И он мой этот… хозяин.

«Фигня», – отмахнулся голос.

Он ботаник!

«Ненсе!» – ответило внутреннее «я». На этот раз по-японски. Видать, для убедительности. Чушь, ерунда, чепуха… – Перевоспитаем!

В конце концов, я настраивалась, чтобы его воспринимать как братца… младшего.

А братик вырос… Как-то незаметно.

«Еще не поздно, – мурлыкнул внутренний голос. – Младший даже лучше! Точно перевоспитаем! Видала, он уже про «Макдоналдс» спрашивал?

Я попробовала представить «перевоспитанного» Джано. Точнее, вообразила, как мы с ним на кухне поздно ночью сталкиваемся у холодильника (животами) и пытаемся вырвать друг у друга последний кусок печеной курицы.

Брр.

Жуткое видение помогло очнуться и взять себя в руки. Ну сказал парень что-то хорошее… спокойно, сумотори Дарья! Ну посмотрел по-доброму… так он даже на своих птицежоров и яйцекладущих скальных драконов смотрит нежно. Нечего там себе воображать, что…

– Дори! Вы меня слышите?

Только тут до меня дошло, что из-за заборчика со мной уже давно (и безуспешно) пытаются поговорить. Худощавый немолодой мужчина в синем тюрбане. А, клиент. Чего ему надо, на вид-то здоровый.

– Врачеватель не принимает!

– Я не к нему, я к вам, – мягко проговорил посетитель. – Почтенная смотрительница здешнего крова, позвольте обратиться к вам с просьбой. Ваш раб, Санни…

– Пошел вон, извращенец, – не дослушала я. Нет, видали? Это уже четвертый за последние дни. Еще до моей вроде как комы во двор заруливали бородатые типы с блестящими глазками-щелками и километрами плели словесные кружева, желая всем обитателям дома здоровья и благополучия, сетуя на дороговизну, нахваливая все, что попадет на язык… а между делом интересуясь, не желаем ли мы увеличить свое благосостояние, продав «раба из рабов своих»? Вон того, «гибкого, изящного и соразмерного»? Мол, они не поскупятся. Видимо, статья за несовершеннолетних тут была не в ходу.

Я, естественно, отвечала «нет», незваные гости, естественно, с первого раза мнение женщины всерьез не принимали… Не принято, не по закону да не по заветам богов!

Глубину заблуждений приходилось разъяснять именно мне, поскольку мой ботанистый хозяин только учился говорить «нет». И, если первого я спровадила относительно вежливо, угробив на идиотскую беседу полчаса, то последний еле ноги унес. Нет, я сторожков не натравливала… и Левчика тоже не подбивала пометить этому сластолюбцу шлепанцы… Не натравливала, говорю! Это чистое совпадение! А к паутине птицежора лично я вообще никакого отношения не имею, и то, что этот нехороший человек вляпался в нее при побеге, так это абсолютная случайность… я в нее гостя не пихала. Почти.

Так. Я оторвалась от приятных воспоминаний и воззрилась на сегодняшнего «клиента».

Он еще здесь?

– Я не успел договорить, дори.

Надо же, какой вежливый. «Дори» и «доро» рабам обычно не говорят. Это в переводе что-то вроде слова «достойный». И чего ж ты мне сказать хочешь, толерантный наш?

– …на лоне природы…

– Чего? – Я опять отвлеклась.

– Башир-эффенди! – ахнули у дверей. Я оглянулась. Паршивец Санни мчался от дверей, как был, с метлой наперевес. – Башир-эффенди! Дарья, это… это… Прошу прощения, дозволено ли будет почитателю вашего таланта пригласить вас… – Санни запнулся и бросил на меня умоляющий взгляд, – во двор?

Короче, ошиблась я. Явившийся за Санни мужчина охотился на мальчишек, а заодно на девушек, но с вполне приличными целями. Он был фенан, по-здешнему – человек, осененный даром. Так называли художников, скульпторов, зодчих. Людей, жизнь которых посвящена красоте. Вдобавок Башир-эффенди был не просто фенан, а еще и чей-то родственник, не то эмира, не то шаха, денег у него имелось – хоть отбавляй, заказов тоже.

