— Как? Я ничего об этом не знал! — воскликнула Стефани.

— В любом случае я задал Кэннону жару, не прибегая к его бесчестной тактике, и проиграл, — сообщил Лезерс и глубоко затянулся.

— Ясно, сэр!

Оркестр кончил играть, вперед вышли несколько негров и запели «Несись вперед, моя двуколка».

— Отличный концерт, Том, — заметил Андре.

Лезерс кивнул и, обведя взглядом берег, с жаром сказал:

— Господи, как же мне всего этого не хватает!

— А нам не хватает тебя, Том, — вставил Андре. — Натчез без тебя — не Натчез.

— Весь Юг уже не тот, старина, — с горестной улыбкой согласился капитан. — Я часто вспоминаю наш маленький домик на Миртл-Терэс и проведенные там счастливые годы, когда Джон Китмен и Адам Бингамен умели замешать лучший в мире джулеп[7], охотились до одурения и могли составить достойную партию в покер, — произнес он со вздохом сожаления. — Но увы, миссис Лезерс сказала, что нужно переселяться в Новый Орлеан, а слово Шарлотты — у нас в семье закон.

— Слово этой маленькой женщины? — Андре рассмеялся. — Держу пари, одного твоего чиха достаточно, чтобы сбить ее с ног.

Лезерс грустно улыбнулся.

— Может, она и нежная, как цветок сирени, но сумела приручить старого речного пса. — Он развел руками. — Ладно, парни, я держу путь на Сильвер-стрит перекинуться в покер. Хотите присоединиться?

— Конечно, — согласился Андре.

Дождавшись, когда пение смолкнет, Лезерс сложил ладони рупором и крикнул:

— Рубен? Куда ты, разрази тебя гром, запропастился? Разве не знаешь, что мисс Беатрис любит французское шампанское?

Не успели они и глазом моргнуть, как по сходням сбежал чернокожий мужчина в костюме стюарда с двумя бутылками шампанского. Одна была в серебряном ведерке. Вторую он держал в руке.

— Да, сэр, капитан Том.

Маленькая компания двинулась по темной набережной в направлении Миддл-стрит. В воздухе стоял запах отбросов и прокисшего пива. Морщась и стараясь обходить лужи и рытвины, Стефани следовала за мужчинами. Вскоре они вышли на улицу, где по обеим сторонам тянулись тускло освещенные питейные заведения и бордели с красными фонарями на окнах. Отовсюду доносились громкие голоса подвыпивших мужчин, непристойный смех женщин и дребезжащие звуки расстроенного пианино. Из кабака на углу вышла шатающаяся парочка — матрос и дородная девица.

У кабака на Сильвер-стрит мужчины и Стефани остановились. Первым толкнул дверь Том Лезерс, за ним вошли Андре, Стефани и стюард. Девушка огляделась. Ее глазам предстал типичный интерьер питейного заведения. За дубовой стойкой бара усатый бармен протирал мокрым полотенцем столешницу. За столиками в сумраке задымленного зала играли в карты сезонные рабочие в потертой одежде.

— Беатрис! — гаркнул Лезерс. — Яви свое прелестное личико!

Послышался грудной женский смех, и из полутьмы появилась раскрашенная, как кукла, особа средних лет, с обвислой грудью, морщинистым лицом и нарумяненными Щеками, Нелепое украшение из красных перьев делало ее оранжевые волосы еще более яркими. Платье с глубоким вырезом из ярко-зеленого шелка было усыпано блестками. Полные алые губы сжимали сигару.

— Том Лезерс, речной бродяга! — воскликнула она, обнимая гостя. — Ты так долго не появлялся, что я все глаза выплакала.

— Но вот он я, — улыбнулся Том, — да еще с компанией мальчиков и превосходным французским шампанским.

— И ты тоже, — Беатрис, затянувшись, бросила кокетливый взгляд на Андре.

— Задняя комната свободна?

— Для тебя всегда, мой сладкий.

— Нам нужен четвертый партнер для покера, — пробормотал Том хмуро. — Рубен больше не играет, с тех пор как его повязали баптисты.

— Беатрис залилась веселым смехом, Рубен мрачно улыбнулся. Женщина прищелкнула пальцами.

— Здесь есть Кларенс Джонсон. Сегодня этот милый парень починил мне бесплатно тормоза на коляске, и я настояла, чтобы он остался выпить пивка за счет заведения. Можно его попросить присоединиться к нам.

