Емельчук Тимуру не понравился, но завод был – то, что надо. Когда-то это была районная плодоовощная база, куда сгоняли местную интеллигенцию, студентов и служащих на переборку гнилой картошки. Не в центре, но и не у черта на куличках – в Чертаново, на оживленном месте. Капитальные постройки, просторные, требующие лишь небольшого ремонта. Высокий бетонный забор с вахтой, как в воинской части. Разливочные линии нуждались в модернизации, оборудование купажного цеха и водоподготовка безнадежно устарели и требовали замены, но все это было решаемо. Особенно же понравилось Тимуру кирпичное одноэтажное здание, основной своей частью находящееся на территории базы, но с фасадом на улицу. Как часто бывает, когда человек покупает холодильник, его выбор решает не мощность или объем, а какая-то совершенно неважная, но приятная безделушка, вроде ячеек для яиц. Так повлияло на решение Тимура и это здание. Он сразу увидел в нем фирменный магазин, в котором водка «Иртыш» будет продаваться по отпускной цене, с минимальной торговой наценкой. И это окончательно решило его сомнения.
Емельчук запросил десять с половиной миллионов долларов. Тимур предложил семь. Сошлись на восьми с половиной.
Тимур помнил рассуждения Черецкого из корпорации «Россия» о том, что частные предприятия обречены на вымирание, а будущее на глобальном рынке принадлежит крупным игрокам, владеющим современными технологиями продаж. Если признать его правоту, следовало сразу идти под крыло корпорации и перенастраивать завод на выпуск водки «Русская». Но что-то мешало Тимуру согласиться с этим прогнозом.
Да, Черецкий был прав в том, что сегодня главное не произвести, а продать. Да, не вызывали сомнений успехи на мировом рынке крупных компаний с раскрученными торговыми марками. Но в то же время рядом с ними мирно сосуществовали небольшие частные фирмы. Была глобальная сеть «Макдонольдса» – и были кафе и забегаловки со своими завсегдатаями. Были обувные гиганты вроде «Саламандера» и «Карло Пазолини» – и были вполне успешные мастерские, где обувь шили на заказ вручную. Была целая сеть «Пятерочки» и «Рамстора» – и были магазинчики с постоянными покупателями. Почему такой же частной фирмой, не претендующей на глобальность, не может стать научно-производственное объединение «Иртыш» со своей водкой – качественной и недорогой? Сохранились связи с оптовиками, охотно покупавшими дешевую бесланскую водку, будет фирменный магазин. А главное – свое дело, где Тимур станет не частью корпорации «Россия», а полновластным хозяином. Он не сомневался в надежности корпорации, не сомневался в умении ее топ-менеджеров находить оптимальные решения, но ему не нравилась сама мысль, что он будет кому-то подчинен. Еще с советских времен сидело в нем недоверие к любому начальству. В последующие годы частник в его сознании укрепился окончательно и бесповоротно. Пройдут мимо большие деньги, которые обещало сотрудничество с «Россией»? Да и пусть, с него и небольших хватит, всех денег не заработаешь.
Через некоторое время, когда Тимур поделился этими соображениями с Панкратовым, тот усмехнулся:
– Не хотелось бы вас разочаровывать, но вы никогда не станете олигархом. Я наконец-то понял, что отличает их от обычных людей. У них установка принципиально другая: заработать все деньги. Абсолютно все, и ничуть не меньше. А что? У некоторых получается.
Через полгода был закончен ремонт, обновлено оборудование, завод заработал. И поначалу все складывалось так, как планировал Тимур: был стабильный спрос, бойко торговал фирменный магазин, неучтенный спирт владикавказского спиртзавода позволял удерживать конкурентноспособные цены. И вдруг, как кирпич на голову, свалился иск налоговиков. Вместе с коммерческим директором Гольдбергом и Ниной Петровной, перебравшейся в Москву и ставшей главным юристом «Иртыша», Тимур еще раз тщательно проверил архивные отчеты. Да, водку в Якутию отгрузили, четыре крупных партии, но никаких данных об оплате не было. С выписками из документов Тимур отправился в налоговую инспекцию. Там ему заявили: «Мы располагаем другими сведениями». И предъявили ответ торговой фирмы «Тыгын Дархан» на запрос налоговиков. В нем было сказано, что все платежи НПО «Иртыш» за поставленную в 2001 году водку были своевременно переведены на банковский счет завода. К ответу прилагались копии платежных поручений.
