Я отпрыгнул с линии атаки в последний момент и ударил марида в бок.

Лезвие топора разрубило его пополам, разбрызгав черную жижу. Верхняя половина туловища съехала было вниз — но марид тут же превратился в столб чернильного дыма и спустя очень короткое время вновь обрел плотность и цельность. Более того, теперь у него в руках оказались длинные лезвия, покрытые черной жижей — или, вернее, созданные из нее. Только вот я подозревал, что рубить они могут так же хорошо, как настоящее оружие. И парировать их одним топором оказалось сложновато…

Впрочем, разрубались эти лезвия так же легко, как и тело марида, и так же на время превращались в дым. Обезоружив марида, я снес ему голову, постаравшись ударить так, чтобы та откатилась подальше, и так же поступил с конечностями. И опять тело марида заклубилось черным дымом…

— Тяни время! — крикнула Амана, стоя на коленях и торопливо сгребая в кучу части сети. Смотреть, что она будет делать дальше, я не стал — черный дым сгущался, нужно было сражаться.

Марид обрел плотность в третий раз — я, ожидавший этого, сразу же отрубил ему руки вместе с оружием.

В четвертый — в сторону вновь покатилась голова.

В пятый…

Вскоре мне стало казаться, что марид не особо старается меня победить. С первого раза понял, что не сможет, и решил просто вымотать. Для самого марида превращение в черный дым и возвращение в телесный облик не требовало, похоже, никаких усилий.

В сторону Аманы я больше не смотрел — не хотел привлечь к ней внимание демона.

Когда марид в очередной раз превратился в дым, я услышал за спиной звук, напоминающий одновременно металлический скрежет и бульканье воды.

Я торопливо обернулся — Амана так и стояла на коленях, разведя руки в стороны. Из ладоней струились волны огня, и куча металлической проволоки расплавлялась, одновременно превращаясь в некое подобие обеденного котелка.

Хм…

Она собиралась нахлобучить этот котелок мариду на голову и так победить?

Марид вновь стал материальным, и я вернулся к своей бесконечной битве. Причем в этот раз отвлечение стоило мне пары царапин черным оружием — удар марида удалось парировать лишь с запозданием.

Опять удары топором, опять падают отсеченные голова и конечности. Опять марид превращается в дым — и опять становится материальным. Вот только в этот раз материализация произошла быстрее. Пусть ненамного, но быстрее.

Неужели мариду придали сил те крохотные раны, которые он мне нанес?

Развоплотив марида в очередной раз, я торопливо осмотрел себя. Больно не было и даже кровь не шла, так, едва сочилась сукровица, будто от кошачьей царапки. Но если причина ускорения марида действительно в ранах, допускать новые нельзя, иначе, без кратких моментов отдыха, марид загоняет меня быстрее, чем Амана доделает свой котелок.

Марид распался в дым снова — в пятнадцатый раз? Двадцатый? Я давно потерял счет…

— Айра! — громко крикнула за моей спиной Амана. — Та-на-ра ашшур та-на-ра!

Оборачиваться к ней я не стал, предпочтя следить за маридом. От каждого непонятного слова столб дыма дергался, а когда Амана выкрикнула последнее слово, понесся в ее сторону. Я метнулся следом за дымом, готовясь нанести удар, едва марид начнет обретать материальность.

Амана все еще стояла на коленях на полу, только теперь перед ней кособоко высился металлический котелок, а в руке она держала то, что напоминало его крышку. Подлетев, дым втянулся внутрь котелка. Амана торопливо прижала крышку сверху, и я увидел, как металл под ее руками раскалился добела.

— Все, — выдохнула она. — Готово! — и выпрямилась.

Крышка и котелок оказались намертво приварены друг к другу.

Я замер, ожидая, что сейчас марид что-то сделает. Может, сорвет крышку и вылетит дымом, может, разорвет этот котелок на части, может…

Но ничего не происходило. Котелок твердо стоял на полу, не дрожал, не качался, никак не показывал, что внутри него заперт демон.

Я протянул руку и лезвием топора осторожно коснулся крышки. Ничего не случилось.

