Первая — прыщавая и явно заучка, страшная как ядерная война. У этой на родовой эмблеме был свёрнутый канат.

Вторую я разглядеть не смог, потому что она была в маске и перчатках (да, в медицинских, прям как в нашем мире), на гербе у неё была нарисована связка червей.

Третья девушка резко контрастировала с остальными и была подобна ангелу, слетевшему с небес к этому сборищу странных личностей. Красавица была невысокого роста, стройная и темноглазая, её черные волосы кудряшками рассыпались по плечам. В лице девушки было нечто восточное, её герб изображал розу ветров.

Еще в аудитории имелись портрет Павла I, старого только что умершего Императора, и преподаватель — сухощавый мужик с черной аккуратной бородкой.

— Я Соловьёв, Бронислав Иванович, — представился препод, — Ваш учитель по магии, действительный профессор Санкт — Петербургского университета. А вы, я полагаю, Шаманов и… хм, Нагибин?

— Всё так, — подтвердил я.

Я на всякий случай показал Прыгунову кулак, и мы с Акалу сели за длинную парту в центре помещения. Парта была типа тех, что ставили в средневековых университетах, за ней бы поместилось человек сорок.

— Ладно, — вздохнул Соловьёв, — Объясню вам сейчас ситуацию, как есть. Я не уверен, что вчера преподаватели вам это говорили, потому что наши преподаватели — люди очень тактичные и вежливые. Но я привык всегда говорить напрямик, особенно, когда дело касается безопасности студентов.

Итак, вы должны уяснить, что остальные студенты вас не любят. Очень сильно. Вы все здесь находитесь по милости покойного Государя Павла Петровича, который разрешил обучение в нашем Лицее нерусским и бедным кланам.

Но наше общество еще… кхм… не совсем к этому готово. Трое из вас вообще принадлежат к кланам — париям, любые контакты с которыми традиционно очень не одобряются.

Так что, Корень — Зрищин, Головина, Чумновская — вас очень вероятно не просто будут бить, а вполне возможно и убьют. Прецеденты у нас были. И я говорю это не для того, чтобы запугать вас или заставить поехать домой.

Я просто предупреждаю. Будьте предельно осторожны, пожалуйста. Кроме того, возможна и некоторая дискриминация со стороны отдельных преподавателей. Не с моей, конечно…

Я поднял руку:

— Профессор, а у нас есть право пресекать попытки дискриминации? Я имею в виду — попытки со стороны преподавателей?

— Я бы не советовал вам даже пробовать, Нагибин, — грустно улыбнулся Соловьёв, — Уверен, что добром такое не кончится. Так что если ваш начнут дискриминировать — просто терпите.

— Ага, типа, когда тебя насилуют — расслабься и получай удовольствие? — уточнил я, но тут же поправился, — Простите, профессор. Не сдержался.

Соловьёв кивнул, а потом встал со стула:

— Ладно, я сказал то, что был должен. А теперь самое время заняться тайнами магии…

«Шефу Охранного Отделения, Её Светлости княгине Пыталовой

сверхсекретно:

Цель один: всё еще в Гатчине. По возможному пути следования Цели один расставлены агенты — шесть в Павловске, восемь в Царском.

Ждём команды на исполнение.

Цель два: потеряна. Местоположение неизвестно. Ищем.

Цель три: границ России не пересекала.

агент СОКРАТ»

ОТВЕТ:

«Команды на исполнение пока нет. Ждём решения П. П.

Княгиня ПЫТАЛОВА»

— Смартфоны можете убрать, — сказал Соловьёв, — Записывать или как — либо фиксировать любую информацию о магии запрещается Императорским декретом. Наша власть, власть магократии основана на тайне.

Так что любые сведения передаются строго устно, от наставника к ученику. А нарушителей этого запрета карают смертью, так что прошу отнестись серьезно.

Соловьёв нажал кнопку на своём ноутбуке, и на большой чёрной доске засияла белоснежная огромная надпись:

МАГИЯ

Весьма эффектно, хоть и довольно малосодержательно.

