Потрескавшиеся чернотой губы, лохмотья не начинавшиеся и не заканчивающиеся. Он что-то ей говорил, но кроме голода ничего не было слышно.

Ребёнок терялся в видениях. Силуэт пропадал, а на виду появлялось хоть что-то съедобное. Ветка хвои. Листва. Ягоды. Как вдруг, иллюзии, как думала маленькая, стали обращаться в реальность.

Из снега, плавя его и пачкая чернотой, выползли руки. Жадно рвясь вперёд, их пальцы гребли по земле. Через мгновение, они уже схватились за выступы. Глаза снова увидели силуэт. Зрачки молили о помощи. О любой помощи. Даже в долг.

Вихрь усилился, ровной полосой пробежав мимо. Параллельно спине, невидимое лезвие срезало то единственное, за что вцепились в ребёнка. Руки вернулись под землю, забрав этот трофей.

Что это были за выступы, дятел предположить не мог. Даже хлынувшая кровь не добавляла догадок. Алая только несла памятную боль.

Силуэт исчез насовсем, на горизонте загорелся свет. Подобный рассвету, но крупнее и тусклее. Птица знала, что была вне дома, поэтому и удивилась, увидя коридор, окроплённый теплотой. Лучики, бьющие из окна, перекрывало что-то стоящее перед ним. Знакомая форма дала о себе знать. Огромные и густые крылья. Они не двигались и не качали перьями, не смотря на ветер. Видение показывало спокойный домашний кров. Но мысли только нагоняли страх.

— Вкус смерти…

Кровь таилась за крылатой фигурой. Кровь на стенах, кровь полу. И испачканные в ней перья о чём-то говорили. Произошедшее глубоко отложилось в сердце ребёнка.

Внезапно, чернота позади появилась снова. Тельце тащило по углублявшемуся снегу. Дятел снова посмотрел в коридор. Крылья приближались.

— Эй! Выпусти меня отсюда! Ты меня слышишь?

Попытки докричаться до пустоты не утешали. Фигура росла, затмевая округу. Прятаться было некуда.

— Нет-нет, так нельзя! Успокойся, тебе нужно успокоиться, слышишь?!

Ветер рос, тьма сгущалась. Фигура уже нависла над хижиной.

— Помоги, — шепнула птица, отвернувшись.

Снег вернулся в дерево. Маленькие ножки дятла успокоили, почуяв изменения. Однако, бояться было чего.

Мыльная вода корыта окрасилась в кровавый от всплесков крови. Девушка упала от обилия рванных порезов. Листва не успела её поймать. Опалённое крыло, некогда бывшее белым, мягким гамаком держало пострадавшую.

— Здравствуй, Элоиза, — ответила фигура, пришедшая из иллюзии в реальность.

— Джейден, блять! - рявкнул Гарри:

— Зачем ты ослабил хватку?!

Падший в зеркале заметил треснувший палец.

— Ars… Простите, учитель. Клонит в сон, а Дурьеру, похоже, уже надоело спать.

— Выспишься, когда я его свяжу! Я не знаю, что он вычудит после сломанной мне руки.

— Не клеветничай, Гарри, — поправил Энвил:

— Ты и так слишком долго держишь в плену своего подмастерья нашего друга.

— Знаешь немецкий в совершенстве? Нет? Вот и заткнись! Так он хотя бы пользу принесёт.

— Либо очнётся и сломает тебе что-нибудь ещё.

— Учитель, Падший, смотрите! - Джейден заметил вспышки света в чаще леса.

Маленькая птица здесь не привлекает много внимания. В том числе и для подоспевшей троицы.

— Хозяйка про них не рассказывала, — думал дятел:

— Но один из них точно её знает. Значит, её зовут Элоиза.

Поймавший девушку, словно пушинку, понёс её в хижину.

— Оставайтесь снаружи. Я только догадываюсь, что здесь произошло, — выкрикнул он.

— Эти люди не выглядят опасными.

— Учитель, — подзёвывал ученик Гарри:

— Может уже свяжем?

— Поскреби любого мужчину, и внутри окажется тайна. Подожди, и тайна сама выплеснется, — услышав, что требовалось, пернатая слетела с корыта.

— У нас тут окровавленная девица, а тебе лишь бы поспать. Сколько ещё тебя терпению учить? — Вестник-гитарист ругался на подопечного, скрыв своим голосом посторонний шум.