— Как у тебя получилось? — спросил я, подняв взгляд на Аману.

— Я же урожденная аль-Ифрит. Мы знаем много способов борьбы с маридами, — и, на мой недоуменный взгляд, недоверчиво добавила: — Ты что, не знаешь, кто такие аль-Ифрит? Никогда не слышал о нашем клане?

Я мотнул головой.

— Аль-Ифрит, — повторила она, — это значит потомки ифрита.

— Эмм…

— Ифрита, то есть огненного демона. Ну же, Рейн Менхард, об ифритах ты точно должен был слышать! Их еще называют джиннами.

— Ну-у… — я попытался не выдать своего изумления. То есть магичка была потомком огненного демона? Демон основал ее клан?

И это было нормально?

Судя по тому, как спокойно она это упомянула и как равнодушно отреагировал на ее слова Кастиан, это действительно было нормально.

Амина между тем всплеснула руками, умудрившись одним жестом передать и веселое изумление, и досаду.

— Мариды — джинны воды и воздуха, по своей природе они враги ифритам. Наш далекий предок, основатель клана, знал способы борьбы с маридами. Все аль-Ифрит зазубривают эти способы еще в детстве. Вот этот, — она кивнула в сторону кособокого котелка, — самый простой, но при этом самый действенный. Марида проще всего поймать, когда он в дымной форме, и запечатать. Внутри любого сосуда мариды почти сразу впадают в сон и могут провести так тысячелетия.

— А котелок обязательно делать из сети гаргунов? — спросил я.

— Что под руку попалось, из того и сделала, — Амана пожала плечами. — Или видишь здесь другие емкости?

Других емкостей я не видел — комната была почти пуста.

— И что теперь? — спросил я. — Осколки человеческих душ, которые могли нас вывести из леса, марид поглотил, а сам спит в котелке. Какие есть еще варианты выбраться из Гаргунгольма?

— Значит, ты предлагаешь нам отыскать здесь ответ на вопрос, который не смогла найти за три года? — я обвел рукой огромную подземную библиотеку клана Дасан, со всеми ее бесконечными рядами книжных шкафов, которые щедро освещались магическими лампадами.

Амана пожала плечами.

— Может быть вы заметите что-то важное, что я пропустила.

— Здесь есть то, что ты пропустила?

— Конечно. Например, все книги и свитки, написанные на мертвых языках. Ни мой муж, ни я эти языки не изучали. Думаю, кто-то из его предков собрал их просто из любви к старинным рукописям.

— Покажи.

Когда мы подошли к нужным шкафам, я протянул руку, снял с полки первый попавшийся свиток и развернул его. Знаки на свитке напоминали вытянутые, изогнутые и кое-где соединенные геометрические фигуры, в основном треугольники, и пока ни о чем мне не говорили.

В памяти всплыло, как я держал письмо мастера Аты вверх ногами и тоже ничего не мог понять. Я перевернул свиток. Ха! Вот теперь смысл у геометрических фигур появился.

— «Когда гусиный клин полетит на юг…» — прочитал я. — Нет, не просто юг. Вот этот значок… Что же он означает? А, точно, «темный». «Когда гусиный клин полетит на темный юг, пятая династия пошатнется». Чушь какая-то!

Амана издала неопределенный звук, не то согласие, не то отрицание.

На всякий случай я посмотрел на следующую строчку. Теперь кривые треугольники читались легко, без напряжения.

— «Сфинкс загрустит, вода зальет долины, птица рух закроет солнце. Темный странник придет в сердце мира. Генерал мертвой армии сломает зубцы короны…» — Я вздохнул и убрал ладонь, позволив свитку вновь скататься. — Не знаю, что это за бред, но выбраться отсюда он нам точно не поможет.

Амана быстрым движением выхватила у меня свиток, внимательно его осмотрела и спрятала куда-то.

— Откуда ты знаешь древне-лекенский язык? — спросила с любопытством.

— Древне-какой?

— Древне-лекенский. Мертвый язык Горных Лекен. Муж говорил, что в Империи не осталось ни одного книжника, способного на нем читать.

Я пожал плечами.