Выражаю искреннюю благодарность Стиву Кромвеллу, который создал великолепную обложку для книги «Ладья викингов. Белые чужаки», чем немало способствовал ее успеху, и который любезно согласился сотворить такое же чудо и с этим романом. Я признателен Кэти Линн Эмерсон, автору потрясающей серии «Конфронтация» и многих других романов в жанре исторической беллетристики, за то, что она щедро поделилась со мной сведениями об использовании лекарственных трав в Средние века, и Натаниэлю Нельсону, обладающему поистине энциклопедическими знаниями о скандинавской мифологии. Я благодарен Эдмунду Йоргенсену за помощь в плавании по незнакомым водам издательской деятельности в Интернете.　

И, как всегда, я склоняюсь перед Лизой, которая вот уже более двух десятков лет дарит мне свою любовь и поддержку.

Жил-был викинг по имени Торгрим сын Ульфа, которого называли Торгрим Ночной Волк.　

Не отличался он ни гигантским ростом, ни шириной плеч, но силой обладал великой и считался опытным и уважаемым воином, а заодно снискал себе звонкую славу поэта. В молодости он ходил в походы с ярлом[1], состоятельным мужем по прозванию Орнольф Неугомонный.　

Занимаясь набегами и грабежами, Торгрим разбогател и женился на дочери Орнольфа Халльбере, светловолосой красавице кроткого и мягкого нрава, которая родила ему двух здоровых сыновей и двоих дочерей. После этого Торгрим решил остаться на своем хуторе в Вике, в стране Норвегии, и более не отправляться в набеги.　

Став земледельцем, Торгрим Ночной Волк тоже преуспел. Он и здесь завоевал всеобщую любовь и уважение.　

Пусть он избегал излишеств и был сдержан в речах, поскольку не находил особого удовольствия в безудержном веселье, хозяином он слыл радушным и хлебосольным, никогда не отказывал усталым путникам в ночлеге и месте за своим столом. Днем Торгрим отличался завидным добродушием и благожелательностью к своим людям и рабам, но но вечерам на него нередко находила хандра и раздражительность, и тогда приближаться к нему не рисковал никто. Многие втайне полагали, что Торгрим — оборотень, и, несмотря на то что никто не мог с уверенностью утверждать, будто видел, как Торгрим из человека превращается в кого-либо еще, его стали называть Ночным Волком.　

Шли годы, Орнольф Неугомонный постарел и растолстел, но не утратил ни предприимчивости, ни жажды деятельности.　

После того как жена Торгрима, которую он очень любил, умерла при родах их второй дочери, Орнольф уговорил Торгрима вновь отправиться искать счастья за моря.　

К этому времени старший сын Торгрима Ода уже стал мужчиной и обзавелся собственным хозяйством и семьей. Хотя он обладал недюжинной силой и острым умом, Торгрим не взял его с собой в набег, полагая, что Одду с семьей лучше остаться дома — на всякий случай.　

Младшего сына Торгрима звали Харальд.　

Особым умом он похвастать не мог, зато отличался верностью и трудолюбием, а к пятнадцати годам стал таким силачом, что его уже называли не иначе как Харальд Крепкая Рука. Торгрим, отправляясь в поход вместе с Орнольфом Неугомонным, взял Харальда с собой, дабы обучить его ратному делу. Шел 852 год по христианскому календарю, и всего лишь одна зима минула с того дня, как на свет появился Харальд сын Черного, которому уготовано было стать первым королем Норвегии по прозванию Харальд Прекрасноволосый.　

В ту пору норвежцы выстроили форт на восточном побережье Ирландии в месте, которое ирландцы называли Дуб-Линн. Туда и решил направиться на своем драккаре «Красный Дракон» Орнольф, не подозревая, что датчане выбили оттуда норвежцев и захватили крепость.　

По пути в Дуб-Линн викинги разграбили несколько судов, включая и то, на борту которого находилась корона, которую ирландцы называли Короной Трех Королевств. Согласно обычаю, король, которому достается Корона Трех Королевств, должен повелевать соседними государствами и их властителями. Корону предполагалось вручить королю в местечке под названием Тара, и тот намеревался воспользоваться данной ему властью, чтобы выбить норманнов из Дуб-Линна, но Орнольф и его люди, захватив корону в личное пользование, нарушили эти планы.　

Потеря короны привела к нешуточным волнениям среди ирландцев, и король в Таре заявил своим подданным: «Мы не остановимся ни перед чем, но вернем корону, чтобы вышвырнуть этих дуб галл за пределы нашей страны». Дуб галл ирландцы в те времена именовали датчан, а норвежцев они прозвали фин галл.　

Король и его воины попытались отбить корону, в результате чего им пришлось пережить множество приключений и отчаянных схваток с викингами.　

Примерно в это же время Олаф Белый[2] изгнал датчан из Дуб-Линна.　

Орнольф, Торгрим и те из их людей, кто еще оставался в живых, вступили в эту битву, после победы в которой их ждал радушный прием в форте. И впрямь, Орнольфу настолько понравился Дуб-Линн, что он и думать забыл о том, что ему нужно возвращаться к своей жене, которая славилась острым языком и сварливым нравом.　

А вот Торгриму, напротив, Ирландия быстро прискучила, и он мечтал только о том, чтобы вернуться на свой хутор в Вике.　

Но море забрало себе драккар, на котором они приплыли в Ирландию, и Торгрим стал подыскивать себе и Харальду иное средство, чтобы попасть домой.　

И вот что было дальше.　

В предрассветном сумраке затаились, сложив крылья, и замерли в ожидании пернатые хищники.

На волнах, идущих с моря, покачивалась полудюжина драккаров. Они казались безлюдными, и длинные реи со сложенными парусами на носу и корме бесшумно описывали полукружья в воздухе. На каждом судне вдоль верхнего бруса планширя были прибиты круглые щиты. За грациозно изогнутыми форштевнями, вырезанными из мореного дуба в виде птиц и драконов, примерно в миле впереди лежало южное побережье Ирландии, и разрыв в береговой линии образовывал кратчайший водный путь к монастырю, расположенному в местечке под названием Клойн. Полоска суши едва угадывалась в полумраке, который уже не рассеивал тусклый свет ущербной луны.

Флот пришел сюда из Дуб-Линна, он двигался под парусами и на веслах сначала на юг, а потом на запад вдоль побережья. Прошлой ночью викинги вытащили свои корабли на песчаный берег в нескольких милях отсюда. Разбуженные за несколько часов до рассвета, воины столкнули драккары на воду. Ночь выдалась тихой и безветренной, и потому они налегли на длинные весла, чтобы пройти последний отрезок пути вдоль побережья, пока не оказались здесь, в этом самом месте, где им предстояло высадиться на берег, а потом штурмовать форт, дабы захватить город и монастырь. Уже через какой-нибудь час они рассчитывали взять в плен всех мужчин, женщин и детей на расстоянии трех миль в округе, население которой, как они надеялись, даже не подозревало об их присутствии.

Корабли разительно отличались друг от друга размерами. Те, что поменьше, имели на борту по двадцать-тридцать человек, размещавшихся в тесноте и давке, тогда как длинные и стремительные драккары с двадцатью парами весел легко могли вместить вдвое больше людей на палубах своих низко сидящих и изогнутых корпусов с хищными обводами. В общей же сложности около трехсот викингов замерли в напряженном ожидании, разлившемся в сыром и прохладном предутреннем сумраке.