— Я? Я вроде человек и магократ, как и вы, баронесса, — попытался я успокоить разбушевавшуюся девушку, — Хотя так — то я довольно противоречивая личность. Возможно поэтому вы и разглядели внутри меня две души…

— Нагибин, не пудрите мне мозги! — рассвирепела Головина.

— Так у меня нет способности пудрить мозги, — я пожал плечами, — Мозги — это вообще — то по вашей части, Головина.

— Нагибин!

— Ладно, всё, — махнул на нас рукой Соловьёв, — Прекратите. Занятие окончено. Все свободны.

— Еще семь минут вообще — то, — заспорила Головина.

— Я отпускаю вас пораньше, — сказал Соловьёв, — Вот ваши трикоины, Головина, держите. Домашнее задание для всех одно — ешьте трикоины и кастуйте ваши заклинания. Желательно не на представителей знатных кланов и не на преподавателей. Холопов для практики можете взять в правом крыле Лицея. И не ешьте больше двух трикоинов в сутки, а то умрёте. Всё.

Я с удивлением взглянул на профессора, а потом на напоминавшую ангела черноволосую девушку. Красавица с розой ветров на клановом гербе сидела за задней партой аудитории, её Соловьёв, единственную из всех, так и не вызвал.

Забыл он про неё что ли?

— Нагибин, останьтесь, — потребовал профессор, прервав мои размышления.

Студенты покинули аудиторию, Прыгунов и Корень — Зрищин вышли последними, бросая на меня мрачные взгляды. Не хватало еще, чтобы эти два мудака подружились. Впрочем, я сомневался, что Корень — Зрищин может хоть с кем — нибудь подружиться.

Остались только я и Соловьёв, а еще неизвестная красавица. Девушка встала из — за парты и прошла к столу преподавателя.

«Многие поколения магократов ищут Перводрево, а масоны — консерваторы полагают его своей главной целью. Но поискам всё нет конца.

Спустя сотни лет мы находимся всё там же, мы не приблизились к Перводреву ни на шаг.

Мы верим, что через Перводрево к европейцам пришла магия, что Рюрик, наш первый маг, ел плоды Перводрева, которые мы сегодня считаем первыми трикоинами, и так обрёл магию.

Еще мы верим, что нашедший Перводрево сможет управлять самой магией, обретёт силы поистине божественные.

Но что мы собственно знаем о Перводреве?

Единственный источник информации о нём — средневековая Сага о Рюрике.

В ней сказано, что Перводрево было обретено Рюриком на Островах Горячего Жира, где покоились предки и боги Рюрика.

Но где эти острова? Никто так и не смог их обнаружить, ни в океане, ни на дне морском.

А если и смог обнаружить, то не смог узнать, потому что сегодня они зовутся иначе.

И кем были предки Рюрика? А сам Рюрик?

Мы почитаем его создателем нашего Государства Российского, но мы до сих пор спорим о нём.

Одни говорят, что Рюрик был скандинавом, другие — что славянином.

Его загадочная фигура сокрыта от нас в потоках времени, как и Перводрево — величайшая тайна, источник магии…»

Владимир Соловьев, русский философ

«Liber Magocratiae», том I

2 сентября

День Похорон

Российская Империя, Павловск

около 11 утра

Самолёт пошёл на посадку, Лёдов выпил еще рюмку водки и закусил ложкой черной икры.

Аэродром Павловска был весь заставлен самолётами гостей, прилетевших на похороны Императора. Но попадалась и боевая авиация Мальтийского Ордена, её сразу можно было узнать по опознавательным знакам — белым мальтийским крестам.

Глядя в иллюминатор, Лёдов с удовлетворением отметил, что крестов много, аэродром всё еще был под полным контролем Ордена. А это означало, что именно Лёдов, как магистр Мальтийского Ордена, будет решать, кого допустить на похороны Государя, а кого нет.

Самолёт наконец сел, прежде чем выйти из него, Лёдов хотел еще выпить, но почему — то неожиданно для себя самого передумал.

У трапа уже ждали два бронированных джипа. Медведянский сегодня был без медведя, а вот Псобчаков наоборот взял с собой свою лучшую борзую, на собаке по случаю похорон была надета траурная черная попона.

