Мазин коротко пояснил доводы Виктории Карловны.

— Понимаешь, все твои подозрения рассыпаются, столкнувшись с его алиби, Дергачев в Сочи был в дни, когда бы он мог убить Эрлену. Даже, если предположить, что он тайно последовал за ней в Горный Ключ. Но он отбыл в другое место, и это доказано. Старуха же мыслит прямо противоположно: не Дергачев поспешил за женой, а жена вернулась, рассчитывая застать его здесь с любовницей, разоблачить и, возможно, порвать с мужем. Так, по ее мнению, и случилось.

Пушкарь внимательно слушал, шептал что-то беззвучно и загибал пальцы. Потом вздохнул.

— Нет, Игорь Николаевич, не выходит.

— Да, не сходится по времени. Но давай еще раз прикинем. Линия Мажино в свое время считалась неприступной, а немцы-то ее обошли.

— Обошли, — согласился Андрей, смутно припоминая сведения из учебника об этой, казавшейся непроходимой системе укреплений.

— Давай просмотрим все, что мы имеем, последовательно.

Итак, во второй половине дня в пятницу Эрлена уезжает поездом по путевке в Горный Ключ. Муж, Владимир Дергачев, заботливо провожает ее на вокзале. Даже проводница обратила внимание на образцовую пару. Ни малейшего намека на плохие отношения между супругами. Верно?

— Так кажется проводнице, — заметил Андрей.

— Вот именно. Теперь мы знаем, что распрощались на вокзале, мягко говоря, равнодушные друг к другу люди. Стоило ли им так лицемерно разыгрывать влюбленных супругов? Кому это было нужно?

Пушкарь усмехнулся характерной усмешкой, чуть сощурив правый глаз:

— Они были слишком рады хоть на время избавиться один от другого. Изображать чувства им нужды не было. Радовались от души. Только проводница их не так поняла.

Мазин постучал пальцами по столу.

— Интересное наблюдение. Чувства были обращены в собственный завтрашний день, а не друг к другу?

— Еще бы! Нежный супруг перебирал ногами от нетерпения вскочить в машину, чтобы с двумя другими козлами немедленно рвануть на юг, что и было выполнено без промедления. Дело происходит летом, дни длинные, за оставшееся световое время можно полпути до Сочей отмахать.

— А на рассвете снова за руль, и часам к десяти уже в гостинице.

— Точно. К этому же времени поезд приближается к Горному Ключу. Эрлена с перевязанной рукой — она даже просила в пути йод, намозолила глаза проводнице, — продолжил Пушкарь.

Мазин кивнул.

— Поезд приходит по расписанию, но в последний момент проводница теряет из вида пассажирку, хотя тогда значения этому факту не придала. Каждая крупная станция занимает обязательными хлопотами. Проводнице было не до Эрлены, а она тем временем переходит в соседний вагон. Зачем?

— Может быть, ей было неудобно бросаться на шею Алферову на глазах у проводницы? — предположил Андрей.

— И такое бывает. Не все еще потеряли совесть, но тут ситуация посложнее. Она не только не бросается в объятия, но и, по последним сведениям от Алферова, вообще избегает с ним встречи, просто бежит от него. Но зачем это паническое бегство? Куда?

— Я выяснил, что она побывала на почте, телеграфировала мужу и взяла билет на самолет. Тут след и оборвался, в самолете ее никто не запомнил.

— Хорошо. Возьмем все-таки за основу, что полет домой состоялся. Нелепый, глупый даже, как и весь план разоблачения мужа-бабника, у которого вся суть на роже написана и не требует доказательств.

— Не скажите, — возразил Пушкарь. — Женский план. Ваша старушка ее поняла, я думаю.

— Факт, однако, что план не сработал. По плану, Эрлена вернулась поздно вечером на следующий день после отъезда. Но ты-то проследил каждый шаг Дергачева за эти сутки. Он приехал с двумя свидетелями в Сочи и находился там два дня. Так что Эрленин выстрел получился не в яблочко, а в молоко.

— Не скажите, Игорь Николаевич, не скажите. Мы исходим из того, что Эрлена погибла прямо по возвращении, и в тот момент муж убить ее не мог, потому что отсутствовал. Так мы до сих пор думали, верно?

— Согласен.