— Чудненько! — Лезерс сложил ладони рупором и прорычал, что есть силы: — Кларенс, кидай сюда свои ленивые кости!

— Слушаюсь, сэр, капитан Лезерс! — Из полумрака появился красивый молодой негр в комбинезоне.

— Кларенс, хочу, чтобы ты сыграл в покер со мной, мистером Годдаром и его… э-э… конюхом.

— О нет, капитан. — Парень энергично затряс головой. — Не могу. Я на мели.

— Самый лучший в округе кузнец — на мели? — усмехнулся Лезерс. — Я выдам тебе аванс за то, что ты выручил мисс Беатрис.

— Как скажете, сэр, — согласился Кларенс.

— Сказано — сделано. Пойдемте же. Беатрис, веди.

Женщина проводила их в убогую каморку позади стойки, с жалким карточным столом посередине и четырьмя расшатанными стульями. Затем разлила по бокалам шампанское.

— Раздавай карты, Годдар, — обратился капитан к Андре, протягивая новую колоду.

— С удовольствием. — Андре принялся тасовать карты.

— Ну-с, молодой человек, а теперь я должен кое-что вам сказать, — начал Лезерс, глядя на Кларенса. — Меня не очень-то устраивает результат перепалки, устроенной в нашей стране тринадцать лет назад, но, должен вам признаться, то, что сотворили с вашим отцом, было большим грехом.

— Весьма признателен, сэр, — кивнул Кларенс, изменившись в лице.

— Уильям Джонсон, — продолжил Том, повернувшись к Стефани, — один из самых замечательных цветных людей Натчеза, отпущенных на свободу, был непревзойденным брадобреем.

— Спасибо, сэр, — промолвил Кларенс.

— И с ним так подло расправились… — Капитан умолк, охваченный негодованием, и лишь покачал головой.

— А что с ним случилось? — поинтересовалась Стефани.

Вопрос удивил Лезерса, и Андре пришел Стефани на помощь.

— Парень не местный, — пояснил он и, повернувшись к девушке, добавил: — Насколько я понимаю, ты ничего не слышал об убийстве Уильяма Джонсона и процессе Уинна?

— Имена как будто знакомые. — Стефани нахмурила брови.

— Уильям Джонсон, как уже сказал Том, был достойным гражданином этой общины, — сообщил Андре, раздавая карты. — В сорок девятом году у него возник спорный вопрос относительно какого-то участка земли с неким Бейлором Уинном. Спор был решен в пользу Джонсона. Уинн убил Джонсона, и, хотя все улики были налицо, суд не признал его виновным. По технической причине.

— Что значит «по технической причине»?

— В то время, молодой человек, — вступил в разговор сын Джонсона, — по закону негр не мог свидетельствовать против белого человека, а свидетели убийства моего отца были чернокожими.

— Вы, должно быть, шутите! — воскликнула Стефани.

Джонсон покачал головой.

— По иронии судьбы, — сказал Лезерс, — сам Уинн был мулатом, так что негры могли выстулить свидетелями. Только он обошел закон, убедив свидетелей, что на самом деле он не мулат, а метис.

— Трагическая ситуация, — согласилась Стефани. — Неудивительно, что разразилась война!

Ее заявление изумило Кларенса, в то время как Андре бросил на девушку укоризненный взгляд, а Лезерс не смог сдержать негодования.

— Для этого вовсе не нужно было заходить так далеко, молодой человек. Как сказал поэт: «Похороните меня в серой форме конфедерата».

— С удовольствием, капитан, как только вы будете готовы, — произнес Кларенс, и все расхохотались.

Началась игра. Андре высыпал перед Стефани кучу монет, Лезерс — перед Кларенсом. Продув первую партию, капитан выругался и забарабанил кулаками по столу.

— Проклятие! — выкрикнул он, сбрасывая карты.

— Что здесь происходит? — спросила Беатрис, входя с подносом.

— Годдар собрался меня разорить! — объявил Лезерс. — А Кларенс — похоронить.

— Дорогой, веди себя прилично, — промурлыкала женщина, ставя перед ним поднос.

При виде клубники с дольками лимона Лезерс просиял.

— Беатрис, любовь моя! Ты помнишь!

— Как я могла забыть твое пристрастие к клубнике, мой сладкий? — пропела она. — А вот найти лимоны оказалось нелегко.