Участник охранной службы в полном полевом обмундировании шестой раз проверял крышу. Долгожданный и самый важный седьмой раз состоялся по причине появления важной шишки на сцене площади.

— Этот Гусак долго будет выходить? Может за тросточкой ему сбегать, — по радиосвязи жаловался один из охранников.

— Слишком богато на премию живешь, Якуб? Чтобы на президента жаловаться по прямой передаче, у меня такое в первый раз, — на сообщение ответил поднимающийся по винтовой лестнице на колокольню дежурный:

— Как выйдет, так выйдет. У него не отставка, чтобы это длилось вечно.

Охранник поднялся наверх. Вид сотен лампочек внизу походил на огромный пожар. Он даже искрить начал. Справа, с краю ярмарки начали лететь фейерверки.

— Что за хрень?! Это же не по графику! - продолжал возмущаться Якуб.

— Расслабься. Наверное, работничек решил накидаться, вот и задремал на пульте. Я такое на рождество видел. Правда, с фритюрницей. Палатка чуть не сгорела целиком.

— Жалко, что я тогда отпуск взял.

— Вот именно, лучше бы брал тогда, когда и я, может поинтереснее жил бы.

— Ястреб-4, как обстановка? Я повторяю, как обстановка, Ястреб-4? — намного громче из рации прозвучал оператор.

— Всё чисто, Гнездо. Врезать бы умнику, который названия придумывал, по яйцам. Повторяю, всё чисто.

— Это хорошо, а то не люблю пыльную работу, — сказал кто-то за спиной охранника.

— Каког…

— Я на месте, — в свою рацию произнёс неизвестный.

На смотровой вышке у него с собой в руках был большой кейс. Поставив его на поручень, незнакомец шлёпнул замки по бокам и открыл синюю крышку. В губочных формах лежали металлические детали. Проникший взял самую увесистую и накрутил на неё самую тонкую и длинную. Сняв крючок, с заглушки выскочил приклад. В руках у незнакомца эта штука приобрела форму снайперской винтовки. Дальше был вставлен магазин и отдёрнут полуавтоматический затвор. Поставив оружие на перила, незнакомец надавил прицел, который достал из кейса, на ствольные рельсы сверху. Открыв крышку, он прицелился.

— Лучше бы раньше свалил, — тихо сказал неизвестный.

Спустя где-то пять минут толпа подарила аплодисменты последнему вышедшему артисту. Ведущий радостно объявил государственного представителя, который должен выйти следующим. Улыбка на лице стрелка говорила о не зря потраченном времени.

Седой лысоватый мужчина в очках, дублёнке и брюках в полоску предстал перед публикой.

— Добрый вечер, товарищи! - со старческим духом сказал он в микрофон.

Публика энергично загалдела. Речь была обычной для любого политического деятеля. Безликие поздравления, обещания и немного позитивных фактов. Шла она долго, медленно вырывалась из уст этого человека. Незнакомец только ожидал подходящий момент.

Курок жутко манил его палец. Минуты убегали прочь.

— Наша цель — идти к светлому будущему! - заканчивал старый политик:

— С праздником, дорогие тов…

Из ствола пошел дым. Однако стрелок ощутил слишком сильный толчок, нежели при отдаче. На кровле стоял Роджер, рукой подкинувший выпирающую часть винтовки вверх. Неизвестный среагировал быстро. Пинком с ноги он хотел скинуть помещавшего, но парень схватил стрелка за ногу.

Рядом была пустая и ровная крыша. Роджер с неизвестным переместились туда, упав на бетон. Что показалось Вестнику странным, так это поведение противника. Он не убегал, а наоборот, сам лез в драку. Едва увернувшись от ещё одного удара с ноги, парень встал. Блоком Тревис остановил левый кулак, под правый Вестник выскочил с линии атаки. Спина открылась, и Роджер пнул своего соперника туда. Тот полетел вперёд, ударившись головой об трубу вентиляции. Парень хотел подойти ближе, но тут стрелок заговорил.

— Прямо как тогда, а, Трентор? — обернувшись, ответил он.

Вестник остановился.

— Да ладно тебе. Неужели Смертный не вспомнит своего наставника? Патлы мешают разглядеть?

— Это тот недопанк из Оклахома-сити. Ну, за это хоть спасибо случаю, — покопался в голове парень, а затем сказал:

— Так и знал, что с твоей ангельской рожей я ещё увижусь.

Тревис сделал шаг, как вдруг, во впереди стоящую ногу ангел сделал выстрел.

— Э, нет. Я-то знаю, какой ты сильный. К себе подпустить я не позво…

— Тук-тук, — произнес Роджер, постучав по плечу стрелка, оказавшись рядом.

Со всей силы Вестник врезал тому в челюсть. Подняв того за воротник, парень поднёс его к краю.

— Эй-эй-эй, ладно, наговорил лишнего. Ну, знаешь, жизнь без греха — не жизнь, а грех без жизни — не грех?

— Знаешь, хоть в чем-то ты прав. Уж один раз беззащитного грохнуть, а тем самым согрешить, я могу себе позволить.

Тут парень начал смеяться. Ангел не понимал, что здесь может быть смешного, параллельно скребясь за рукав куртки Вестника.

— Тебе, наверное, невероятно интересно, почему на меня накатил хохот?

— Поставь меня на место, придурок, и я скажу тебе, интересно мне или нет.

— О нет, похоже, у меня слабеют пальцы, — Тревис ослабил хватку, ангел соскальзывал вниз.

— Нет, стой, нет, ладно! Мне интересно.

— Я умер, пытаясь спасти. Ты умрёшь, пытаясь убить.

— Да ты поэт! Может, музыку начнёшь писать?

— И смерть твоя будет первой от моих рук к моим врагам.

— Браво.

— Достал.

Дальнобойщик подскочил на сиденье. Мчащий большегруз дал по тормозам, когда на автостраде его лобовое стекло треснуло, боднув упавшее тело.

Стефан сидел внутри дворика, рядом с крестами. Площадь разбежалась минут пять назад.

Появление Роджера ничуть не смутило Вестника.

— Кто стрелял? — спросил он.

— А сам как думаешь?

— Я удостоверяюсь в догадках. Мертв?

— Как сама Милита. Ты нашёл, что искал.

— Ага.

Осберт встал и отряхнул с себя землю:

— Даже покурить не успею. Скоро приедет полиция, пойдем отсюда, прогуляемся.

Прага вроде бы кажется издалека одинаковой, но каждый новый переулочек, в который попадаешь, только сначала кажется уже увиденным, но затем, в них можно заблудиться.

— Блин, а разве я не проезжал здесь по дороге в отель? — оглядываясь, думал парень:

— Или не здесь…

— Я первый раз тоже петлял. Где-то час потратил на поход в магазин. Тебе же было интересно, что я искал?

— Именно.

Стефан протянул стеклянную колбу с деревянной пробкой. Внутри лежала свёрнутая пожелтевшая бумага.

— Веке, эдак, в шестом, — рассказывал немец:

— Людскому уху стало известно обо всех тварях, которые могут сюда прорваться. И о Вестниках в том числе. Нас невзлюбили первыми. Пытались найти шпионов и наших соратников, убивали тех за подозрения. Но пришел день, когда одного из Вестников поймали. Мало, кто помнит, кем он был. С его руки срезали Пактум. Хотели в нем разобраться так. Человек был таким: что он не понимал, то резал. Но кожа прела на глазах. Тогда, решили воспользоваться кровью. Ею, они писали слова на латыни, хотели изгнать всё плохое из захваченной души. И кто же знал о свойствах нашей крови! Ты же знаешь, что ты можешь найти любого из нас по желанию?

— Ну да. Вроде, Пактум помогает это делать.

— И да, и нет. Главным здесь, является кровь. На пергаменте писали «Найди светлый путь для этой души». А в итоге получили опасную вещицу — список.

— Список?

— Да, перечень всех Вестников.

— Ну, живущих же на тот момент, да?

— Я бы тогда не полез за этим. В 17-ом веке здесь возникла проблема с правящей верхушкой. Церковь тогда была намного большей силой, поэтому новые избранники и на неё хотели наложить руку. А как ты понимаешь, с ней шла вся документация и список в том числе.

— Список был в Праге?

— Не совсем. Члены любой церкви имели к нему доступ, даже деления на страны не влияло на это.

— А кресты здесь причём?

— Там лежат 28 участников восстания против всей той заварухи. Список они хотели упрятать от глаз нынешней власти.

— Я насчитал 27.

— А ты что думал, что кто-то будет на самом видном месте оставлять главную подсказку к достижению такой реликвии? Да, будет. Просто крест не ставили. Жаль того беднягу.