— Но вон еще коричневый. И еще.

— Они далеко. И если бы тут был только один коричневый крестик, кто-нибудь не ровен час и без стихов, и без дыры в стене додумался бы… А так — луч света указывает плитку, а крестик — точное расположение тайника!

— Похоже на то… И что мы будем делать?

— А вот что…

Вызвав лакея, Борис распорядился пригласить управляющего. Когда тот пришел, Борис потребовал у него подробные планы Нимандштайна. Управляющий попросил немного подождать и вскоре вернулся с большим альбомом, после чего был отпущен. Раскрыв альбом на кровати, Борис и Оля принялись переворачивать плотные страницы, поглядывая на стену.

— Вот, — палец Бориса уперся в очередной чертеж. — Это подвалы замка. Вот этот подвал соответствует плитке.

— А это что такое? — Оля показала на прямоугольники внизу чертежа.

— Это? Как будто… Колодцы какие-то в подвале? И крестик совпадает с этим колодцем, вторым слева.

— Колодцев нам только не хватало… Что, будем нырять или воду вычерпывать?

— Сначала пойдем взглянем, что это за подвал.

Расстегнув саквояж, Борис уложил туда нож и молоток и снова вызвал Сиверского.

— Павел Петрович, проводите нас вот сюда, — он ткнул пальцем в чертеж на альбомном листе.

— Извольте, ваша милость… Однако…

— Я еще не совсем оправился от того, что случилось со мной… С вами мне будет спокойнее.

— Храни вас Господь, Владимир Андреевич… Идемте…

Они прошли по залам Нимандштайна, давящим пышной и мрачной роскошью. Внизу Сиверский открыл окованную железом дверь и повернул ручку колесцового механизма на стене. Из-под кремня посыпались искры. Воспламенились шнуры наподобие бикфордовых, протянутые высоко вдоль грубой каменной кладки. От фонтанирующих огнем шнуров вспыхнули факелы, установленные перед жестяными рефлекторами. Ну и архаика, подумал Борис, такое и в средние века вряд ли считалось передовой технологией. А перезаряжать это каждый раз?! Зато вписывается в помпезную эстетику Нимандштайна… Как декорация. Но для чего в подвалах декорации? Подвал — это не театр и не зал для маскарадов. Здесь же… Какие подземные спектакли здесь разыгрывались?

Поблагодарив управляющего, Борис велел ему удалиться, но добавил.

— Будьте поблизости. Закройте за собой дверь — и чтобы сюда никто не входил.

Многих на месте Сиверского озадачило бы поведение барона Кордина в этот день… Но Павел Петрович давно служил в Нимандштайне и выработал для себя главное правило — ничему не удивляться.

— А что с тобой случилось? — спросила Оля, когда за Сиверским закрылась дверь.

— Со мной? — не понял Борис.

— Ну, ты говорил управляющему…

— А, это… Да я тут притворялся, будто память потерял. Хотел осмотреться на местности, да не успел толком…

Стоя на верхних ступенях лестницы, Борис и Оля могли видеть весь обширный подвал целиком. Внизу тянулся ряд круглых колодцев без воды, с низкими каменными ограждениями-барьерами. Диаметр каждого колодца составлял метров пять, глубина, если судить по ближайшему, была примерно такой же. Через барьеры были перекинуты металлические лесенки с перилами, ведшие вглубь колодцев.

— Интересно, — пробормотал Борис. — Это зачем?

— Может, это вроде бассейнов? — предположила Оля.

— В подвале? Да ладно, давай обследуем второй колодец.

Они спустились в подвал, а потом по металлической лестнице на дно второго колодца. Дно и стены были вымощены булыжником, видимость оставляла желать лучшего в оранжево-багровом полумраке.

— Мы не можем выворачивать каждый камень, — сказала Оля.

Борис достал из саквояжа инструменты, ударил молотком по одному булыжнику, по второму и третьему.

— И простукивать бесполезно, — заявил он, — эти булыжники любой звук погасят.

— К тому же тайник, наверно, глубоко упрятан… Если он тут есть.

— Должен быть…

— Осмотрим все камни?

— К утру закончим… Да и что ты хотела найти? Надпись «долбить здесь»?

— Ну, скажем, булыжник, немного отличающийся по цвету. Если знать, что искать…

— Вот именно, если знать. А у нас инструкция в трех частях — стихи, мозаика с Апокалипсисом, стена с узором. Других вроде бы нет.