Лёдов спустился по трапу и мрачно осмотрел борзую, а потом и Медведянского, на котором была черная мантия инкрустированная черными же алмазами.

— Псина Володи выглядит лучше тебя, Димон, — заключил Лёдов, — Ну что там?

— Кхе — кхе… — прокашлялся Псобчаков, — Порядок, Борис Николаевич. Городская полиция и казаки готовы. Они поддержат Орден.

— Да срал я на твою хилую рать, — отмахнулся Лёдов, — Их девки из Лейб — Гвардии разметают за минуту, если дойдет до боя. Меня волнует твоя позиция. Ты сам — то готов?

Псобчаков кивнул.

— А вот я не готов, — влез в разговор Медведянский, — Какого лешего мы будем действовать без согласия Чудовища? Я всегда полагал, что для столь радикальных мер требуется согласие Императора.

— Чудовище титьки мнёт, — мрачно ответил Лёдов, — И Императором оно не станет, пока мы не протолкнём ему трон под задницу. Поэтому Павел Павлович должен быть арестован. Через час, когда он покинет наконец свой долбаный дворец. Мальтийский Орден уже получил инструкции, мои ребята справятся. Так что нет причин для беспокойства, Димон.

— Ну, да, ну да, — протянул Медведянский, — Арестовать одного Императора без санкции другого Императора. Действительно, никаких причин волноваться.

— Покойный Павел Петрович слишком долго правил, — поморщился Лёдов, — Поэтому мы успели забыть наши славные русские традиции. Например, традицию дворцовых переворотов. Но рано или поздно всё возвращается на круги своя. Пришло время возрождения, господа.

Что же касается санкции Чудовища — у меня её нет, всё верно. Но я не могу ждать этой санкции до конца времен. Наше Чудовище отличается исключительной нерешительностью, так что еще чуть — чуть — и оно вообще пролетит мимо трона. И мы вместе с ним. Так что придется действовать, как есть, Димон. А Чудовище нам потом только спасибо скажет.

— Кхе — кхе… — покашлял Псобчаков, — А что с Корень — Зрищиным?

— Я дал Ордену приказ живым это говно не брать, — нехотя ответил Лёдов, — А вот что делать с Глаз — Алмазовыми понятия не имею. Эти ублюдки прилетели во Дворец еще пару часов назад. Как бы не было сюрпризов.

— Думаю, это не имеет никакого значения, — осторожно сказал Псобчаков, — Когда Павел Павлович будет арестован — тогда уже будем обкашливать вопросы.

— Да, но нам будет трудно обкашливать вопросы, если мы перебьем половину Жаросветовых с Глаз — Алмазовыми, — нахмурился Лёдов, — А уж если погибнет кто — то из Багатур — Булановых — нас наше же Чудовище отправит на виселицу. Так что я дал Ордену указание не трогать ни в коем случае никого из этих трёх кланов. Но трагических случайностей мы, конечно, полностью исключить не сможем…

— А где Чудовище — то? — спросил Медведянский.

— Будет через пару часов, — отмахнулся Лёдов, — К тому времени всё уже будет кончено.

Трое магократов замолчали и двинулись пешком по взлётному полю, их джипы медленно ехали следом. Возле Псобчакова величественно шла его борзая.

Вскоре к магократам медленно подъехал длинный бронированный лимузин с фигурой золотого льва на капоте. Лимузин украшали флажки Эфиопской Империи, подвязанные по случаю смерти Павла I траурными ленточками.

— Борис, а ты уверен… — забеспокоился Медведянский.

— Естественно, — кивнул Лёдов, — Так я буду в безопасности. Меня, конечно, попытаются сегодня убить, тут нет никаких сомнений. Но вот стрелять в меня, когда рядом Император Эфиопии и княжна из Императорского клана — никто не рискнет.

Из лимузина поприветствовать Лёдова вышли двое — высокий бородатый негр в короне и уже немолодая женщина, одетая в траур, черноволосая и темноглазая, как и все Багатур — Булановы.

— Добро пожаловать, Ваше Величество, — Лёдов пожал негру руку, а потом склонился над рукой Багатур — Булановой, — Примите мои соболезнования, княжна.