«Платежки фальшивые, – попытался настоять на своем Тимур. – Фирмы „Тыгын Дархан“ нет. Это была однодневка». «С чего вы взяли? – удивились в инспекции. – Платежки мы проверили в банке. Деньги действительно поступили. А вот налог с них завод не заплатил».
Единственное, чего смог добиться Тимур – отсрочки на месяц, чтобы самому разобраться с делами.
Больше недели ушло у него на поездку в Якутск. Все билеты на прямые рейсы из Москвы были распроданы на две недели вперед. Как объяснили Тимуру – конец отпусков. Посоветовали лететь через Новосибирск. В аэропорту Кольцово он не сориентировался и зарегистрировал билет не на прямой рейс, а на Ан-24 местной авиалинии, летевший в Якутск с тремя посадками. Каждая посадка с разгрузкой почты и высадкой пассажиров занимала часа по два, в Олекминске застряли на пол суток, потому что Якутский аэропорт закрылся по метеоусловиям. В итоге Тимур прилетел в Якутск не в первой половине дня, как рассчитывал, а в пятницу ночью. Все учреждения, понятное дело, были закрыты, пришлось до понедельника торчать в аэропортовской гостинице, сражаясь с клопами.
В понедельник он отправился в местную мэрию, чтобы получить документальное подтверждение, что торговой фирмы «Тыгын Дархан» не существует. Но она, как ни странно, существовала, и дела у нее шли хорошо, судя по современной оргтехнике и евроремонте в офисе. Банк «Саха», который когда-то дал гарантии на оплату водки, тоже существовал и тоже не бедствовал. Московского гостя встретили доброжелательно, хотя и не поняли, зачем он приехал. Дали копии всех финансовых документов, которые его интересовали. Узнав, что теперь он хозяин НПО «Иртыш», выразили надежду на продолжение взаимовыгодного сотрудничества. С тем Тимур и отбыл, напоследок просидев двое суток в аэропорту в ожидании летной погоды. Его успокаивали: «Это что, зимой и по две недели сидим». И только в самолете, следующем из Якутска в Москву, он вспомнил, что так и не спросил, что означает название фирмы «Тыгын Дархан».
Вернувшись в Москву, Тимур ознакомил Гольдберга и Нину Петровну с привезенными документами. Обсуждение не прибавило ничего к тому, что Тимур и так знал. Афера – вот что это было. Обычная афера. Необычен был только ее масштаб. Емельчук продал якутам водку, деньги получил, но от налоговиков скрыл первичную документацию, не внес данные в декларацию и изъял из компьютеров «Иртыша» следы сделки. Вероятно, он допускал, что афера рано или поздно раскроется, и потому поторопился продать завод.
Ни на что особенно не рассчитывая, Тимур встретился с Емельчуком. Встреча состоялась вечером в странном месте – в биллиардной возле Театра Российской армии. С виду это была обычная биллиардная – с десяток хороших столов, бар в углу, охранник на входе. Было накурено, стучали шары. Охранник жестом спросил: «Вам кого?» «Господина Емельчука, он меня ждет», – ответил Тимур и вручил визитную карточку. Охранник куда-то ушел, Тимур осмотрелся. Что-то необычное было в этой биллиардной. Наконец понял: игроки не разговаривали, а только жестикулировали. Они были глухонемые.
Охранник вернулся и жестом предложил следовать за ним. Посреди комнаты, куда они прошли темным коридором, стоял большой круглый стол без скатерти, вокруг него расположились человек шесть мужчин без пиджаков, с распущенными галстуками. Стол был завален долларами – сотенными купюрами и пачками в банковской упаковке, «котлетами», как их назвали, в каждой по десять тысяч. Шла игра в покер.
Тимур удивился. Казино в Москве развелось видимо-невидимо, на любой вкус. Рулетка, покер, блэк-джек. Но эти игроки, видимо, предпочитали свой круг. Сбросив свои карты, Емельчук поднялся из-за стола, отвел Тимура на диван в углу, поинтересовался:
