— Обучение в гимназии стоит немалых денег, — начал осторожно я, всматриваясь в глаза сестры Агаты, и тут же увидел в них смущение и, наверное, даже стыд. — Вам не кажется, что система охраны в месте, где проживает, без преувеличения, будущее расы черных волков, должна быть как минимум более современной?

— …Боюсь, что всё не так просто, как может показаться на первый взгляд. Очень много денег уходит на содержание самого здания и…

— У вас долги от прошлого директора?

Сестра Агата могла не отвечать.

То, как покраснели ее щеки, и было ответом.

— Послушайте, я не хочу вас смущать. Но так вышло, что и в бизнесе, и в обустройстве системы охраны я кое-что смыслю. Давайте я приеду к вам завтра, и мы обсудим некоторые вопросы. Я всё сделаю сам. От вас потребуется только официальное одобрение.

Сестра Агата была в шоке, но согласилась.

После короткого, но емкого разговора она ушла в гимназию, а я почему-то остался в беседке, искренне наслаждаясь тем, как тихо было вокруг, когда неожиданно услышал девичьи голоса.

— Ты с ума сошла, подруга! Это стоит целое состояние!

— Уйдите с дороги. Мне не нужно ничего от этого дьявола.

А вот это уже было интересно!

Я сорвался с места, потому что понимал, что речь шла обо мне.

И что этот яростный приятный голос молодой девушки принадлежит Кирти.

Перепрыгивая через кусты, я пронесся неслышно и незаметно вдоль большого здания, обогнув его еще с одной стороны, где, по всей видимости, располагались большие общие спальни для гимназисток.

В распахнутом настежь окне были силуэты трех девушек.

Впервые я увидел Кирти, когда ей было восемь лет.

Она была испуганной заплаканной девочкой на руках у старшего брата — любимица всех волков, папина принцесса. Ее носили на руках все и тискали, потому что она была самой младшей и красивой, словно фарфоровая кукла.

Это было десять лет назад.

Но и сейчас я узнал Кирти с первого взгляда.

Больше она не была ребенком, став изящной, красивой девушкой, своей грацией и сдержанностью похожей на черного лебедя.

Папина принцесса незаметно выросла в истинную королеву, которая не позволяла эмоциям вырываться наружу, даже если они испепеляли ее изнутри.

Ее ярость была настолько сочной и терпкой, что у меня по позвоночнику прошла волна возбуждения.

До чего же вкусная получилась моя невеста.

Признаюсь, что такого я не ожидал.

Красивые девочки не всегда становятся красивыми девушками, но образ Кирти превзошел все мои ожидания.

Впрочем, ложью было говорить о том, что я чего-то ждал от нее.

До этой минуты — нет.

Но сейчас внутри меня вспыхнула темная искра, которая заставила мертвое сердце сбросить свой тлен.

Красота не главное, и, хотя Кирти сразила меня тем, насколько ладной и обворожительной была, главным был ее стержень внутри.

То, как она держалась, расправив плечи и не повышая голоса, пока подруги не подпускали ее к окну.

Из темноты я наблюдал за ней с азартом и интересом, наполняясь чувствами, которых совсем не ждал.

Забавно.

Будучи еще такой юной, Кирти выглядела непреступной и настолько холодной, что хотелось выйти из тени и показать себя, чтобы только разбить ее сдержанность и увидеть истинное девичье нутро.

— Девочка, одумайся!

Ее подруги были в откровенной панике и Кирти совсем не понимали, а я криво улыбнулся, наблюдая за тем, как моя неприступная невеста окинула девушек ледяным взглядом, непривычным для ее карих глаз, и чуть дернула изящной бровкой:

— Если это мой подарок, значит, я могу распоряжаться им, как посчитаю нужным.

— Кирти, ты его видела?! Он стоит целое состояние!

— Это неважно.

— Что ты скажешь сестре Агате?!

— Правду.

Девушки зашевелились, пытаясь поймать руку упрямой Кирти, и началась почти потасовка, в которой они не пускали ее к окну, но моя невеста добилась своего, когда выкинула из окна изящную коробочку с украшением, отчего та, конечно же, деформировалась и сломалась, а браслет с алмазами плюхнулся куда-то в кусты.

