Сама не знаю, с какой стати я адресовала этот вопрос Кэмерону. Впрочем, к кому ещё мне было обратиться? Не к самому же доброжелателю!

— Эти люди не привыкли серьёзно относиться к женщинам, — мягко пояснил Кэмерон. — С их точки зрения фрейлины способны только заводить интрижки, сплетничать и выбирать наряды. Вполне распространённая точка зрения и зачастую, уж не сочтите за дерзость, не такая уж неправильная. Лично к вам она никакого отношения не имеет, так что не обращайте внимания. Или радуйтесь тому, насколько сильно они пострадают из-за своей ошибки.

— Что вы теперь собираетесь делать? — полюбопытствовала я.

— Несколько вещей, — откликнулся Кэмерон. — Во-первых, один из моих людей остался в «Глобусе» присматривать за вашим анонимом. Навряд ли тот сможет далеко уйти в ближайшее время. Но когда закончится буря, мой человек последует за ним. Надеюсь, в итоге ему будет что доложить. Во-вторых, я собираюсь отнести вот это — он потряс рукой, держащей флакон, — дворцовым алхимикам. Пускай разберутся, что это за жидкость. А дальше посмотрим.

— Вы собираетесь притвориться, будто выпили яд, и посмотреть, что предпримет аноним, узнав эту новость?

— Угадали, — одобрительно кивнул Кэмерон. — Скорее всего именно так я и поступлю. Но это будет зависеть от того, что скажут алхимики. И от результатов слежки тоже. Как знать, быть может, мой человек узнает достаточно много, чтобы дальнейшие игры стали не нужны.

— Надеетесь выяснить личность этого анонима? — предположила я.

— Личность того, кто его послал, — поправил Кэмерон. — Сам аноним мало меня интересует. Судя по описанию, которое дал мой человек, это — Брэй Вуфолк. В своё время он был замешан в торговле фиолетовым порошком и выполнял за Кройтона кое-какую грязную работу. Не могу назвать его пешкой, и всё же он скорее исполнитель, нежели организатор.

Похоже, мы обсудили всё, что следовало. На этом пора было бы расходиться, да вот беда: погода не позволяла. Эстли снова поднялся и подошёл к камину, чтобы подкинуть в огонь поленьев. Я приблизилась к окну. Снаружи творилось нечто невообразимое. Деревья пригибались к земле, одна тонкая березка была выкорчевана с корнем; в придачу к ветру зарядил и дождь.

— Хорошо, что трактир построен на совесть, — заметил подошедший со спины Кэмерон. Я вздрогнула, услышав его голос настолько близко. — За эту ночь во многих домах сорвёт крышу.

Я ничего не ответила. Можно лишь пожалеть людей, которые в такую погоду останутся без крова. Но стоит ли говорить очевидное.

— Домой мы с вами сегодня не уедем, — констатировал Кэмерон, ещё раз выглянув в окно. — Не страшно. Полагаю, одну ночь дворец без нас переживёт.

Это «нас» прозвучало как-то многозначительно. Не успела я мысленно это ответить, как почувствовала, что руки Кэмерона коснулись моей шеи. Затем спустились на плечи. Кэмерон мягко развернул меня к себе.

Я подняла на него настороженный взгляд. И напряжённо молчала, когда он поцеловал мой лоб, потом бровь, а потом медленно спустился к губам. Да, у меня внутри всё переворачивалось от этих поцелуев. Но я уже несколько раз показывала этому мужчине, насколько сильно он способен на меня воздействовать. И это каждый раз выходило мне боком. Больше я не хотела повторять ту же ошибку. Поэтому хоть и не прогоняла его, на его ласки никак не отвечала, принимая их достаточно прохладно. И всё ждала, не ворвётся ли кто-нибудь сейчас в эту комнату. Для полноты картины. У нас ведь по-другому не бывает.

Где-то хлопнула дверь: должно быть, какой-то постоялец вошёл в свою комнату или, наоборот, из неё вышел. Но я резко вскинула голову, устремляя взгляд на нашу собственную дверь. Потребовалась пара секунд, чтобы понять: к нам этот звук отношения не имеет.

— Расслабься же наконец! — В голосе Кэмерона сквозило раздражение. — Перестань всё время смотреть на дверь. Ты можешь хоть один раз не думать ни о чём постороннем?

Я не на шутку разозлилась. Это он меня пытается выставить виноватой? Сбросив его руки со своих плеч, я отступила на несколько шагов.