И вот сейчас для полного счастья ему бы хотелось заиметь нашего Санни. Не подумайте плохого (я вот подумала!), Баширу просто потребовалось запечатлеть «прекрасное дитя» на фресках… И он очень надеялся, что хозяйка (это я) согласится. Естественно, он гарантирует мальчику полную неприкосновенность.

«Хозяйка» покосилась на «прекрасное дитя». Дитя ело Башира глазами, третий раз подливало чай и даже забыло нашипеть на меня за неправильно, по его мнению, заплетенную косу. Улучив момент (гость отвлекся на бегучих сторожков), я поманила мальчишку к себе.

– Санни, ты правда не против?

Мальчишка полыхнул румянцем и первый раз на моей памяти забыл про тонкий голосок и заученные движения.

– Дарья, это же Башир! Его три города приглашали в главные фенан! Его скульптура «Мальчик купает коня» была продана за золото по весу статуи! Если бы я был свободным… если бы старшая жена отца не продала меня, а отдала в учение, как было завещано… если бы я прошел обучение в мудриза, я бы мог надеяться (только надеяться!), что попаду к нему в младшие ученики. А так… понимаешь, я хоть посмотрю, как он работает, это уже счастье!

– Ты интересуешься искусством? – Гость отвлекся от сторожков и посмотрел на Санни попристальней. – А что умеешь?

Но тот – такой разговорчивый обычно – молчал. Первый раз я видела его по-настоящему расстроенным. И первый раз его было по-настоящему жаль. Серьезно. Я жалела Алишера, Тагира, Рада… но лазурное чудо до сих вызывало только усмешку. Его броский наряд, его манера краситься, жеманные кривляния почему-то отбивали желание ему сочувствовать. Как дома мои килограммы резко прореживали число желающих поговорить со мной… Что, Дарья, наступаешь на те же грабли?

А что, собственно, я знаю о Санни? Отчего решила, что ему-то рабство – самое то, и звание гаремной игрушки – предел мечтаний? Тьфу. Он, между прочим, еще ребенок, и это не его выбор. Да и не выбор это вовсе, как я теперь понимаю – скорее способ выживания… У лазурного чуда, оказывается, была мечта…

И сегодня эта мечта явилась в дом сама.

Ну что ж, попробуем.

Дарья

– Дарья, ты выходила из дома?

– Говори быстро!

– Отвечай!

Вампиры налетели на меня, как группа сумотори – на фуршет. Причем в самый неподходящий момент: я скандалила с соседом. Этот обитатель свалки, именуемой домом… стоп, что-то я совсем уж на местном заговорила. Короче, сосед (тот самый, что развел свалку под окнами) взялся обрубать ветки у нашего дерева! Они, видите ли, нависли над его огородом…

– …и мешают!

– А руки лишние тебе не мешают? – поинтересовалась я. – Проредить?

Сосед убавил мощность воплей на тему своих прав, причитаний о постигших его горестях в виде беззаконных выходок дочери бегемотов (!) и взываний к богам о справедливости. Скопище его родственников тоже попритихло и стало удивительно похоже на группу «зэки на прогулке» – все как один попрятали руки за спину. Что значит, правильный подход.

Ну а что? В конце концов, как говорила одна из наших сумотори, стоит захотеть – и любой мужчина упадет к твоим ногам. Главное, точно попасть в челюсть…

– Дарья! – зашипели рядом.

– Да не выходила я! В чем дело?

Вампиры продолжали на меня смотреть, будто карманники – на сумочку с потенциальным кошельком. То ли есть он там, то ли нет, то ли даст хозяйка по башке, то ли обойдется.

– Ничего особенного, – наконец вымолвил самый старший, Роберто. – Просто крыша Инфериоры снова обвалилась.

Родственники соседа вдруг удивительно быстро вспомнили о неотложных делах и удалились их решать. По крайней мере, так они говорили, один за другим ныряя в калитку.

Не поняла. Вампиры меня, что ли, обвиняют? Нашли самую виноватую! От неожиданности отшвырнула срубленную ветку, которую держала в руках. Получилось чуть подальше, чем планировалось. И сильнее: соседский забор мрачно хрустнул под ударом.

– Это не я.

– Ты уверена?

– Я не выходила со двора. Можете кого угодно спросить. И вообще…