– Позвольте, милейший… – На лице немолодого, очень красивого мужчины не отразилось ни страха, ни злости. – Вы заблуждаетесь.

– Только ты не знал, что я изменчивый! Не знал ведь?

– Аур Игнасио… – прошелестело по рядам. – Аур Игнасио…

И с этого момента в зале стало абсолютно тихо.

Обвиняемый не дрогнул.

– Успокойтесь. Я действительно ничего о вас не знаю. Хотя раса мутахаллиб достойна интереса и изучения, и в свое время я… но сейчас не об этом. Позвольте заверить, воин, что вы ошибаетесь. Кто бы ни пытался вас убить, это, безусловно, не я. Хотя бы потому, что у меня бы это получилось.

Дауд сверкнул глазами и хотел что-то сказать, но не успел. Игнасио заговорил снова:

– Собрат Мирто, вы у нас лучший специалист в этой области. Скажите, насколько можно доверять точности воспоминаний при таких обстоятельствах?

– По разным данным, от пятнадцати до сорока процентов, – отозвался вампир помоложе.

– То есть у нас все-таки есть шанс установить, чье лицо он на самом деле видел? По-моему, нам стоит попросить менталистов исследовать память… как вас зовут, повторите?

Дауд отшатнулся:

– Я не дам копаться в своих мозгах!

– Мы уважаем чужие желания… а в вашем случае понимаем необходимость скрывать воспоминания, но, боюсь, случай слишком серьезный. Вы же понимаете, насколько совет ауров заинтересован в истине? Собратья, кто порекомендует менталиста? Разумеется, для меня тоже. Хозяин… то есть… хозяйка здешней Инфериоры распорядится о подготовке помещений?

– Каких помещений?

– Для обследования. Ментального. Не волнуйтесь, там не требуется особой подготовки, – Игнасио ободряюще улыбнулся, и я поймала себя на том, что улыбаюсь в ответ.

Он выглядел таким уверенным… Немножко раздосадованным зряшными подозрениями, но искренним, заботливым, спокойным. И очень, очень уверенным.

Ну, то есть я бы поверила…

Но в зале по-прежнему было очень тихо. Слишком.

– Возможно, и правда стоит проверить… – негромко проговорил Раймондо.

– Я не дам меня обследовать, – взгляд Дауда заметался по рядам. – Я не…

– Ты зря волнуешься, воин, – мягко проговорил Игнасио. – Чтобы тебя успокоить, я готов пройти исследование первым. Ты увидишь, что это безвред…

– Нет!

– Да успокойся же ты! Мне тоже не доставляет удовольствия то, что меня считают убийцей!

– Но убивать нравится!

– …между тем как настоящий убийца… Что ты сказал?!

– Ты сказал. Тогда… вытер саблю о мое тело и сказал… я не сразу «умер», я слышал… «Смерть – естественная часть жизни, одно из множества превращений живого. Но как сладостно порой ускорить это превращение! Жаль, нечасто выпадает такое удовольствие». Приказал собрать разорванные четки … – Дауда пошатнуло, – две бусины до сих пор под полом лежат… их можно достать.

– Довольно! Я требую обследования немедленно! Дарья, позвольте…

– Поддерживаю! – вскочил аур, рыжий до такой степени, что белая кожа на его лице казалась ошибкой. – Уважаемый совет, вопрос слишком серьезный, чтобы мы могли верить на слово чужаку и наемнику!

Игнасио кивнул… и напрасно. Потому что рыжий продолжил:

– Менталисты тоже не лучший вариант. Я предлагаю объединение!

Что?

Тишина стала оглушительной. Невозможной. Ни звука за, ни слова против.

И в этой тишине рыжик чем-то мазнул по рукам и раскрыл их ладонями вверх. И… что это? Бледно-зеленый, почти незаметный свет окутал его фигуру… и, крутнувшись, стремительно вытянулся вверх, словно призрачный воздушный змей. Зеленые глаза рыжего стали золотыми, и он тихо вздохнул, как вздыхает человек, получивший возможность оставить тяжелый груз…

А справа на его ладонь опустилась другая рука, и слева, чуть промедлив, еще одна. И цепочка покатилась по залу, соединяя руки, сплетая энергии. Ярко-бирюзовая, бледно-лимонная, нежно-розовая, мерцающе-белая, светло-сиреневая, холодновато-синяя… линия за линией взвивались вверх, вились и кружились, сплетались в узор, поднимались к потолку, превращаясь в мерцающий купол.

