Испеченный бабкой Фросей колобок, перенеся множество испытаний и чуть было не схватив по этому поводу инфаркт, почил смертью храбрых в пищеварительной системе деда Федора. Дед Никифор пригласил всех соседей на второй колобок.

Проснулся как-то утром древний дед Никифор, распихал с утра пораньше бабку Фросю, послал второй колобок печь. Потянулась бабка Фрося, да так, что чуть деда не зашибла. Зыркнула на него, и Никифор сразу спящим прикинулся, захрапел, гитару обнял. (Бабке во сне изменял.) Бухнула бабка Фрося в кастрюлю муку, яйца, замесила тесто и поставила квашню. Собрала бабка Фрося стол, испекла колобок и стала созывать соседей. Соседи себя ждать не заставили.

В уголке нежно ворковала семейная парочка – дед Прокопий и бабка Маруся. Смотреть было приятно, как, мурлыча потихоньку незатейливую мелодию, дед Прокопий кормил любимую жену с рук кусочками сала. Себе кусочек, себе кусок, себе кусочек, себе кусок, опять себе кусок, еще себе кусок, все время себе кусок…

В другом углу, отдельно от всех, с половником в руках жадно ждал своей очереди свирепый дед Селиван. Сидел и удивлялся – как он мог поверить этому дятлу колобку? Ну ничего, второй колобок от него точно не убежит! Селиван ему покажет! Споет Ван Халлена на мотив «Белых роз» в интимной обстановке!

Прибрел к этому столу и несчастный дед Федор. Наказал себя сам о костлявый кулак деда Никифора и скромно притулился в углу. Пришлось отрезать ему от колобка кусочек. Правда, взяв предварительно обещание, что больше он так напиваться не будет.

И все ели и пили. Потом пили и пили. Потом пили и пели, и кого-то пришлось уложить спать, чтобы его не съели, в темноте приняв за очередную ватрушку. А утром будить ведром воды и делать массаж для общего самочувствия.

После рассказанной сказки обстановка несколько разрядилась, и к лэрду даже смог протиснуться один из слуг. Внимательно выслушав все то, что ему шептали на ухо, черт улыбнулся, согласно кивнул, осторожно принял из рук слуги черный футляр, выудил из него небезызвестный бриллиантовый гарнитур и, под умиленные вздохи толпы, застегнул колье на Варькиной шее.

– Теперь оно твое. Носи.

– Рюрик! – тут же восторженно повисла на шее черта Варвара. Гости, не теряя времени, тут же закричали, как им горько, и внимание к себе Охрим смог привлечь минут через двадцать, не раньше.

– Мне пора возвращаться к своим делам. Я должен идти, – сообщил неугомонной парочке свое решение Охрим.

– А чего так рано? Может, останешься? – практически в один голос предложили Варька и Рюрик.

Колдун криво улыбнулся и отрицательно покачал головой.

– Нет. Не останусь. У меня и без вас дел полно. Могу только пожелать, чтобы все в вашей жизни сложилось наилучшим образом. А оно вполне может так сложиться, если вы хотя бы чуть-чуть приложите усилия. Рюрик, например, прекратит наконец испытывать терпение Темных сил, а Варвара перестанет спрашивать, с какой целью она оказалась в данном измерении.

– Ну, я все равно найду, о чем спросить. Например, мне очень интересно, зачем ты втянул в это измерение Нарка?

– Да кто его втягивал, кому он нужен? – возмутился Охрим. – Просто всякое заклятие дает эффект отражения. И я этот самый эффект направил на пустую сторожку. Кто же знал, что там твой ненормальный панк окажется?! Да еще и умудрится во временную петлю попасть?

– Во временную петлю – это как?

– Откуда я знаю как? Я до появления Нарка вообще не знал, что эта временная петля существует. И только когда там застрял человек, пришлось с этим разбираться. Разумеется, без накладок не обошлось. Поэтому-то Нарк и оказался в данном мире позже тебя. И в таком виде.

– Да уж. Явление Нарка в семейных трусах произвело на меня неизгладимое впечатление, – рассмеялась своим воспоминаниям Варька.

– Надеюсь, ты никого больше в данное измерение закидывать не собираешься? – настороженно спросил у колдуна Рюрик.

