— Неужели дело дошло уже до этого? — пробормотал Корсибар. Он на секунду задумался. — Да. Да, вижу, что дошло. Ну что ж. Пять тысяч серебряных реалов за живого или мертвого Престимиона и три тысячи за любого из тех троих. Пошлите Навигорну мой приказ, что он должен не откладывая двинуться в погоню. А Фархольт получит вторую армию, чтобы преследовать Престимиона, если понадобится, на другом конце света. Так что мы возьмем его в клещи и раздавим. Надеюсь, что на это хватит десяти дней.

— Божество на нашей стороне, ваше высочество, — елейным тоном ответил Фаркванор. Он сделал знак Горящей Звезды и вышел, а Корсибар вернулся в ванную.

— Приятные новости? — спросила рыжеволосая Ализива; она, соблазнительно раскинувшись, сидела у противоположной стороны бассейна.

— Могли бы быть и получше, — сказал Корсибар. — Впрочем, да. Да. Приятные новости.

Из королевских покоев граф Фаркванор сразу же направился в апартаменты леди Тизмет. Та не так давно попросила его безотлагательно сообщать ей, как проходит борьба с мятежниками, и известие о первой победе должно было послужить прекрасной прелюдией другим темам, которые Фаркванор рассчитывал обсудить с сестрой короналя.

Леди Мелитирра пригласила его войти. Тизмет находилась в своей девятигранной гостиной с льдисто-зелеными нефритовыми стенами. На низеньком столике перед нею было разложено множество золотых колец с различными драгоценными камнями, как будто она выбирала себе украшения на вечер. Одета она была в роскошное платье темно-зеленого бархата, забранного тяжелыми складками, с лифом, закрытым по самую шею, и широкими длинными рукавами. Но ее прекрасное лицо было напряженным и мрачным — в последние дни на нем часто видели такое выражение, — изящные челюсти были крепко стиснуты. Фаркванор заметил в ее глазах яростный гневный огонь. Что могло ее так рассердить? — подумал он.

— Навигорн и Кантеверел встретили Престимиона близ Аркилона, — сказал он, поклонившись. — Силы Престимиона практически уничтожены, войска вашего брата одержали триумфальную победу.

Ноздри Тизмет на мгновение раздулись от волнения, лицо залилось краской.

— А Престимион? Что с ним? — быстро, нервно спросила она.

— Именно этот вопрос задал мне и ваш венценосный брат, когда я сообщил ему новость. И ответ будет тот же самый, который я дал ему: он, к сожалению, убежал. Укрылся в лесу — вместе с Септахом Мелайном и частью своей вооруженной толпы. Но его армия рассеяна, и восстание, думаю, нашло свой конец, не успев даже толком начаться.

Интерес, появившийся было на лице принцессы, почти сразу же исчез, губы скептически искривились, румянец сменился обычной бледностью.

— Вот как, — совершенно равнодушно заметила она, окинула посетителя безучастным взглядом и вновь обратила свое внимание к кольцам, как будто ее совершенно не интересовал этот разговор.

Но она ничем не показала, что разговор окончен, так что Фаркванор остался стоять перед нею.

— Я думал, что известие о нашей победе обрадует вас, госпожа, — сказал он после короткой паузы.

— Так оно и есть. — Голос вновь прозвучал совершенно невыразительно, как будто принцесса говорила во сне. — Полагаю, что много людей погибло, и поле было достаточно густо залито кровью. Да, это очень радует меня, Фаркванор. Я очень люблю слушать о кровопролитиях.

Это были очень странные для нее слова. Но она вообще казалась очень странной на протяжении уже нескольких недель, с тех пор как на нее навалилось это мрачное настроение. Ладно, подумал Фаркванор, хватит батальных новостей. У него была наготове еще одна тема, гораздо важнее первой.

Он мысленно сосчитал до пяти, глубоко вздохнул и начал:

— Тизмет, могу ли я поговорить с вами как друг? Ведь мы, кажется, были друзьями, вы и я.

Она подняла на него изумленный взгляд.

— Вы назвали меня Тизмет? Я сестра короналя!

— Вы были дочерью другого короналя, но я порой называл вас так.

— Возможно — когда мы были детьми. Что это значит, Фаркванор? Вы как-то неожиданно осмелели.

