— Бригит! — отчаянно закричал он.

Она пришла в себя от толчков, быстрого бега и боли. Причем боль была острой. Она пронзала все ее тело. Боль стала первым чувством, которое она ощутила.

Затем она поняла, что висит вниз головой и что ей трудно дышать. Но она по-прежнему не знала, где находится. Она открыла глаза. Ночь была темной, хоть глаз выколи, но в призрачном свете луны она все-таки сумела разглядеть под собой чьи-то ноги и вымощенную досками дорогу. Очевидно, ее нес на плече какой-то человек. Бригит ник Маэлсехнайлл уносили с собой викинги.

Голова у нее раскалывалась, мысли путались, но теперь она припомнила и сражение, и то, как Альмаита раскроила вертелом череп одному из этих ублюдков, и то, как сама она пыталась нанести удар топором и промахнулась. Она вспомнила, как увидела летящий ей в висок кулак и как ее охватил ужас, когда она поняла, что не может пошевелиться. На этом воспоминания обрывались. Дальше была пустота.

Бригит повернула голову и посмотрела сначала налево, а потом направо. Она заметила еще четырех человек, двигавшихся плотной группой. Судя по всему, они направлялись в прибрежную часть города, туда, где стояли на якоре или на берегу корабли. Это было плохо.

«Только не корабль, — отстраненно подумала она. — Нельзя допустить, чтобы они затащили меня на корабль…» Как только они увезут ее с собой, то смогут сделать с ней все, что угодно. Она попросту исчезнет без следа, и никто никогда не узнает, что с ней сталось. Так что никаких кораблей.

Сжав руку в кулак, она забарабанила им по бедру своего похитителя, единственному месту, до которого могла дотянуться, но ее действия не возымели ни малейшего эффекта. Удары ее оказались слабыми и бесплодными. Человек, тащивший ее на плече, казалось, даже не заметил их.

«Проклятье, проклятье…» Ее подбрасывало и трясло, дышать было нечем, мысли разбегались, и она никак не могла сосредоточиться. Бригит позволила себе обмякнуть, надеясь, что нести ее будет тяжелее, а толчки станут не такими резкими, и она сможет собраться с мыслями.

Бесполезно.

Человек, на плече которого она лежала, прокричал что-то в темноту. Бригит не понимала слов, но, судя по тону его голоса, это была команда, приказ, отданный людям, находившимся на борту какого-то корабля поблизости. Приказ опустить весла на воду. И увезти ее в открытое море.

Она ощутила новый прилив паники и вновь принялась колотить кулаками по бедрам мужчины, но ее усилия оказались столь же тщетными, как и в первый раз. Ей даже показалось, что мужчина ускорил шаг. Издалека донесся другой голос. Вне всяких сомнений, это кто-то на корабле докладывал, что у них все готово.

Но нет. Голос доносился сзади, с той стороны, откуда они пришли. Она напрягла слух. Далекий, слабый, но совершенно отчетливый. И она узнала этот голос.

— Бригит! Бригит!

Харальд!

Человек, тащивший ее на себе, тоже услышал это. Он резко остановился, вновь выкрикнул какой-то приказ своим спутникам, и они тоже замерли на месте. Как по команде, ее похитители обернулись и стали смотреть в ту сторону, откуда пришли по вымощенной досками дороге. Бригит вывернула шею, чтобы взглянуть туда же. Было темно, но за облаками скрывалась луна, дававшая достаточно света, чтобы она смогла рассмотреть вдали маленькую группу людей, идущих за нею. Она даже узнала широкоплечую фигуру Харальда.

В Дуб-Линн она прибыла, рассчитывая всего лишь использовать его. Она забыла, каким привлекательным он был. Она забыла о его непоколебимой верности и силе. Но за то короткое время, что они провели вместе, она быстро вспомнила об этом и о том непостижимом влечении, которое испытывала к нему, том самом, которое и привело ко всем нынешним бедам и неприятностям. И она вновь проявила слабость и пустила его к себе в постель.

Верность и сила. Отличительные черты Харальда. И сейчас, видя, как он спешит к ней по дощатой дороге, выкрикивая ее имя, она, как никогда, была благодарна ему за эти качества.

— Харальд! Харальд! Сюда! Я здесь! — закричала она и за свои старания получила удар ногой в голову.