– Ну уж нет! Мне вполне хватило твоей сумасбродной графини! У нас теперь и так непонятно что творится – народ поет рок-н-ролл, общается с гоблинами и ставит шекспировские пьесы…

– А по-моему, весело! – улыбнулась Варька. – Я подумаю, подумаю и еще что-нибудь из собственного измерения привнесу! Только мне туда сначала попасть нужно… Дней на несколько.

– Зачем? – удивленно поинтересовался Рюрик.

– Здрасте! А родителей я на кого кину? Мне еще нужно им как-то объяснить, где я умудрилась черта найти, чтоб за него замуж выйти… И потом – ты что, хочешь, чтоб я институт бросила? У меня до защиты диплома всего полмесяца осталось! Я что, зря пять лет потратила?

– Так, ребята, все, заканчивайте свои препирательства, – остановил семейную разбираловку Охрим. – Успеете еще отношения выяснить. Лучше к гостям идите. У вас весь вечер еще впереди. А я к себе домой направлюсь. И да, кстати, Рюрик, нагнись-ка поближе, я кое-что тебе на ухо скажу. – Черт послушно наклонился. – На твоем месте я бы уже задумался над тем, какое имя дать наследнику.

– Так я ж еще не знаю, кто родится, – озадаченно дернул бровью Рюрик. – Кому я имя подбирать буду?

– Я же тебе сказал – наследнику, – прошептал Охрим и медленно растворился в воздухе.

– Ха! – расплылся в довольной улыбке Рюрик, обнял Варьку, и они двинулись к ожидавшим их гостям.

Охрим устало опустился в кресло и прикрыл глаза. На самом деле никакие дела его не ждали. Ни встречи, ни переговоры, ни даже банальные звонки по телефону. Он просто не хотел оставаться на празднике. Тем более плавно перешедшем в продолжение свадебной попойки. Охриму было слишком тяжело. Прежде всего – от ощущения абсолютного одиночества. Оказалось, что то величие, которого он добивался, сыграло с ним злую шутку. Его считали абсолютной величиной зла. Его боялись, перед ним трепетали, но… его вообще не воспринимали как человека. Скорее – как некую силу, от которой не приходится ждать ничего хорошего. Даже к Рюрику, к этому наглому, самовлюбленному и амбициозному черту, окружающие относились гораздо лояльнее.

Охрим вздохнул. Чему он удивляется? Так было всегда. Все те многие сотни лет, которые он рвался к власти. Ему ведь не раз удавалось стать Властителем! Хитрым, богатым, могущественным и… всегда Темным. Сколько раз против него восставали, и он терял свою власть? Охрим клялся быть осторожнее, не закручивать гайки слишком сильно, и все-таки… и все-таки он опять чуть было не проиграл. Хорошо хоть вовремя успел уловить всеобщее недовольство фактом наказания Рюрика. И то только тогда, когда это недовольство начало принимать форму всеобщего неповиновения. А ведь все могло закончиться по-другому. Совсем по-другому. Так, как уже заканчивалось не раз и не два.

Охрим потряс головой, рывком поднялся с кресла и сделал несколько кругов по комнате. Он много путешествовал. Много видел. Много пережил. Миры, люди, обстоятельства… Они менялись, как картинки в калейдоскопе, но все-таки… все-таки оставались удивительно похожими. Охрим не знал, в силу каких причин это получалось, однако судьба постоянно сталкивала его с одними и теми же личностями, только в разных вариациях. Иногда было даже забавно наблюдать, как в разных измерениях при различных условиях меняются взаимоотношения между людьми. В данном измерении, например, Варьку и Хай-Ри опять угораздило встретиться. И опять ничем хорошим это не закончилось. Бедный пират! Еле-еле сумел порвать отношения с феерической дамой в одном измерении, как тут же встретился с ней в другом! Ну да, здесь ее зовут Варькой, и она несколько отличается от той, которую знал Хай-Ри. Но разве в этом дело? Пират все равно ее узнал. И это несмотря на то, что Хай-Ри даже прибегнул к магии, чтобы стереть из памяти все, что с ним случилось до того, как он взошел на борт галеона «Санта-Кариес». Он все равно ее узнал. Чисто инстинктивно. Узнал и снова к ней потянулся.