Наступившие особенно сильные холода и метели с ветром не остановили нашего наступления, и наши части с величайшим трудом, в глубоком снегу, медленно, но непрерывно продвигались вперед. Турки оказывали упорное сопротивление, принимая штыковые атаки. Полузамерзшие, с черными отмороженными ногами, они тем не менее принимали наш удар в штыки и выпускали последнюю пулю, когда наши части врывались в окопы.

Наконец, после необычайных усилий, колонна полковника Довгирта вышла в тыл Зивинской позиции. На пятый день, вечером 2-го января, когда мы считали колонну погибшей, появилась она выходящей из ущелья в тылу турецкого расположения. Колонне надо было пять дней сверхчеловеческих усилий и упорства, чтобы проделать 12–15 верст в глубочайшем снегу, при сильной снежной метели. С трудом прокладывались траншеи в снегу выше роста человека, и медленно, по две-три версты в день, продвигалась колонна вперед, чтобы выполнить данную ей серьезную задачу.

Появление этой колонны в тылу сломило окончательно сопротивление частей 11-го турецкого корпуса, и, отдав нам Зивинскую позицию со многими пленными и другими трофеями, турки начали спешный отход.

Несмотря на полное изнеможете войск, утомленных непрерывными боями в течение месяца, генерал Юденич требовал проявления полной энергии при преследовании. Он хотел докончить разгром остатков 3-й турецкой армии и выиграть пространство для будущих операций.

Общее наше преследование продолжалось до 5-го января включительно, когда наши сильно поредевшие, но победные войска достигли старых наших позиций на фронте г. Коджуг, Сонамер, Ардос, Царе, Юзверан[80].

И только здесь, на старых подготовленных позициях, опять выиграв территорию и перенеся борьбу в пределы Турции, видя полное расстройство остатков турецкой армии и предел напряжения наших геройских войск, генерал Юденич приказал приостановить преследование, расположиться на старых позициях и приводить себя в порядок, получив заслуженный отдых.

И была пора. Войска, утомленные непрерывными упорными боями в течение месяца, ослабленные тяжелыми потерями, имея более 20 тысяч убитых, раненых и больных и более 6 тысяч отмороженных, без отдыха и смены, в суровую и очень снежную зиму, на воздухе, без крыши, при недостатке теплой одежды и продовольствия, — еле двигались, несмотря на чрезвычайно высокий моральный подъем.

Кавказ надолго был обеспечен от ударов турецкой армии, которую надо было снова формировать.

б-го января, оставив командующим группой генерала Баратова как старшего и дав ему указания о перегруппировке, генерал Юденич с бывшими при нем чинами штаба армии, считая задачу выполненной, выехал к штабу армии в Тифлис, куда и прибыл 7-го января в полдень.

Большая часть Кавказской армии (53³/₄ бат.), окруженная 105 батальонами турок, отрезанная от своей базы, поставленная в положение, многими считавшееся безнадежным, не только не погибла, но разбила наголову окружившую ее сильнейшую турецкую армию, взяв в плен более корпуса.

Чтобы понять всю тяжесть складывавшейся для нас обстановки, при которой начата была операция, надо учесть следующее:

1) Наша Сарыкамышская группа, численностью в 53³/₄ батальона, окружалась 105 батальонами турок, причем целых два корпуса из них вышли нам в тыл.

2) Местность, на которой происходили бои, была чрезвычайно гористая, пересеченная, средней высоты около 8 тысяч футов над уровнем моря, почти без дорог и на многих участках покрыта лесом, что затрудняло до чрезвычайности передвижение и связь.

3) Операция происходила зимой, с 12-го декабря 1914 г. (бои начались даже с 10-го декабря) по 5 января 1915 г. включительно, в суровых условиях зимней обстановки, при глубоком снеге, сильных метелях и морозах, доходивших до 20 градусов и более, при чрезвычайном недостатке теплой одежды.

4) Турецкая армия, завершая окружение, прервала нам все пути связи с Кавказом, оставив только одну патрульную дорогу вдоль границы на восток, на Кагызман. Путь совершенно неудобный для движения больших сил и недоступный для движения орудий и войсковых обозов. Связь телеграфная с Тифлисом тоже была прервана.

