это удобно, но госпожа интересуется всякими диковинками, вот мы и решили найти мастера, который изготовит такую штуку.

— Всё это звучит просто чудесно, — перебил меня Кэмерон. — Не подскажете, при чём же тут сапог?

— То есть как? — Я всплеснула руками, якобы шокированная такой необразованностью. — Разве вы не знаете? Сапоги используются для растопки. Не верите?

Взгляды мужчин даже тени сомнения не оставляли: не верят. Я укоризненно покачала головой.

— Ну хорошо, сейчас я вам докажу.

Я принялась рыться в нижнем ящике комода, где завалялось несколько брошюр, которые мы с Мирейей просматривали иногда на ночь глядя. в одной из них описывались обычаи разных стран, вот там-то я и почерпнула сведения, оказавшиеся сегодня как нельзя более уместными. Лишнее свидетельство того, что образованность может оказаться полезной в самых неожиданных ситуациях.

Достав нужную книжку, я пролистнула несколько страниц и торжествующе протянула её Кэмерону. На открытой мною иллюстрации был изображён пузатый самовар с самым настоящим сапогом, надетым на трубу. Глаза графа округлились, губы снова плотно сжались. Он продемонстрировал картинку герцогу, после чего вернул брошюру мне.

— Что ж. — Герцог шагнул к выходу, не скрывая собственной злости. — Не буду вас больше задерживать.

Бросив на меня последний испытывающий взгляд, Кэмерон последовал за ним. Я проводила этих двоих, не столько из вежливости, сколько желая убедиться, что они действительно уйдут.

В последнюю секунду Эстли остановился и резко развернулся ко мне.

— Когда-нибудь вы доиграетесь, — понизив голос, сообщил он.

— Вот тогда и поговорим, — откликнулась я, сопровождая свои слова вежливой улыбкой.

Я поудобнее устроилась в кресле, с интересом разглядывая вереницу танцующих. Музыканты играли вальс, второй танец на сегодняшнем балу. Первым традиционно был полонез, в котором надлежало принять участие всем гостям без исключения. Список партнёров составлялся заранее; если кавалер желал танцевать первый танец с какой-то определённой дамой, он ангажировал её за неделю до бала, а то и раньше, дабы удостовериться, что его не опередит какой-нибудь соперник. Мой случай был несколько иным: я танцевала с виконтом Леоном Широ, с которым мы состояли в ровных приятельских отношениях. Нас не связывали сильные эмоции — ни положительные, ни отрицательные, — так что танец прошёл спокойно, ко взаимному удовольствию. Едва стихли последние ноты, Леон проводил меня к креслам, расставленным для удобства гостей, а сам отправился играть в карты за одним из приготовленных для этой цели столиков.

И вот теперь я расслабленно наблюдала за танцующими парами. В этом сезоне в моду вошли пастельные тона, поэтому в женских платьях преобладали такие цвета, как розовый, жёлтый, айвори, нежно-голубой. Как и положено на балу, платья были роскошные. Пышные за счёт нижних юбок с воланами, украшенные цветными оборками по краям, а также кружевами и бантами, на тканях — орнамент, изображающий различные цветы. Из-за обилия украшений на платьях такие аксессуары, как броши и ожерелья, практически вышли из моды. Узкие рукава расширяются к локтю. Высокие причёски, украшенные перьями, сами по себе напоминают произведения искусства.

С мягкими оттенками женских платьев приятно контрастируют более тёмные и сочные цвета мужских камзолов. Здесь преобладают насыщенный синий, тёмно-зелёный и фиолетовый. Цвета сюртуков более невзрачны, что и хорошо, в противном случае наши мужчины выглядели бы, как попугаи. Из-под верхней одежды выглядывают воротники и манжеты белоснежных рубашек.

Я немного понаблюдала за тем, как грациозно кружатся в танце Мирейа со своим новым партнёром. Ну что ж, это во всяком случае не музыкант, если дражайшему герцогу так легче. После недавней истории, когда брат чуть было не застал у неё в спальне любовника, Мирейа заметно охладела к последнему. Уж не знаю, что именно заставило её изменить своё отношение, но факт остаётся фактом: больше тот мужчина в её покоях не появлялся. А вот у рыжеволосого графа, с которым сейчас танцевала девушка, кажется, были все шансы стать новым фаворитом.

Мой взгляд постепенно сместился, скользнув с танцевальной зоны на дальнюю стену прямоугольного зала. Там действительно было на что посмотреть. Всю стену — от края до края, от пола до потолка — покрывала фреска, изображающая чудесный сад. Розовые кусты, цветущие вишни, даже плывущие по небу облака выглядели настолько реалистично, что, казалось, только прикрой глаза — и почувствуешь кружащий голову аромат роз. Насколько мне известно, один придворный даже принял этот сад за настоящий и попытался туда выйти — когда был основательно пьян. Дело кончилось лёгким сотрясением мозга и зароком никогда больше столько не пить. Впрочем, не поручусь, что последнее обещание было выполнено.

Эта фреска была творением Пабло Эскатто, величайшего художника наших дней. его работы украшали во дворце ещё несколько стен. Услуги этого мастера стоили невероятно дорого; ему доводилось работать для самых знатных людей страны, равно как и выезжать за границу по приглашению членов королевских фамилий. К слову, ходят слухи, будто он тоже в своё время провёл немало вечеров в будуаре Мирейи.