— Доберемся быстро, — заглянул Никандр в карету, где Ламия обнимала спящего сына, а мать смотрела с опаской на покладистую невестку.

— Ты понимаешь, что подвергаешь людей в столице неоправданному риску? — поинтересовалась она в очередной раз, но Никандр вместо ответа захлопнул дверцу кареты. Ламия только глаза прикрыла не в силах спорить с упрямым мужем.

В столицу они прибыли уже затемно. Направились не во дворец Нарин, где Ламия раньше принимала чиновников, а в резиденцию Шерана, которую недавно открыли по её приказу. Встречали их при свете фонарей несколько мужчин и женщин.

— Господин, — услышала Ламия с улицы старческий, встревоженный голос и судя по обращению угадала жителя Салии, а не подданного Шерана. — Как вы? Мы уже слышали новости из замка. Какой ужас! Как маленький Господин?

— Нормально, — огрызнулся муж, а затем распахнул перед женщинами дверцу кареты.

— А душегуба-то нашли? — продолжал интересоваться старик.

— Нет, — всё также неприветливо ответил Никандр, подавай руку почему-то в первую очередь не Ламии, а матери. Та с готовностью вышла из кареты. — Это моя мать, Её Величество королева Валиния, — представил Никандр. — Пока идут поиски убийцы, мы будем жить здесь.

— Как же? — заволновался старик. — А маленький Господин Ратор?

— Тоже будет жить здесь, — ответил Никандр, подавая руку Ламии. Та замешкалась, но всё-таки медленно вышла из кареты и посмотрела на старика, ожидая, что он либо забьется в истерике от встречи с ней, либо упадет замертво. Но тот только поклонился, глядя на ребёнка в её руках затаив дыхание.

— А Госпожа Ламия? — спросил мужчина вновь у короля. — Нехорошо её оставлять одну после случившегося, — неожиданно неодобрительно заявил старик, глядя на Никандра. Тот то ли от его дерзости, то ли от непонимания, даже перестал отвечать грубо.

— Сейчас главное — найти убийцу и сберечь принца, — заявил он.

— Это, конечно, правильно, — покачал тот всё-таки головой, снова посмотрев на Ратора на руках Ламии. — Ох, бедная наша Госпожа. За что же нам такие несчастья… Вы, Господин, наше благословение, — заявил он Никандру, тот поморщился и от его неприкрытого обожания, и от вопросительного взгляда Ламии.

— Это управляющий резиденцией, Порил, — представил их Никандр. Старик снова принялся кланяться, на этот раз поднимая глаза к лицу Ламии и замирая на миг. Женщина уже было решила, что он её узнал, но по взгляду прочитала не испуг, а восхищение.

— Постараюсь обеспечить Госпожам покой и отдых, — заверил старик.

— А это, — Никандр запнулся, указывая на жену.

— Няня принца Ратора, — вместо него представилась Ламия. — Рамилия.

— Ох, Госпожа, как же так, как же так, — снова принялся причитать мужчина, а затем указал на двери здания. — Заходите скорее. Сейчас разместим вас наилучшим образом.

Ламия с Никандром обменялись одинаково недоумевающими взглядами, а затем проследовали за стариком.

— Он не умер, — заметила Ламия, когда они поравнялись.

— Я же говорил: вы проклятье переоцениваете, — хмыкнул мужчина.

— И дар речи от моей красоты не потерял.

— Вот что творит приличное платье, — хмыкнул король невесело и они вновь обменялись взглядами.

Король и королева переночевали в резиденции, а наутро Ламия неожиданно проснулась от голодных криков Ратора, а не от новости, что кто-то трагично погиб из-за её проклятья. Мужа рядом не было. Сын снова капризничал, не наедаясь. В какой-то момент Ламия осознала почему — у неё практически пропало молоко после пережитого стресса и истерики. Она с трудом накормила его вновь нашедшимся в вазе яблоком, а затем собралась отправиться на поиски мужа и чего-то ещё съестного для сына.

Однако далеко она с Ратором на руках не ушла. Уже из-за следующей двери от спальни, где их разместили на ночь, услышала голос мужа и заглянула в щель.