Подруги Кирти вскрикнули в один голос от ужаса, а я хохотнул себе под нос, искренне наслаждаясь тем, что видел.

— Сумасшедшая!

— Стоять!

— Цветы не трогай!

— Они-то не виноваты!

Волчицы снова боролись и пытались вырвать из рук Кирти увесистый букет, который должен был последовать за украшением и рассыпаться лепестками.

— Подожди ты! Я их в библиотеку отнесу! Ты их даже видеть не будешь, а мы хоть порадуемся красоте!

Кирти стиснула зубы, но всё-таки отступила.

Больше она не произнесла ни звука, только резко развернулась и ушла вглубь комнаты, а девушки поспешно сделали то, что говорили, — унесли цветы прочь с ее глаз.

Одна из девушек прикрыла окно, и всё стихло, а я почему-то продолжал улыбаться, ощущая, что возбуждение внутри усиливается и начинает кусать меня.

Как всё было интересно и неожиданно.

Уехал я тоже не сразу.

Еще пару часов просидел прямо на траве, растянувшись на ней в полном расслаблении и прислушиваясь к тому, что происходило за стенами гимназии, а именно в спальне девушек: как они тихо переговаривались и готовились ко сну, а затем все дружно легли и погасили свет.

Я находил Кирти по аромату ее тела, выбирая его из сотен других, и он нравился мне.

Он будоражил меня и заставлял улыбаться снова и снова, когда я вспоминал ее ярость и эту ледяную отрешенность, за которой она прятала свои эмоции.

Кто бы мог подумать, что из нежной фиалки вырастет роза с шипами.

Роза, которую с этого момента я захотел себе на полном серьезе и законных основаниях.

В тот вечер я так и не доехал до Дины.

И больше не приезжал к ней ни разу, как и ни к одной другой женщине.

Зато я часто приезжал незримым гостем в гимназию, чтобы отдохнуть душой на лоне природы и насладиться созерцанием Кирти.

Тайком.

Издалека.

Скрытый от глаз всего мира и завороженный ее душевной силой и нежностью ко всему живому одновременно.

Я познавал ее, прощупывал каждую эмоцию, впитывал ее в себя, как изысканное лакомство, найти которое уже и не мечтал.

С тех пор прошло еще шесть лет.

Шесть лет моего монашеского воздержания, которое я соблюдал ради своей невесты.

Сам не знал почему.

Просто она была настолько чистой и неискушенной, что мои грехи и пороки выглядели рядом с ней еще чернее и страшнее.

Это была моя дань серьезности моих чувств.

Моя попытка показать самому себе, что всё очень серьезно и я не отступлю от нее.

А Кирти оставалась верной себе и выбрасывала из окна все мои подарки, чем веселила и заставляла рычать от возбуждения.

Упрямая и стойкая в душе, хотя внешне она была такой миниатюрной и непривычно хрупкой, особенно для рода черных волчиц.

Единственным подарком, который она пожалела и не стала выбрасывать, стал живой цветок в горшке, но и в том была не моя заслуга, а самого цветка.

Кстати, сестра Агата была очень благодарна за мое предложение обустроить систему безопасности в гимназии, чем я занялся сразу же маниакально и скрупулезно, чтобы отныне волчицы нашего рода не были в опасности.

Единственная загвоздка заключалась в том, что работы должны были производиться в тот момент, когда девушек не было в здании, а потому необходимый монтаж длился дольше, чем я планировал.

Но и это было не страшно.

Главное, что теперь всё было идеально и девушки находились под круглосуточным присмотром.

Итак, остались считаные недели, и я должен был предстать перед Кирти, как бы сильно она этого ни избегала.

Я обещал ее отцу, что буду ждать до ее первого оборота.

До того момента, когда она станет сильной и выносливой, чтобы стать женой волколака.

Чтобы она смогла вынести мою страсть и жажду до нее.

В этом деле многое значили гены.

Кирти была очень похожа на свою покойную маму. А у нее переход случился в 23 года.