— А почему мы не можем предположить, что убили ее двумя днями позже? Заключения-то экспертизы о времени смерти у нас нет!

— Заключения нет, но как она осталась никем не замеченной все это время от возвращения и до смерти?

— Это уже другая версия. К ней и подход другой, — упрямо возразил Пушкарь.

— И к Дергачеву другой?

— К Дергачеву мой первоначальный.

— Хорошо, — сказал Мазин примирительно, — как же ты это видишь?

— А просто… — Взволнованный новой догадкой, Пушкарь хлебнул прямо из фляжки. — Просто. Дергачев проводил жену и двинул с дружками в Сочи. А она, как и предположила умница-старушка, запудрила ему мозги телеграммой. Вернее, думала, что запудрила, притупила бдительность. Телеграмма скорее всего в почтовом ящике провалялась. Он ее потом уже нашел. Но Эрлена-то не знала про экспедицию к южным морям, верно? И считала, что нагрянет как снег на голову.

— А мужа негу.

— Нету. Что же из этого вытекает?

— Разоблачить не удалось?

— Наоборот, — произнес Пушкарь несколько обиженно, — наоборот. Для нее лучшего доказательства и не нужно было. Раз уехал, значит, с женщиной.

— Святую мужскую дружбу они понять не могут? — усмехнулся Мазин. — Что ж дальше, по-твоему?

— Скорее всего собрала вещички или просто с той же сумкой к тетке. Ушла! Записку, возможно, оставила — «И не ищи меня, изменник!».

Мазин категорично мотнул головой.

— Записки не было.

— Почему?

— Такой документ Дергачев приобщил бы к делу наверняка.

Пушкарь подумал и согласился.

— Верно, Игорь Николаевич, немножко занесло.

— Но тем не менее?

— Тем не менее, я думаю, она решила разыграть большой скандал и дома не осталась, а перебралась к тетке. А он, вернувшись, мог развести дружков и, к себе не заезжая, сразу туда же, на стоянку.

— Там и встретились?

— Почему бы и нет?

Игорь Николаевич кивнул на этот раз согласно.

— Встретились неожиданно? И Эрлена погибла?

— Я так думаю.

— Версия все-таки шаткая.

— Чем же шаткая? Три человека в нее уже поверили.

— Виктория Карловна и ты.

— А вы нет?

— Я думаю, как это произошло конкретно?

— Ну, тут проще простого. Вернулся он не в настроении. С рассвета за рулем, голова трещит от вчерашнего. Гулянка кончилась, а Дергачев из той породы, что очень не любит от веселого времяпрепровождения к текущим делам возвращаться. Короче, вернулся усталый, злой. Загнал машину во двор. Дальше по Высоцкому — «пришел домой, там ты сидишь!». А она-то сидит тоже в соответствующем настроении. Разве не так?

— Похоже, — сказал Мазин, стараясь подавить внутреннее несогласие с этой логичной с виду версией.

— Небось кинулись друг на друга, как собаки.

— И он ее убил? Чем?

— Возможно, просто руками. Сначала — заткнись, придушу! А она недооценила угрозу. А может, и сама хороша была, бабы очень даже склонны до нашей морды дотянуться ногтями-когтями, а кто интеллигентнее — ладошкой. Между прочим, ладошкой иногда обиднее, чем ногтями…

— Тебе, Андрей, кинорежиссером быть бы. Здорово видишь.

— Такое представить нетрудно. И вы видите?

— Не все. Еще двух людей не вижу.

— Каких еще?

— Где Лиля была в это время? Если дома, Эрлена не могла ее там оставить и к тетке сбежать.

— Но и одна она дома быть не могла. Мала больно.

— Он мог оставить ее с Мариной. Короче, о Лиле мы не подумали. Боюсь, все кино перематывать придется.

— В самом деле, — признался Пушкарь с досадой. — Слона-то я…

— Не горюй. Это поправимо. Думаю, сама Лиля помнит, где она была в те дни, когда мать пропала. Да и Марина… Уточнить можно без проблем.

Пушкарь смутился промахом, притормозил. Мазин тоже размышлял молча. И вдруг неожиданно для Андрея спросил:

— А застрелить ее он не мог?

— Застрелить? Когда? Из чего?

— Пистолет в нашу версию не укладывается? У нас по-отелловски, вручную, без подготовки, да?

Пушкарь на насмешку не отреагировал.