Никандр разговаривал с темноволосым мужчиной. Оба держали в руках бокалы. И на этот раз явно не с соком, судя по бутылке, которая стояла на столе. Собеседник Никандра казался встревоженным, высказывал опасения по поводу произошедшего в замке, заверял во всяческом содействии поиску убийцы. Никандр хмурился, медленно, словно нервно, водил бокалом по кругу, размешивая напиток и не торопясь его пробовать.

По мере разговора незнакомый мужчина начинал нервничать и произносил тост за тостом, поднимая бокал, но каждый раз его перебивал Никандр.

— Чтоб наш принц здравствовал, — в очередной раз произнёс мужчина. Никандр скривил губы в невеселой улыбке, поднял бокал. Ламию тут же одолело беспокойство за мужа, она положила ладонь на ручку двери, намереваясь войти, но снова замерла, когда Никандр неожиданно вылил вино себе под ноги и она услышала удары мелких осколков льда или скорее стекла по полу.

— Что это? — правдоподобно удивился собеседник Никандра, отставляя свой бокал на стол и поворачиваясь к Ламии лицом, в котором она тут же узнала сына нынешнего главы рода Таров.

Он словно невзначай положил ладонь на рукоять меча. Никандр уже без сомнения кинулся к собственному мечу, который лежал на письменном столе. Мужчина обнажил оружие.

— Никандр! — Ламия толкнула дверь, входя и даже не подумав, что у неё на руках сын.

Тар обернулся к ней, испуганно вздохнул, направляя меч на неё.

— Ламия! — охнул он в ужасе, отступил, поскользнулся на разлитом вине, упал на спину, теряя меч, тот вылетел из его руки, повернулся в воздухе и вонзился в тело мужчины.

Никандр, так и не добравшись до письменного стола, замер на месте, расставив в разные стороны ноги и подняв руки. Ламия также застыла, накрывая затылок сына рукой и не позволяя ему повернуться в сторону отца и мёртвого мужчины.

— Ладно, — через некоторое время подал голос Никандр. — Вот это действительно было странно.

После покушения Таров на Никандра, королю пришлось действовать быстро и секретно. Экипаж, с которым прибыл Тар, тут же взяли под арест. Никандр, усилив охрану резиденции, вызвал Вара и с воинами Салии направился во все усадьбы семейства с обыском. Ламии же оставалось только дожидаться новостей.

К вечеру муж вернулся и не один. Ламия, которая весь день боялась выйти из комнаты и мучилась с полуголодным ребёнком, видела, как на территорию резиденции въехал огромный отряд, который привез с собой пятерых пленных. В одежде одного из них королева узнала юбку платья тетушек, которые служили у неё в замке.

Доверив сына свекрови, она выскочила во двор, где спешивались всадники. Никандр, конечно, сразу её увидел, но подходить не спешил, кивнув ей на дверь и не двусмысленно приказывая скрыться. Она мотнула головой, но приближаться тоже не торопилась, боясь выдать своё инкогнито и вновь скрываясь под неприметным платьем и черной вуалью. Ближайшие мужчины посматривали на неё с нескрываемым интересом и восхищением, но умирать, как и старик Порил, который весь день бегал вокруг Госпожей, не торопились.

— Давайте их в темницы на допрос, — приказал Вар, пока Ламия обменивалась с Никандром взглядами и пыталась понять, что происходит.

— А у нас темниц нет, — испугался встречающий их Порил. — Но есть подвал. Место расчистим… И там даже три помещения.

— Запираются?

— Да, конечно. Надежно.

— Хорошо, — согласился мужчина, следя как пленников, которые были привязаны к коням и шли пешком в отличие от воинов, освобождают. — Допросим эту, — кивнул он на женщину в форме тётушки замка Нарин. — А потом решим куда их: в тюрьму или сразу на виселицу.

Ламия, продолжая смотреть на неё, обхватила себя руками, словно от озноба. Лица она тётушки не видела, потому что оно было закрыто мешком, но видела кровавое пятно на уровне бедра — как раз место, куда удобно укусить пантере.

Мужчины отвязали пленных и повели их вниз. Ламия последовала за ними, Никандр попробовал остановить её взглядом, но она упрямо сжала губы, и когда ей преградил путь один из мужчин, королю пришлось приказать впустить её, якобы няню принца.