– Это моя жена. Познакомься, Люся. С Алиханом у нас были общие дела в Осетии.

– Так вы знакомы! – разочарованно протянул Гоша. – Вы тоже делаете водку?

– Нет, я ее пью, – усмехнулся Панкратов. – А я вас не сразу узнал, – продолжал он, обращаясь к Алихану. – Хотя и должен был. Никак не ожидал увидеть вас в Москве, да еще в таком месте. Что заставляет вас тратить на это время?

– И деньги, – подсказала Людмила.

Алихан сдержанно улыбнулся:

– Ну как, интересно.

– Вот, человеку интересно, – укорила Людмила мужа. – А тебя силой приходится тащить из дома!..

Звонок мобильника заставил Панкратова извиниться и выйти в вестибюль.

– Слушаю.

Звонил майор из засады под Одинцово:

– Докладываю. Только что на автобазу въехали три фуры. Дадим загрузиться и будем брать. Не хотите поприсутствовать?

– Хочу.

– Тогда приезжайте. Вы сейчас где?

– На Варшавке.

– За час успеете. Подошлю «УАЗ» в Одинцово к посту ГИБДД. На повороте, знаете? Он вас встретит. Жду. Конец связи.

Вернувшись в зал, Панкратов отвел Алихана в сторону:

– Через час ОМОН захватит подпольный завод, где подделывают вашу водку. Я еду туда. Хотите со мной?

Алихан насторожился:

– Я ничего про это не знаю.

– По дороге расскажу. Едете?

– Да.

– Тогда быстро. Нужно еще поймать такси для Людмилы.

– Мой водитель отвезет. А Георгий проводит.

Узнав, что праздник неожиданно кончился, Людмила расстроилась:

– Ну вот, так всегда. Все дела, дела. А жить-то когда? Просто жить, а?

И хотя Панкратов не считал культурные мероприятия, подобные нынешнему перфомансу, заслуживающей внимание частью жизни, относил их к пустым развлечениям, к шелухе, его не оставляло ощущение, что этим вечером он соприкоснулся с чем-то подлинным, глубинным.

Лариса Ржевская, самая загадочная женщина Москвы. Она не могла принадлежать ни одному мужчине, такая женщина могла принадлежать только всем. Да и не женщина она была – образ женщины, томительная сердечная боль всех мужчин, от вожделеющего всех женщин мира мастурбирующего подростка до глубокого старика, взволнованного внезапной мыслью, что в каждой женщине, присутствовавшей в его жизни, было что-то от идеала. Было, было, не могло не быть, просто он не сумел рассмотреть, оценить, задохнуться от восторга. А теперь что ж, жизнь прошла, остались только воспоминания, ими и утешайся.

В 0-30 майор, руководивший операцией, дал команду к началу захвата. Под прикрытием темноты бойцы ОМОНа выдвинулись к автобазе, бесшумными тенями перемахнули через ограду. Ворота распахнулись, во двор влетели милицейские машины с сиренами и дальним светом фар. В их режущем свете заметались темные фигуры. Не ожидавшая нападения охрана, человек десять парней в камуфляже, побросала карабины и послушно улеглась на асфальте, ноги врозь, руки на голову. Защелкнулись наручники. Несколько человек, таскавших в фуры картонные упаковки с бутылками, кинулись в боксы. Омоновцы не стали их преследовать, оцепили помещения автобазы и застыли в ожидании новых приказов.

В подлеске, на КП майора, захрипела рация:

– Дело сделано. Сделано дело. Как поняли? Прием.

– Вас понял, понял вас, – ответил майор и обратился к Панкратову и Алихану Хаджаеву, которые в своих вечерних костюмах выглядели, как западные дипломаты, наблюдатели ООН на армейских учениях:

– Господа, кушать подано. Прошу к столу!

В сопровождении дежурного следователя прокуратуры, пожилого чиновника, недовольного тем, что ему навязали хлопотное и ненужное ему дело, они осмотрели захваченный объект. К их приезду охрану согнали к вахте, усадили на землю. Водители фур мрачно курили у своих машин. Две фуры были уже загружены, третью только начали грузить. Работяги, человек сорок таджиков, безучастные, в давно нестиранных, рваных спецовках, сидели в разливочном цехе, дожидаясь решения свой участи. Документов у них не было, забрал хозяин, денег им не платили, только обещали, с территории автобазы не выпускали. Работали в две смены по двенадцать часов, спали в бытовках. Кто хозяин, не знают, вообще ничего не знают. В бытовках теснились сколоченные из досок нары, покрытые грязным тряпьем, стоял спертый дух немытых человеческих тел, дух тюрьмы.

