—Каков наш следующий шаг?- спрашивает Джуд.

—Вы двое распространяете слухи по кампусу. "Воронье гнездо" состоится в пятницу вечером. Теперь, когда мы лучше понимаем, кто положил на нас глаз, пришло время встать во весь рост и показать им, как мало это поколебало реальное наследие, которое мы создали, - Рен руководит Леви и Колтоном.

—Все как обычно. Выход на бойцовский ринг не оставляет вмятины на пирогах, в которые мы засунули большие пальцы, и мы уже позволили Королям увидеть нас на задних лапах. Давайте покажем им, почему Коронованные Вороны-это имя, произносимое шепотом со страхом и почтением.

Леви шуршит волосами. Пересекая комнату, он выхватывает свой нож из кресла геймера.

—Значит, вечеринка в честь Хэллоуина началась?—Колтон издает радостный возглас, когда Рен кивает.

—Ты не думаешь, что они придут за кем-нибудь из нас?— Роуэн кивает мне.

—Я не собираюсь возвращаться в пентхаус, пока остальные из вас могут свободно передвигаться.— Она ухмыляется.

—Ты знаешь, что я сделаю.

Рен одаривает ее грязным, соблазнительным взглядом, окидывая взглядом. Она прикусывает губу.

—Я думаю, что это были их подчиненные, которые больше интересовались тобой. И мы доказали, что они не будут переезжать ни к кому из вас с нами примерно на прошлой неделе.—Его взгляд перемещается на меня.

—Что касается тебя, мисс Вонн, тебе все равно не стоит пока возвращаться домой. Ты не выходишь одна, пока мы не узнаем больше. И если таом родители все-таки свяжутся с тобой, мы все сразу же узнаем об этом. Мы поняли?

—Меня это устраивает, - говорю я.

Джуд и Колтон кивают. Леви медлит с ответом, сосредоточив внимание на смертоносно выглядящем кинжале в его руках. Его кивок едва заметен, прежде чем он уходит, закрывая за собой дверь в спортзал.

—С ним все в порядке?— Я хмурюсь ему вслед. —С ним все будет в порядке.—Джуд машет рукой.

—Он становится таким. Ты к этому привыкнешь. Ему просто нужно какое-то время что-то ударить.

Рен и Роуэн вместе выскальзывают из гостиной. Прежде чем они завернули за первый угол, стон Роуэн отдается эхом от того, что Рен делает с ней. Уголки моих губ приподнимаются. Я счастлив, что она нашла любовь, которая помогла ей пережить такое трудное время в ее жизни.

Мой взгляд снова скользит по закрытой двери спортзала. Приглушенная сердитая металлическая музыка проникает через дверь, прерываемая тяжелым, ритмичным стуком. Что-то в моей груди сжимается при мысли о том, что он наедине со своими мыслями решает свои проблемы с неистовым гневом.

Он считает себя чудовищем.

Я делаю шаг в сторону спортзала. Если он не поверит, что я готова шагнуть с ним в темные тени, мне просто придется показать ему, что я не боюсь. Ни о нем, ни о том, что он мог сделать со мной, ни о том, что его целиком поглотила тьма. Я все равно буду ярко сиять.

Монстр не спас бы мне жизнь. Монстр не научил бы меня, как остановить паническую атаку. Монстр не прикоснулся бы ко мне так, как он это делает, даже если бы сдерживался.

Я вижу добро в его сердце, в которое он не верит.

Единственные настоящие монстры в этом городе-это те, кто по- настоящему зол.

—Я бы не рекомендовал тебе думать то, о чем ты думаешь,- предупреждает Джуд.

—Когда он в таком состоянии, лучше оставить его в покое.

Один. Несчастье наполняет меня.

—Никто не должен оставаться один, когда ему грустно, - бормочу я. Джуд пожимает плечами.

—Ему это нравится.

—Не волнуйся об этом, детка. Он вернется к своему обычному эмо через несколько часов, - добавляет Колтон.

Каждый инстинкт во мне борется против того, чтобы оставить его в покое, но я слушаю его друзей. Беспокойство не покидает меня до конца ночи.

Глава 19

Леви

Уже поздно, почти три часа ночи. Я не сбавлял темпа с тех пор, как вошел в спортзал, охваченный желанием ударить кулаками по мешку, пока мир снова не обретет смысл.

