А ты сдох недавно и такая способность у тебя еще есть. Так что вместе мы воплотиться сможем. Когда я говорю «вместе» — я имею в виду в одном теле. Мы с тобой похожи, и по характеру, и по судьбе. Так что мы отлично поладим, я уверен.

— В смысле? Как мы с тобой вдвоём воплотимся в одном теле?

— Да очень просто, — отмахнулся Царь, — Ну, тупо две души в одном теле.

— Две души в одном теле — это какая — то шизофрения, — засомневался я.

— Ши… Что?

— Ну психическая болезнь, — попытался объяснить я, — Все еще не понятно? Ну душевная болезнь. Дурка, проще говоря.

— Мда, — Царь покачал головой, а потом обвёл рукой свои палаты, — А вот это всё по — твоему не дурка? Ты думаешь, мне приятно тут сидеть целую вечность? А о русском народе ты подумал? Русский народ жаждет спасителя, который придёт и освободит людей от тирании магократов. И тут ты такой — не, пацаны, я не хочу, нахер вас. Вот скажи мне, друг, это не дурка?

— Мне всё меньше хочется воплощаться с тобой в одном теле, — честно признался я, — Ты хоть объясни толком, где мы? Почему ты сидишь тут целую вечность?

— Где мы — я и сам не знаю, — хохотнул Царь, — Боюсь, что я не учёный и не теолог, чтобы разбираться в таких вопросах. Я Царь, если ты не заметил. А сижу я тут, потому что не хочу идти дальше, а хочу нового воплощения. И не просто воплощения, а конкретно Царём.

Собственно, я просто жду подходящей души, свежей и пригодной к воплощению, чтобы на ней заехать в новое царское тело. И вот такая душа сейчас передо мной. Но она кочевряжится и нос воротит, как купеческий сынок на смотринах невесты. Решайся уже, Ростислав!

— Значит, ты и имя моё знаешь, — вздохнул я, — А что если я все же откажусь?

— В этом случае я безусловно возьму твою душу силой, — кивнул Царь, — Но это создаст проблемы. По части дурки, да. Наши души будут плохо уживаться в новом теле, так что мы будем полубезумным дураком. Но клянусь, что если ты откажешься — я воплощу тебя насильно, уж не обессудь. Плюсового гавваха для этого у меня хватит.

— Чего хватит?

— Неважно, — отмахнулся Царь, — Решайся, Слава.

— Ты хоть скажи, куда мы попадём после воплощения…

— Да хрен его знает, — Царь пожал плечами, — Какой — то очередной мирок с магократией. Это неважно, на самом деле. Важно, что воплотимся мы в персоне царской крови. А на остальное мне в общем — то плевать.

— А почему я не могу сделать это без тебя, м?

Царь расхохотался:

— Дурашка, а ты знаешь, как это провернуть? Ну что же. Давай, воплощайся полностью. А я погляжу. Кроме того, ты ведь не царской крови. Подобное тянется к подобному, друг мой.

Воплотиться в Царя может лишь тот, кто уже был царем. Так что, повторюсь, мы с тобой составляем идеальную пару. У меня есть знания и царская кровь, а у тебя есть свежесть души, поскольку ты сдох недавно, так что вместе мы сможем захватить тело жертвы

— А что будет с душой жертвы, когда мы вселимся в его тело?

— А там уже нет души, — в очередной раз пожал плечами Царь, — Так что не наша проблема. Душу из тела жертвы уже изгнали те, кто совершает ритуал. Те, кто призывает нас. Мы будем зваными гостями, нас ждут. Мощные маги из того мира открыли портал и зовут нас.

— То есть, если мы отвергнем приглашение, жертва умрёт?

— Да. Так что наш приход будет еще и актом человеколюбия. Мы спасем тело того несчастного, тело, в которое нас призывают.

— Ну не знаю… — я бы поразмышлял, но в этом странном месте было трудно размышлять.

Здесь я просто говорил то, что искренне думаю. В этом месте у меня не было ни тела, ни разума, только голая душа.

— Пока что это выглядит как отжималово чужого тела по прихоти каких — то колдунов, которые нас призывают, — высказал я свои опасения, — Что ты вообще о них знаешь?