Во рту у нее появился привкус крови, но она готова была рискнуть и заработать еще один удар, лишь бы Харальд спас ее. Она уже открыла рот, чтобы крикнуть снова, но мужчина, тащивший ее на себе, вновь развернулся к реке и отдал очередную команду на отвратительном гортанном языке норманнов. А потом он побежал, и его люди побежали вслед за ним.

«Нет, нет, нет!» — подумала Бригит. Если они достигнут корабля раньше, чем Харальд догонит их, она пропала. А уж если ее увезут в открытое море, то она наверняка не доживет до следующего захода солнца.

Бригит вновь забарабанила кулачками по ногам мужчины, но близость спасения прояснила ее разум. Прекратив эти бесполезные усилия, она вытянула шею, глядя по сторонам. Рядом с ней бежал какой-то человек. Во всяком случае, она видела его снизу до пояса. Увидела она и меч, колотивший его по бедру на бегу.

Меч… У того ублюдка, что тащил ее на себе, тоже должен быть меч. Как и у всех остальных. Она извернулась неловким движением, глядя в другую сторону, и согнулась в талии. Мышцы живота горели, как в огне, но взгляд ее упал на то, что она искала, — рукоять меча, торчавшую над поясом ее похитителя.

До этого тот двигался быстрым шагом, а теперь побежал, и толчки и тряска стали и вовсе невыносимыми. Бригит потянулась к рукояти меча правой рукой, но промахнулась, когда от очередного прыжка у нее перехватило дыхание. Однако она предприняла новую попытку. Рукоять была так близко. Дюйм за дюймом она подбиралась к ней, стараясь, чтобы ладонь ее не вздрагивала в такт толчкам. Она слышала голос Харальда, окликавший ее. Он становился все ближе.

И в это мгновение человек слева от нее увидел, что она задумала. Он закричал, бросился к ней, и она совершила отчаянный рывок к рукояти. Почувствовав, как ее пальцы сомкнулись на кожаной оплетке, она потянула ее к себе. Ножны дернулись вперед, словно таран или стенобитное орудие, когда Бригит попыталась освободить лезвие.

Человек, бежавший рядом, схватил ее за руку и попытался разжать ее пальцы на рукояти. При этом похититель, тащивший ее на плече, сообразил, что происходит что-то неладное, и развернулся, чтобы посмотреть, в чем дело. Меч вырвался из рук его спутника, и Бригит, изогнувшись в поясе и застонав от напряжения, вытащила-таки его из ножен. Кончик клинка глухо ударился о дорогу, когда она попыталась поднять его. Мужчины вокруг остановились и закричали что-то на своем чужеземном наречии.

Бригит, по-прежнему лежавшая на плече своего похитителя, видела лишь доски дороги да его ноги. Он вертелся из стороны в сторону, пытаясь понять, что происходит у него за спиной.

В поле ее зрения появилась еще одна пара ног, и чьи-то руки вновь потянулись к ней. Она неловко ударила по ним мечом, а затем попыталась полоснуть клинком по ногам своего похитителя, но меч оказался слишком длинным, а положение ее — слишком неудобным, и лезвие лишь плашмя стукнулось о его штаны.

Итак, нанести режущий удар оказалось невозможно, и тогда она ухватилась за рукоять обеими руками, приподняла меч и резко опустила вниз, словно пыталась пронзить острогой рыбу в реке. Это сработало. Острие меча вспороло его лодыжку и вонзилось в сапог, и она всем телом налегла на него, чувствуя, как клинок пронзает плоть и застревает в кости.

Мужчина взвыл от боли и вновь развернулся, а Бригит высвободила меч и сунула клинок ему между ног. Она рассчитывала поразить его снизу вверх в промежность, но, прежде чем она успела хотя бы попытаться это сделать, он споткнулся о собственное оружие и пошатнулся. Похититель старался удержать равновесие, но раненая ступня, запутавшиеся в оружии ноги и вес Бригит помешали ему. Бригит поняла, что он падает, и внутренне сжалась. Она лежала у него на правом плече, и, на ее счастье, он упал на левое, так что не он обрушился на нее всей тяжестью своего тела, а она бедром придавила ему голову, когда оба рухнули на дощатую дорогу.