– Верно. Эта ведьма погубила многих. Она была осторожной, как змея. Кто будет беспокоиться, если умрет пожилая женщина? Никто. Как думаете, мистер Ньюман, почему в этом городе так мало старых людей?

Аластер хотел возразить, но потом понял, что часовщик прав.

Была еще одна проблема. Если бы Бекер в прошлом пришел в управление и сказал, что некая ведьма убивает людей, то Аластер сам спустил бы сумасшедшего со ступеней.

– Как она это делала? – требовательно спросил он, ощущая легкое прикосновение Агаты к своей руке.

– Вы не поймете, – Бекер покачал головой.

– Я знаю про магию, – признался Аластер. Он осознавал, что Брайтон будет и дальше молчать, если не поймет, что ему, Аластеру, открыта правда о магии.

– Вы знаете? – часовщик вскинул удивленный взгляд, а потом посмотрел на Агату. В его глазах почти сразу появилось понимание. – Что ж, это все упрощает. Эванна Коллинз давно промышляла в этом городе…

– Но вы до недавнего времени не думали вмешиваться, не так ли? – резко спросила Агата.

– Разве это моя обязанность – ловить и уничтожать темных ведьм? Я простой слабый чародей, а не какой-то безымянный великодушный герой, который готов положить жизнь за идею очищения мира от всевозможного зла.

Агата хотела поморщиться, но передумала. По сути, часовщик был прав.

– Чародей? – спросил Ньюман, поворачиваясь к Агате.

– То же, что и ведьма, только мужчина, – пояснила она.

– Итак, вернемся к теме, – сказал Ньюман и снова посмотрел на Бекера. – Вы уверены, что именно Эванна Коллинз навредила вашей жене?

– Конечно, – Бекер фыркнул. – Пусть я и слабый чародей, но в свое время меня научили находить следы магического паразитизма. К сожалению, я вспомнил об этом слишком поздно.

– Магический паразитизм? – Ньюман снова повернулся к Агате.

– Это форма проклятия, которая позволяет проклинающему тянуть жизненную силу из своей жертвы. Обычно концом такого взаимодействия становится смерть проклятого.

– Это можно сделать незаметно?

– Да, – Агата кивнула. – Проклятый постепенно становится слабее, перестает есть, потом пить и в конце концов умирает. Похоже на естественную смерть от старости.

– Зачем ей тогда девочка? – уточнил Ньюман, вспомнив пленницу.

– Полагаю, Коллинз стало мало. Все-таки много у пожилых людей не возьмешь, их срок и жизненная сила и так подходят к концу.

Ньюман задумался. В принципе, в этом был смысл. После встречи с маленькой Эйлой он узнавал о ее матери – Айне Гамес. Женщиной та была довольно непримечательной, предпочитала вести замкнутый образ жизни, и у нее не имелось влиятельных родственников или друзей. Она и ее дочь были идеальными жертвами, о которых после смерти никто не вспомнит.

– Кинжал, – продолжил Ньюман допрос, вернув свое внимание Бекеру. – Расскажите мне о нем больше.

Мужчина с любовью посмотрел на свое творение.

– Я знал, какой изворотливой могла быть Коллинз, – сказал он, – поэтому сделал этот артефакт. Он не оставил ведьме ни шанса на спасение.

– О чем вы?

– Темные существа могут быть очень… изобретательны, господин дознаватель, – устало произнес часовщик. – Для некоторых даже смерть не конец.

– Этот артефакт не позволил ведьме прицепиться к кому-либо или чему-либо. Это они умеют делать хорошо. Он позаботился о том, чтобы она отправилась сразу в загробное царство.

Агата выдохнула.

– Вы утверждаете, что погибшая была хитрой, – снова заговорил Ньюман. У него насчет всего этого дела были смешанные эмоции. – Как тогда вам удалось подобраться настолько близко, чтобы нанести удар? – спросил он, вспоминая, что женщина лежала в своей постели и выглядела на момент смерти совершенно безмятежной.

Бекер скривился.

– Коллинз – ведьма. Одна из худших темных. Но несмотря на это, она все еще женщина.

Ньюман замер, осмысливая сказанное.

– Вы соблазнили ее?