– Дарья, руку!

– Что?

– Я?! Но…

– Ты даешь руку? – В глазах Раймондо кипело золото. – Выбор, помнишь?

«Мы то, что мы выбираем». Помню…

«Только мы выбираем, где кончаются наши возможности».

«Делая выбор, ты принимаешь тот вариант будущего, который зависит от этого выбора»…

Я помнила.

Протянутую ладонь обожгло короткой болью, вторую тоже, но крик умер, не родившись. На моих ладонях была не кровь порезов, а два пушистых золотых шарика.

– Смелее! – Чужой свет подтолкнул «шарик», и тот, нерешительно помедлив, полетел вверх…

– Аур… – выдохнул зал. – Аур…

– Бенессионе…

– Феличите!

А следом раздались другие голоса – беззвучные:

«Воистину Дар».

«Добро пожаловать!»

«Не надо волноваться… то есть можно, но так сильно – не надо».

«Никто не обидит…»

«Не горюй понапрасну, девочка. Убивать плохо, но ты ведь защищала».

«Ты сильная. Справишься».

«Пузо? Изумительный способ замещения! Обязательно встретимся попозже, я просто должен поговорить с тобой…»

«Какой потенциал, какой великолепный потенциал! Потрясающе…»

«Поверь, все будет хорошо!»

«Все когда-то делали первый шаг. Главное, не паниковать, превращая окружающих в летучих серпенто».

«Опять про моих серпенто, сплетник. Всем новичкам про них заливать будешь?»

И я поняла, что такое – объединение. Нет.

Что такое – Объединение. Я поняла, почему в аур-совете невозможно соврать.

Как невозможно по-настоящему соврать себе.

Ты словно сидишь у костра в компании лучших друзей, которым можно сказать и доверить все, и тут не стыдно быть собой настоящим, потому что примут и помогут… Ты свой здесь, тебе открыто все… и ты открыт для всех. Можно соврать словами, выплести целое кружево… но невозможно соврать душой.

Хотя некоторые против.

В одном месте сияющий купол остался темным. И только один вампир не спешил включаться в Объединение.

Игнасио…

Теперь он не выглядел уверенным. И спокойствия на красивом лице не было. Он старательно прикрывался маской честности и сдержанной обиды за неуместные подозрения, но как-то сразу становилось понятно, что это маска. Может быть, потому, что руки с плотно переплетенными пальцами лежали ладонями вниз?

– Я не намерен участвовать в ритуале. Все, что наговорил этот обрубок, – ложь.

Тишина. Десятки пар глаз, сверкающих золотом. Беспокойно мерцал огоньками купол, все сильнее напоминая грозовую тучу.

– Я не считаю это нужным. Вы унижаете меня, требуя оправданий!

Тишина. От нее уже в ушах звенело.

– Кровь первых вампиров, я просто против, ясно?

Тишина.

«Ясно…»

Кажется, это выдохнула сама Инфериора – бестелесный голос пришел отовсюду:

«Правду!»

– Не считаю… не хочу! Не смейте… отпустите. Ненави-и-ижу-у-у!

«Рассказывай, Игнасио».

«Говори».

«Мы ждем».

– Я ненавижу людей. Вы знаете почему, они заслужили. И не раз выступал против соглашений с этими жадными тварями! Посмотрите, до чего мы докатились! Живем рядом с людьми, в их грязных городах, миримся с их мерзкими обычаями, приспосабливаемся! Все чаще в семьях и общинах попадаются эти смески с людьми. Полукровки! Порождения! Но никто не слушал моих предостережений!

«Правду».

– Хорошо. Хорошо… И я решил, что должен найти способ себя выслушать.

«Правду…»

– Будьте вы… хорошо. Да, меня слушали! Всегда слушали, но ведь не делали! Не всегда делали…

А потом услышал про хитайский способ, про оболочку.

И подумал, что можно попробовать. И я попробовал. Сначала на своих аргентумах.

Потом на себе – чтобы имитировать нужное поведение. Я не злоупотреблял. Просто продвинул своих, и…

«Правду».