В цехах не было никакого технологического оборудования, кроме емкостей, в которых бодяжили водку – смешивали спирт с водопроводной водой. Все делалось вручную – дозировка, укупорка, наклейка этикеток и акцизных марок. Марки были фальшивые, без знаков защиты, это Панкратов понял и сам, не дожидаясь объяснений Алихана. Из плохо закрытого патрубка бежала тоненькая струя спирта. Алихан смочил спиртом пальцы, понюхал руку. На его высокомерном лице появилась гримаска гадливости. Он долго вытирал руку носовым платком, а потом выбросил платок в коробку с поддельными этикетками.

Экспедиторов при фурах не было, водители в один голос твердили, что денег за водку не платят и не получают, их дело загрузиться и развести товар по точкам. Кто хозяин, не знают, им звонят, говорят, когда приехать.

Охрана тоже прикинулась дурачками. Их наняли, какой-то человек, не назвался. Он же выдал карабины и разрешения на оружие. Они работают, охраняют объект, какие вопросы? Парни были местные, из Одинцово, все документы в порядке. Только один, постарше, со шрамом на бритой голове, зарегистрирован в Москве.

– Пустой номер, – заключил следователь прокуратуры, как бы довольный тем, что дело оказалось мыльным пузырем. – Даже за незаконное предпринимательство некого привлекать. Кого? Некого, нет хозяина.

– Найдем, – хмуро пообещал майор.

– Найдешь – тогда и будет дело. А завод что ж? Сегодня закрыли, завтра в другом месте откроют. Отпускай охрану. Не за что их задерживать. Таджиков на родину отправим. И все дела.

– Обыщите охранников, – неожиданно вмешался Алихан.

– Что искать?

– Мобильный телефон. Не может быть, чтобы у них не было связи с хозяином.

– Понял, все понял, – оживился майор. – Займитесь, – приказал он омоновцам.

Мобильник обнаружился у старшего из охранников, москвича. Майор освободил его от наручников, приказал:

– Звони.

– Кому?

– Хозяину.

– Не знаю никакого хозяина.

Майор извлек пистолет и выстрелил над ухом охранника. Предупредил:

– Следующая пуля твоя. Оказал сопротивление при задержании, убит при попытке к бегству. Что тебе больше нравится? Ну!

Охранник растерянно оглянулся на следователя. Тот отвернулся, пожаловался Панкратову:

– Несознательный у нас народ. Простых слов не понимает.

Панкратов согласился:

– Да, низка правовая культура, низка.

– Ну! – повторил майор и взвел курок.

– Сядешь, – буркнул охранник.

– Это будут уже не твои проблемы. Звони!

– Что говорить?

– Как что? – развеселился майор. – Что есть. Наехали какие-то отморозки. Захватили фуры, хотят денег. Человек шесть, с волынами, местные. И будь, пожалуйста, убедительным.

Охранник набрал номер и повторил то, что сказал майор. Учитывая, что пистолетный ствол все время упирался ему в лоб, прозвучало правдоподобно.

– Что сказал? – полюбопытствовал майор, когда охранник выслушал ответ и нажал кнопку отбоя.

– Сейчас приедет.

– Ну вот, а вы говорите: какой хозяин, нет хозяина!..

Через час в открытые ворота на темный двор автобазы влетели три джипа, резко затормозили, из них высыпали люди с автоматами и выстроились кругом, высматривая противника. Неожиданно вспыхнули фары милицейских машин, усиленный мегафоном голос майора предложил:

– Оружие на землю! Руки за затылок! Никаких лишних движений, стреляем на поражение!

Через несколько минут все было кончено. Омоновцы извлекли из джипа грузного человека в костюме с галстуком-бабочкой, с крупным золотым перстнем на волосатой руке, подвели к майору:

– Похоже, хозяин.

– Здравствуйте, уважаемый. Извините, что побеспокоили. С кем имею честь? – любезно поинтересовался майор.