Свет льется в тускло освещенную комнату, и я нахожу знакомую гибкую фигуру танцующей Ислы, вырисовывающуюся в дверном проеме. Я должен отослать ее подальше. Если она войдет, искушение всего, что я хочу у нее забрать, снова вспыхнет с яростью, которую я не уверен, что смогу контролировать после того, как избегал ее в течение нескольких дней. Мои кулаки сжимаются по бокам.

Никогда еще не было такой проблемы управлять собой. Эта вещь, к которой я испытываю чувства... Это неукротимый зверь, не желающий подчиняться ошейнику, который я хочу на него надеть. Особенно после того, как попробовал ее, зная, что реальность намного лучше любой фантазии.

- Не мог уснуть? - Я возобновляю тренировку, поправляя свою форму, чтобы компенсировать кратковременный перерыв. Она остается в дверях. - Я волновалась.

Из меня вырывается тяжелое дыхание.

- Я же сказал тебе, тебе не причинят вреда. Мы позаботимся о твоей безопасности.

Я буду охранять тебя, остается невысказанным, но это все еще заполняет мою голову. Я ударяю кулаком по сумке, как будто это снимет ненужную ответственность, которую я чувствую за нее.

Тот факт, что она может быть связана с нашими проблемами, также не объясняет, почему я все еще не могу выбросить свою одержимость ею из головы. Я могу пересчитать по пальцам количество людей, которым я доверяю и которых защищаю — все они сейчас спят в Гнезде. А тут еще она, моя аномалия. Яркий прекрасный маяк, который всегда притягивал меня с того дня, как я увидел ее в том алькове в Академии Торн-Пойнт.

Тогда она не была такой дерзкой. Я видел ее раньше, но что-то в том, что я застал ее плачущей во дворе, когда прогулял урок, пронзило мою грудь, прямо в сердце. Осознание ее никогда не покидало.

Айла не знает, что я видел, как она плакала в нише — я всегда старался, чтобы меня никогда не поймали, — но с тех пор я наблюдал за ней, бесполезно игнорируя то, как учащается мое сердцебиение, когда она рядом, болтает без умолку... больше всего, когда она смеется.

Она выходит из дверного проема, приближаясь к темному миру, от которого ей нужно держаться подальше.

Я все жду, что Айла сломается, но она удивляет меня, показывая разные грани своей силы. Все предположения, которые я вынашивал для нее, переписаны ее отказом съежиться перед лицом опасности.

Как я мог так неправильно оценить ее? Мало того, что мы с моими парнями гордимся тем, что знаем людей вдоль и поперек, я так долго наблюдал за ней, что почему-то никогда не понимал, что за ее склонностью к драматизму скрывается острый ум и замечательная стойкость к любому брошенному ей вызову. Я был слишком ослеплен ее красотой и светом, чтобы увидеть это.

Теперь я, блядь, не могу это игнорировать, как бы сильно ни старался.

- Нет, я не беспокоюсь о том, что нахожусь в опасности. Я знаю, ты защитишь меня.

Ее голос тихий, его трудно расслышать из-за музыки. Я выключаю его, когда она отваживается углубиться в комнату, завернувшись в одну из

моих рубашек. Низ черного Хенли скользит по ее обнаженным бедрам. Автоматически я осматриваю ее ногу в поисках шрама, которого коснулся, борясь с желанием проскользнуть в ночь, чтобы выследить всех, кто когда-либо причинил ей боль.

У меня до сих пор в голове возникают сложные мысли, когда я вижу ее в моей одежде. То самое, о чем я раньше мечтал, стало реальностью, вездесущим очарованием, когда она рыщет в моих вещах.

Ее пристальный взгляд блуждает по моему телу, интрига и голод кружатся вместе в этих гипнотических голубых радужках, как и в прошлый раз, когда я был без рубашки. Я потерял его несколько часов назад, моя кожа блестела от пота. Она рассматривает татуировки, покрывающие мой торс, грудь и руки, задерживаясь на толстой змее, извивающейся от моего плеча, вокруг моего бока и вниз по центру позвоночника. Клянусь, я ловлю, как ее губы произносят слово "вау", когда она смотрит на мой пресс.