— Я нисколько не желал оскорбить вас, госпожа. Я хочу лишь помочь вам, если смогу.

— Помочь мне?

Плечи Фаркванора напряглись. Сейчас он должен сделать решительный шаг, или ему придется всю жизнь потом презирать себя.

— Мне кажется, — начал он, тщательно взвешивая каждое слово и со всем своим хитроумием рассчитывая возможную реакцию собеседницы, — что за последние месяцы лорд Корсибар, ваш брат, стал относиться к вам заметно прохладнее. Прошу простить меня, если я ошибаюсь, но я достаточно внимательно слежу за всем, что происходит в Замке, и вижу, что в последнее время между вами и им возникло некоторое отчуждение.

Тизмет искоса взглянула на него.

— А если и возникло? — спросила она. — Я не говорю, что оно есть, но даже если и так, то что тогда?

— Разногласия между коронованным братом и его высокочтимой сестрой вызовут у всех глубокое сожаление, — проговорил Фаркванор своим медоточивым, елейным тоном. — И простите меня, госпожа, если я скажу нечто такое, что могло бы задеть вас — я думаю, что нечто подобное имеет место, поскольку я больше не вижу вас рядом с короналем во время различных официальных событий, он не улыбается, когда говорит с вами. И вы в последние дни тоже не улыбаетесь, а держитесь напряженно и мрачно. И это происходит с вами уже достаточно давно, Тизмет уже снова смотрела в сторону и задумчиво перебирала кольца.

— Ну а если даже между короналем и мною возникли какие-то мелкие разногласия, — сказала она ничего не выражающим голосом, — то что вам за дело до этого, Фаркванор?

— Вы знаете, как я старался, поддерживая вас в том деле, благодаря которому лорд Корсибар стал тем, кем он является сегодня. Благодаря этому я за то время, когда, повинуясь вашей воле, уточнял ваши планы возведения его на трон, почувствовал большую близость к вам обоим. Если результатом всей моей интриги явился лишь клин, вбитый между братом и сестрой, то это глубоко печалит меня. Но я хочу предложить вам выход из положения, госпожа.

— Вы? — также ровно и, казалось, без всякого интереса произнесла Тизмет.

Настало время предпринять генеральную атаку. Фаркванор сам не смог бы сказать, сколько раз он репетировал в уме свою речь. Но теперь слова сами приходили ему на язык.

— Если вы выйдете за меня замуж, госпожа, то это наверняка поможет устранить разрыв, возникший между вами и лордом Корсибаром.

Тизмет держала на ладони пять колец: с рубином, с изумрудом, с сапфиром, с великолепно ограненным алмазом и еще одно — с золотисто-зеленым хризопразом. Слова Фаркванора так поразили ее, что она судорожно содрогнулась всем телом, и сверкающие перстни, звеня и подпрыгивая, рассыпались по полу.

— Выйти замуж за вас?

Путь к отступлению был отрезан, и Фаркванор решил твердо держаться избранного курса.

— У вас нет супруга. В Замке все очень сожалеют об этом, учитывая вашу красоту, блестящий ум и высокое происхождение. И говорят также, что в последнее время вы плывете по течению без руля и без ветрил, без всякой цели — теперь, когда ваш брат овладел всей властью на Маджипуре, а вы сами остались ни при чем. Но как может незамужняя женщина, даже сестра корона-ля, занять надлежащее место при дворе? Ответ на это один — при помощи брака. Я предлагаю вам себя.

Она, казалось, была ошеломлена. Но он ожидал этого и сознательно высказал ей все сразу, без малейшей подготовки. Не улыбаясь, не хмурясь он выжидал, наблюдая за игрой бурных эмоций на ее лице, за румянцем, залившим щеки, за искрами, мелькавшими в глазах.

— Вы действительно такого высокого мнения о себе, Фаркванор? — спросила она после продолжительной паузы. — Вы на самом деле считаете, что, выйдя за вас замуж, я подняла бы свой статус при дворе?

— Оставим в стороне мою древнюю родословную, в которой были короли. Но вы так редко разговариваете с вашим братом в эти дни и, возможно, не знаете о том, что я скоро должен стать Верховным канцлером. Ведь старый Олджеббин наконец-то смирился с отставкой, которая поначалу воспринималась им как удар.