— Тогда, значит, точное указание содержится в какой-то из трех. Не рано ли мы пришли сюда?

— Подожди, давай все по порядку. Для чего понадобились стихи? Чтобы зашифровать местонахождение шурфа в стене, только для этого. А шурф указывает место на плане. По логике вещей, он должен указывать точно, а не приблизительно, ведь план — это как бы последняя инстанция?

— Если мы не прозевали еще одну. Крестом отмечен весь колодец, а не отдельный камень…

— Стоп. А почему крестом, а не чем-нибудь другим?

— Что ты хочешь сказать?

— Могли что угодно нарисовать. Хоть круг, хоть квадрат, хоть змейку какую-нибудь… А там крест. Почему?

— Ну, знаешь… Это же просто… — начала Оля и вдруг хлопнула в ладоши. — Конечно! Крест! Там и здесь — посмотри!

Борис взглянул под ноги, на дно колодца, куда она показывала. Действительно, ряды более светлых булыжников пересекали дно крестом, сходясь в центре круга.

— Будем надеяться, — сказал он. — В самом деле, это может быть указанием. Но только для того, кто разгадал загадку! А для остальных — просто так, для красоты. Тогда, наверное, и в других колодцах то же самое, чтобы этот не отличался. Очень может быть…

Молотком он вогнал лезвие ножа в стык между центральными булыжниками. Приложив немалые усилия, он вывернул один камень, Оля помогла ему вынуть несколько других, что было уже легче. Они разрыхлили молотком и ножом влажную землю под камнями, принялись выгребать ее ладонями, закатав рукава.

— Эх, саперную лопатку бы, — вздохнул Борис, когда через полчаса работы вырытая яма начала заполняться грунтовой водой. — И насос.

— Хотя бы ведро, — поддержала его Оля. — Эх, мы… Кладоискатели! Пошли наверх, вернемся во всеоружии.

— Постой… Кажется, я что-то нащупал…

— Что?

— Что-то твердое… Камень, или…

Выпрямляясь, Борис вытащил из воды запаянный цинковый футляр прямоугольной формы. Оля прикоснулась к этому футляру опасливо, чуть ли не благоговейно.

— Ты думаешь, там книга?

— Хм… Никто, собственно, нам не обещал… Да сейчас увидим.

Борис положил инструменты и находку в саквояж, и они выбрались из колодца. Наверху было светлее, и Борис уже намеревался приступить к вскрытию футляра ножом, но Оля остановила его.

— Не умыться ли сперва землекопам?

— Да, но где?

— Ты же владелец замка.

— И поэтому должен все тут знать?

— Спросите своего управляющего, ваша милость. Вы же как бы память потеряли?

— Хотелось бы поменьше мелькать на глазах здешней публики… Вот что это там за каменные чаши у стены?

Чаши оказались наполненными чистейшей прохладной водой (по замыслу, она требовалась многим из участниц развлечений в колодцах). Теперь эта вода пришлась весьма кстати. Потом Борис извлек из саквояжа футляр.

Пайка была проведена настолько тщательно и аккуратно, что Борис долго искал зазор, куда можно было бы вставить нож. Наконец, он нашел такой зазор.

— Здесь пайка разошлась, — озабоченно сказал он. — Если внутрь попала вода…

Раскачивая лезвие в зазоре, продвигая его дальше и дальше, он постепенно отделил крышку футляра. То, что лежало внутри, было завернуто в вощеную бумагу, влажную, но без капель воды на поверхности. Борис развернул бумагу с превеликой осторожностью.

Там была книга в кожаном переплете. Название было выдавлено на черной коже глубоким тиснением, первоначально золотым (кое-где поблескивали уцелевшие золотые крупинки). Три замка, которыми застегивался переплет, также отливали золотом в свете факелов.

Борис наклонил книгу так, чтобы падающие тени тисненых букв позволили разобрать название.

— «Зерцало магистериума», — прочел он вслух. — Подержи-ка ее… Здесь есть еще и письмо.

Оля взяла книгу, как взяла бы незапертый ящик с ядовитыми змеями. В руках у Бориса остался запечатанный сургучом почтовый конверт. На нем было что-то написано, но чернила расплылись от влаги. Борис сломал сургучную печать, достал лист из конверта, развернул.