5) Все запасы, боевые (патроны и снаряды) и продовольствия, для войск группы находились в Сарыкамыше, недалеко от вокзала, под непосредственным ударом обходящих колонн турок.

Потеря Сарыкамыша знаменовала лишение войск Сарыкамышской группы и продовольствия и огнестрельных припасов.

6) Продовольственных запасов вообще было мало, почему с самого начала пришлось сокращать паек, доведя его вскоре после начала операции до одного фунта хлеба в день на человека.

7) Часть персонала госпиталей, до перерыва связи с Тифлисом, под влиянием распространившейся тревоги, самовольно, без разрешения, побросав имущество, успела уехать в тыл.

Оставшихся трех госпиталей с уменьшившимся штатом было совершенно недостаточно для обслуживания войск группы. Да и пользоваться ими было трудно, так как Сарыкамыш был под непрерывным огнем турок, а шоссе, связывающее войска с Сарыкамышем, проходило перед входом в последний на протяжении нескольких верст между противником и нами, и всегда держалось турками под огнем.

На эти обстоятельства хочу обратить внимание потому, что турецкий генеральный штаб и Commandant M. Larcher, пользовавшиеся при составлении описания турецкой войны по преимуществу турецкими официальными источниками, указывают на климатические и топографические условия как на главные, приведшие к неудаче операцию Энвера-паши, умаляя значение других, главнейших, факторов из области духовной (воля, доблесть, сознание долга и творчество), давших нам эту блестящую победу.

Лишения от холода, при недостатке теплой одежды; непрерывное, в течение всей операции, пребывание на воздухе без крыши; тяжелые условия подачи помощи раненым; недостаток продовольствия при чрезвычайном физическом и моральном напряжении, — все это также было и у нас, но только войск было вдвое меньше.

8) До 11-го декабря Сарыкамыш, не имевший ни одной строевой части, кроме ополченцев, вооруженных берданками, был совершенно беззащитен.

9) Вступивший в непосредственное командование группой генерал Мышлаевский тотчас же рассылает прибывших с ним чинов штаба армии, хотя и на почетные при создавшейся трудной обстановке должности, но лишает себя этим как бы сознательно в ответственную минуту готового органа управления, специально в предвидении такого случая и прибывшего из Тифлиса.

10) Распустив штаб, на следующий же день, под впечатлением совершенного турками обхода, генерал Мышлаевский отдает приказ об отступлении всей группы по одной еще остававшейся в распоряжении войск группы кружной патрульной дороге, малопроходимой для артиллерии и обозов, под фланговым ударом двух турецких корпусов, этим преждевременно признавая себя побежденным и обрекая войска Сарыкамышской группы на разгром ее по частям. Если на следующий день он отменяет его по настоянию ген. Юденича, то через день повторяет его снова. Между тем сам же признает путь настолько тяжелым, что разрешает уничтожить часть обозов и запасов.

11) По-видимому, дав словесные указания командиру 1-го Кавказского корпуса, генерал Мышлаевский оставляет войска в самую тяжелую минуту для армии, уезжая с генерал-квартирмейстером генералом Болховитиновым в Тифлис, хотя бы и для важной цели создания новой армии и организации дальнейшей обороны Кавказа.

Таким образом, в критическую минуту армия лишается авторитетного и старшего над командирами корпусов начальника.

12) Уезжая из района армии, генерал Мышлаевский дает лишь какие-то словесные распоряжения командиру 1-го Кавказского корпуса, при штабе которого он находился, об отступлении, а, может быть, и о порядке руководства, неизвестные командующему 2-м Туркестанским корпусом. Правда, с пути, 16-го декабря, как оказывается, полевой запиской № 51 генерал Мышлаевский передает руководство войсками группы командиру 1-го Кавказского корпуса, но эта записка принципиального и чрезвычайно важного значения не была сообщена командующему 2-м Туркестанским корпусом, и содержание ее стало последнему известно лишь впоследствии, по окончании операции, в Тифлисе.