— Дайте мне определение магии, — потребовал Соловьёв.

— Магия — это тип духовной энергии, — ожидаемо ответила первой прыщавая девушка в очках.

— Хорошее определение, — кивнул Соловьёв, — Но оно подходит не только к магии, а к куче других вещей. Например, то же самое можно сказать про человеческую волю или про мотивацию. Заметьте, воля и мотивация есть и у холопов, и у разночинцев, но магии у них нет.

— Магия это солнечный свет, — предположил студент, похожий на наркомана, с тяжелыми кругами под глазами.

— Верно, — согласился Соловьёв, — Солнечный свет действительно порождает солярис, но солярис — лишь один из типов магической энергии. Есть и другие. Так что ваше определение неполно.

— Магия — это колдунство, — заявил обдолбанный флексом китаец.

— Вот это уже ближе к истине, — подтвердил Соловьёв, — Собственно, никто из вас не сможет дать определение магии. И даже я не смогу, хотя я и принадлежу к клану Соловьёвых, крупнейших знатоков магии в мире.

Как вам возможно известно, мой дед, Владимир Соловьёв был величайшим исследователем магии в человеческой истории. Именно он полнее всех описал теорию магии и именно по его наработкам мы сегодня преподаём её. Но, видите ли, дать определение магии не смог даже мой дед.

Соловьёв нажал кнопку на ноутбуке, и надпись «МАГИЯ» на доске эффектно рассеялась, распавшись на серебристые искры.

— Магия есть нечто абсолютно неуловимое, — объяснил преподаватель, — Она избегает любых определений. Она выше любых законов физики, химии или логики. Она изменчива и непостоянна, и она обладает собственной волей. Мы, магократы, стоим выше закона, но магия стоит выше нас.

Нам кажется, что это мы используем магию, но на самом деле это магия использует нас. Магия неописуема, она ни к чему не сводится. Ей нельзя дать никакого определения, а если бы было можно — то это была бы уже не магия, а наука.

Вот с чем вам предстоит иметь дело, если вы хотите обучиться магии. И, пожалуй, на этом покончим с теорией и перейдем уже к практике.

Соловьёв внимательно оглядел аудиторию, а потом спросил:

— Кто из вас знает, каким образом маг кастует заклинания? Я сейчас говорю не о сверхсиле, сверхскорости или живучести. Всё это есть у любого совершеннолетнего мага. Нет, я имею в виду клановые заклинания, которые у каждого индивидуальны. Каким образом маг кастует их?

Ответила снова девушка в очках:

— Маг извлекает их из солнечного света. Он берёт энергию соляриса от собственного организма и от трикоинов. И преобразует в заклинание.

— Да, — согласился Соловьёв, — Я надеюсь, все из вас знают, что такое трикоины?

Закивали все студенты, кроме меня. Впрочем, некоторые кивали не слишком уверенно.

Я же напрягся. С солнечным светом у меня были определенные проблемы, мой неправильный организм предпочитал получать магию из лунного.

— Свет, — произнёс Соловьёв, указывая на Солнце за окном, — Свет и есть магия, но сырая. На солнечном свете, как вам отлично известно, работает вся наша энергетика, всего мира. Мы называем этот тип энергии солярисом, а быдло зовёт его просто соляркой.

И ваши боевые магические способности тоже порождены солнечным светом. Вы впитываете солнечный свет, а потом он преобразуется в вашем организме в мощные удары, способность быстро двигаться или регенерировать, во все те умения, которых нет у простолюдинов.

Это врожденные способности, и вам очень повезло, что вы родились с ними. Нас, магократов, во всем мире меньше одного процента. Мы подобны батарейкам, мы впитываем свет и преобразуем его в магию.

Но дело в том, что, как я уже говорил, солярис — это сырая магия. Она годится только для вещей грубых — для удара, для прыжка, для того, чтобы залечить рану. А для клановых заклинаний требуется более тонкая энергия — постсолярис.