— Не думать о постороннем? — гневно переспросила я, отбрасывая свой напускной холод. — А как тебе кажется? Это целиком и полностью твоя вина! Каждый раз, как я подпускаю тебя слишком близко, происходит одно и то же! Выясняется, что ты всё делаешь напоказ. Используешь меня, чтобы достичь собственных целей. Сначала ты меня целуешь для того, чтобы испортить мою игру против Дориона. Потом приходишь ко мне в спальню — ради того, чтобы в самый пикантный момент нас застали вместе. На какую реакцию ты рассчитываешь теперь? Да, я жду от тебя подвоха, и была бы круглой идиоткой, если бы его не ждала! Я не желаю в очередной раз наступить на прежние грабли.

Кэмерон не пытался возвратить меня в свои объятия. И преодолевать разделяющее нас теперь расстояние тоже не спешил.

— Ну, положим, ты первая призналась мне в любви и целовалась настолько страстно, что любой мужчина потерял бы способность мыслить здраво, только ради того, чтобы заполучить герцогскую печать, — напомнил он.

— Это неважно, — покачала головой я. — Да, я не ангел во плоти. И не утверждаю, будто я лучше или честнее тебя. Но дело вовсе не в этом. Просто я тебе не доверяю и вряд ли когда-нибудь смогу доверять.

— Нет, это как раз важно, — возразил Кэмерон. — Поскольку именно ты ввела в нашу игру такие методы. Если бы не тот твой поступок, возможно, и я бы вёл себя иначе — во всяком случае, тогда, с Дорионом. Что же касается той ночи в твоих покоях… — В его голосе мне послышалась горечь. — Инесса, как тебе самой кажется, зачем я так поступил?

— Да, знаю, чтобы разрушить мою помолвку. Но ты не находишь, что у тебя довольно спорные методы? — Я сказала вслух то, что успела обдумать и передумать тысячу раз за последние месяцы.

— Нахожу, — без тени усмешки откликнулся он. — У меня масса спорных методов. Я прибегаю к ним постоянно. Есть две категории людей: одни ставят во главу угла чистоту методов, другие — результат. Я отношусь ко второй категории. Я всегда стараюсь выбирать метод, наиболее соответствующий ситуации, и не злоупотреблять спорными методами там, где можно обойтись без них. Но там, где без них обойтись нельзя, я делаю то, что нужно. — Он помолчал, не то собираясь с мыслями, не то подбирая слова. Я не торопила. — Инесса, я ведь был там, у герцога, когда ты просила его отменить свадьбу.

При этих словах у меня внутри всё перевернулось. Ещё бы я забыла, что он присутствовал при том унижении. К щекам прилила краска и захотелось немедленно выбежать отсюда прочь, куда угодно, пусть бы и в царящую за окном непогоду.

— Я видел, как он жёстко указал тебе на дверь, — продолжал Кэмерон, кажется, не до конца понимая, в какое душевное состояние приводит меня этими воспоминаниями. — И знаешь, в тот момент мне невероятно сильно захотелось свернуть ему шею. Не пойму даже, как я удержался. Хотя в случае с любой другой женщиной на твоём месте, сказал бы, что он поступает совершенно правильно.

Я опустила глаза, смешавшись от этого признания.

— Ты мог просто с ним поговорить, — пробормотала я.

— Представь себе, я это делал, — усмехнулся Кэмерон. — Но совершенно безрезультатно. Конрад Альмиконте слишком сильно на тебя разозлился, поскольку ты не рази не два нарушала его планы по укрощению сестры. Так что мне пришлось действовать по собственной инициативе. И, заметь, я заплатил за это определённую цену.

— И хочешь сказать, что сделал всё это из чистого альтруизма? — с сомнением пробурчала я.

Отчего-то это высказывание заставило его рассмеяться.

— Ну конечно же, нет, — весело заверил он. — Я действовал из собственных меркантильных интересов, и я не шучу. — Теперь он всё-таки подошёл ко мне ближе. — Мои меркантильные интересы заключаются в том, что я не хочу, чтобы престарелые бароны увозили тебя на край света. Впрочем, молодые — тем более.

Ещё один шаг — и он уже стоит ко мне практически вплотную.

— Думаешь, мне было легко тогда подойти к тебе так близко, зная, что ничего не будет, поскольку этот чёртов Тувинен явится в твою спальню? — спросил он, склоняясь к самому моему лицу. — И зная, что ещё совсем немного — и ты по-настоящему меня возненавидишь?