Школьница, стоя на двух человеческих ногах, взглядом окинула прицепленный к стене ящик.

В тазик с водой погружалась первая найденная ткань. На диване лежала красная от пятен простыня, а на ней пострадавшая. Вестник протирал сгустки вскипающей и чернеющей на теле жидкости. Под таким слоем маленькие раны, подобно дианеям, смыкали свои края.

— Зачем кому-то понадобилось жить на таком отшибе?

— Наверное, ради экологии, Учитель.

— Ну конечно. Есть пакетированный сыр, питать лампочки электричеством, купить и поставить сюда окна и двери — это определённо сделает такой зелёный островок экологичнее. Островок в океане пластика, правда.

— А может сюда уезжают для тишины? Уединяясь вы снимаете с себя все маски, дышите полной грудью, а затем с тоской по людям возвращаетесь, горя дружелюбием.

Умиротворяющие звуки леса не обманули Вестника. Листва может шелестеть не только из-за ветра.

Гарри схватился за летящее в него орудие. Грабли застыли у самых глаз.

— Нахер такую дружелюбность, Джейден.

Ученик заглянул за учителя, как тут вид ему перекрыла рука гитариста. Джейден вертел головой, но Вестник не давал смотреть.

— Мелочь, ты бы сначала оделась перед тем, как раскроить кому-то череп.

Только сейчас стыд скрючил девчонку.

— Будь проклята эта судьба, сводящая нас только тогда, когда ты повержена, Эла, — Падший полный отчаяний выжимал ткань.

Веки заёрзали. Подоспевшая влага счищала копоть. Радость слепо подступала к Энвилу. Неожиданное случилось.

— Мелкий сорванец! Она младше тебя. Это не бордель, живо отвернулся!

— Виноват, Учитель. Я лишь хотел…

Тёмная ночь, внезапно, сгустила жару. Температура застыла на противной отметке: свободные части тела чувствовали комфорт и даже прохладу, а под одеждой воздух закипал.

— Откуда я знаю этот запах, Джейден?

— О нет! Неужели всё из-за простого любопытства?!

Школьница остановилась делать глубокий вдох. Разило вонью. Непонятной, но точно неприятной и едкой.

— Ваша Элоиза без иллюзий вообще не может? — обратилась она к Вестникам.

— Кто? Каких иллюзий? Мелочь, ты о чём?

— Сначала снег, теперь… Ай-ай!

Девчонка накинулась на Гарри. С молодых стоп ссыпалось немного листвы, упавшей со стеклянным звоном.

— Детей я здесь редко видел, да и я таким это место не сильно помню, но вариантов у тебя нет, мелочь. Джейден, зажги-ка свет.

В карманах Дурьера нашлась зажигалка. Барабан кремния создал огонь, но пламя вело себя необычно. Направление под строгим углом и от хижины.

— По деревьям вниз, Учитель?

— По деревьям вниз, — нехотя ответил Гарри и поставил ногу на стену домика.

Легкими толчками Вестник проверил прочность, дал рывок и встал на стену. На четвереньках за ним спустился Джейден.

— Душам мучаться целую вечность, и конечно никакого лифта поставить нельзя.

— Разве его не было тогда?

— Был. Видимо, когда я справил там нужду, его закрыли на ремонт. Или снесли. Всё выглядит другим, но чувствуется прежним.

— Хорошо вам, наверное. Почти как дома.

— Ага. Лучше дома не найти.

У крыши картина стала отчётливее: левый и правый край леса извился, зациклившись огромной воронкой. Верхушки деревьев скрывали, что находилось глубже.

Школьницу что-то обвило.

— Эй, что происходит? — пришла она в себя.

— Крыльев я у тебя не вижу, значит, летать ты не умеешь. А вот мы с моим протеже попытаемся.

Вестник потуже стянул ремень от джинсов у себя на плече.

— Что-что?!

— Через минуту, Джейден. Увидимся! - Вестник побежал по дымоходу.

Прыжок. В темноте только ветер даёт понять, что ты падаешь. И только треск говорит, что ты приземлился. Ель прогнулась, держа на себе двоих. Ещё одна качка, теперь и троих.

— Где мы вообще?! - визгнула девчонка.

— На затворках пансионата для нытиков и слабаков. Ну, или в Аду, если проще.

— Я думала, что он горячий и везде лава кипит!

— Тебе ещё не показали спальные комнаты. А они тут ебанёшься, да, Джейден?

Дерево задёргалось, словно по нему идут.