— Да ни хрена я не знаю! — рассвирепел Царь, — Тебя вообще колышет что ли, ну? Я слышу Зов и хочу пойти на него. Мне это кажется хорошей идеей, в нашем с тобой положении. А на все остальное мне насрать. Там разберемся.

— Слушай, а ведь мы с тобой и правда похожи, — я рассмеялся, — Ладно. Окей. Я согласен.

— Ну слава Богу, — Царь вскочил с трона и бросился ко мне, — А теперь расслабься. Я сейчас тебя сожру. Прости, но иначе никак. Не сопротивляйся.

Царь выхватил кинжал и отрезал кусок того, что было мной. Не кусок тела, а кусок души. Никакой боли я не почувствовал, только чувство утраты. Наверное, нечто подобное ощущает терминатор, когда ему отрывают руку.

Царь сунул кусок моей души себе в рот и торопливо прожевал его. Я теперь был одновременно в двух местах — в каменных палатах и в пищеводе у Царя. Еще более странное чувство, но боли все еще нет, как и страха.

Царь порезал меня еще на четыре части и все их с наслаждением схавал. А потом я вдруг понял, что меня больше нет — ни в желудке Царя, ни вообще нигде. Мы с ним стали одной сущностью,

Я смотрел его глазами, слышал его ушами, и его кровь текла по моим венам.

И в уме Царя я обнаружил лишь волю к власти. Мощную и всепоглощаюшую, ту самую, которая и позволила Царю ждать меня здесь целую вечность, не теряя надежды.

Я расхохотался и выбежал из палат на залитый кровью двор. Потом взмахнул руками, глубоко вздохнул и взлетел.

Я летел к самым серым небесам, по которым стремительно неслись плотные огромные облака. Я купался в потоках ветра, а моё иллюзорное тело на глазах гибло и распадалось на куски. Сначала у меня отвалились руки, потом голова, потом с меня сошла кожа. Но боли не было, лишь чувство освобождения от иллюзий.

Внизу подо мной раскинулся огромный мертвый город.

Москва, только очень старая, средневековая. Её можно было узнать лишь по Кремлю и куполам Василия Блаженного. Весь остальной город казался отсюда мешаниной деревянных хибар, местами пересыпанной рыночными площадями, крестами церквей и каменными палатами.

Но Москва уже осталась далеко внизу, а потом и вся земля скрылась из виду, когда я влетел прямо в серые облака. В этот момент мои кости рассыпались в прах, теперь я был полностью свободен от иллюзий тела.

Выше, выше, еще выше!

Я ощущал себя Гагариным, только тот был в скафандре и космолёте, а я же не был ограничен ничем. Полная свобода…

И тогда я услышал Зов.

Некая сила звала меня воплотиться. Не злая сила, а скорее печальная. И я отдал этой силе свою свободу, дал ей связать меня.

Зов схватил меня и швырнул в новую тюрьму материального воплощения. Добро пожаловать. Снова.

Всё произошло стремительно, самого воплощения я даже не ощутил.

Просто я вдруг почувствовал запах сена, смешанный с ароматом женского пота. И не то, чтобы эти запахи мне не понравились.

Присутствия Царя я не ощущал, он будто куда — то провалился. Или просто стал частью меня?

В любом случае, сейчас мне было не до Царя.

Совсем юная крестьяночка дергалась подо мной. Мои штаны были спущены, а у крестьяночки моими же руками был задран подол.

Лежали мы с девушкой на мягком сеновале, утонув в нём, как тонет голова в пуховой подушке.

Крестьяночка была вполне себе ничего. Никакой косметики, никакого парфюма, но в её возрасте девушки еще не нуждаются в баффах, чтобы быть прелестными. В волосы девушки набилось сено, она то ли скулила, то ли тихонько визжала.

Мне же всё происходящее сразу пришлось весьма по нраву. Я пытался нашарить под подолом платья девушки трусики, но трусиков там не оказалось, вместо этого моя рука наткнулась на нечто иное. И это иное мне тоже понравилось, я даже решил не убирать с него руку.

Девушка застонала:

— Ох, барин. Ааа… Как же…

Девственница.

Шаря рукой под подолом это определить сложно, так что я скорее догадался об этом по поведению девушки. Это открытие еще больше разгорячило меня.

— Бааааарин. А как же… Кто ж меня замуж возьмёт… Если вы… Грешно…

Так.

Стоп.

Это любовь по обоюдному согласию или изнасилование?