– А что не так? – невинно спросил Бекер. – Как только моя Агнесс умерла, я сразу понял, что в деле замешана ведьма. Найти ее по следу было трудно, но у меня получилось. Тогда я начал… ненавязчиво делать ей комплименты. Когда оружие было готово, я встретил Эванну в булочной. Мы разговорились, и она пригласила меня на ужин. Я не стал отказываться. Вечером я не упустил возможности нанести удар.

– Это очень… продуманно, – поделилась мыслью Агата, не зная, как реагировать.

– Я чародей, мисс Чемберли, я не прощаю. У вас остались вопросы? – поинтересовался Бекер. – Время уже позднее, мне хотелось бы собраться.

– Последний. Откуда вы узнали о других смертях? Ваша жена могла быть единичным случаем.

Вместо ответа часовщик встал. Ньюман сразу напрягся.

– Не волнуйтесь, господин дознаватель, я не собираюсь убегать. Как думаете, почему я сказал вам, у кого Коллинз взяла кошку?

Аластер нахмурился, наблюдая, как Бекер подошел к комоду и открыл один из верхних ящиков. Оттуда часовщик достал изящную записную книжку, кокетливо украшенную кружевами.

– Прошу.

Бекер положил книжку на стол перед Ньюманом, тот подозрительно осмотрел вещицу, а потом все-таки осторожно взял.

В книге обнаружился длинный список имен. В душу Аластера закралось подозрение.

– Я нашел это в ее доме. Она лежала на видном месте. Посмотрите на потрепанные края. Я думаю, ведьма часто открывала ее и любовалась на имена тех, кого сжила со свету.

Аластер посмотрел на мужчину с сомнением. Мало ли что за список вела Коллинз. Это совсем не значило, что…

Его мысли остановились, а взгляд остекленел. Он ощутил, как его сердце болезненно сжалось. А все из-за одного имени, написанного на пожелтевших от времени страницах записной книжки.

Лилиана Ньюман – так звали его мать.

Он ощутил, как из его груди доносится рокот. Тело вспыхнуло жаром, а сознание захватил гнев. Ньюман испытал бессилие. Хотелось рвать, крушить, ломать, но достать виновницу он никак не мог. Это выводило его из себя. В момент, когда он думал, что потеряет себя в обжигающем гневе, Аластер ощутил легкое прикосновение к руке.

– Все в порядке? – спросил его знакомый голос, нежный и ласковый, как весенний ветер.

Аластер закрыл глаза и глубоко вдохнул. Пахло часовым маслом и сдобой, но сильнее всего он улавливал аромат Агаты. Она пахла восхитительно.

– Да, – выдохнул Ньюман и разжал пальцы. Несколько страниц были измяты, но его это совсем не волновало. – Все хорошо.

Агата с тревогой на него посмотрела, но не стала расспрашивать дальше. Она могла представить, что Аластер там увидел. Если это действительно список имен, то одно из них ему явно должно быть знакомо, учитывая полученную ранее информацию от отца Аластера.

– Итак, господин дознаватель, я арестован? – спросил часовщик.

Он выглядел так, будто готов был собраться в любой момент.

– Почему? – вдруг спросил Аластер. – Почему вы рассказали о кошке?

– Ах, это, – Бекер посмотрел на Агату.

– Вы хотели, чтобы вас нашли, не так ли? – предположила она. – Надеялись, что господин Ньюман сможет докопаться до правды. Но… почему?

– Я не хотел всю оставшуюся жизнь вздрагивать от звука входного колокольчика, – Бекер устало покачал головой.

Агате стало грустно.

– Итак? – часовщик посмотрел на Аластера, но тот ничего не сказал, просто встал и направился к двери.

– Мистер Ньюман? – Бекер явно был озадачен.

– С вами свяжутся, – бросил Аластер резко и, дождавшись, когда Агата присоединится к нему, вышел из лавки.

Некоторое время они шли в полном молчании.

– Это эгоистично с моей стороны? – сдавленно спросил Аластер наконец.

– Немного, – призналась Агата, полностью удовлетворенная таким решением.

Она не была законником, и перед ней не стояла дилемма. Эванна Коллинз убила многих, она была отвратительным человеком. Неизвестно, сколько еще людей пострадали бы от ее рук, если бы Бекер не покончил с ней. Конечно, самосуд плох, ведь иногда он выходит из-под контроля, но в этом случае Агата была полностью на стороне Бекера.