Глубоко вдохнув чистый воздух… ну, почти чистый, но новик я или нет, в конце-то концов? Я огляделся по сторонам и, не увидев ничего интересного, уселся на небольшую скамейку под раскидистым боярышником, цепляющимся своими корнями за крутой склон. Но долго наслаждаться тишиной и одиночеством в это холодное утро мне не пришлось. Чуйка, с самого утра работающая, как папа Карло, доложила о приближении гостей. И в самом деле – не прошло и десяти секунд, как наверху раздался чуть слышный скрип тормозов, хлопнули двери, и на спуске показалась троица ожидаемых мною… хм-м… собеседников. Точнее, к таковым относился лишь один из визитеров, остальные же должны были стать… ну да, да… секундантами они будут. Я же говорю, на пиру не обошлось без интересностей…

– Доброе утро, господа. – Я кивнул всем троим, но ответ получил лишь от двоих – тех самых будущих секундантов.

Подтянутые, спортивные ребятки с невыразительными лицами, одинаково короткими военными прическами, в одинаковых костюмах, которые можно было бы назвать деловыми, если бы не кое-какие мелочи… человеку несведущему незаметными, но превращающими с виду обычный костюм во вполне удобную для активного движения одежду. Телохранители моего противника, собственно, как мы и договаривались. Ну да, тащить в качестве секунданта Леонида было бы тонким издевательством над вызвавшим меня бояричем. Это же не поединок со школьниками, а полноценная дуэль между взрослыми… м-да уж, людьми. Привлекать же того же Хромова мне было бы не по чину… боярский сын рода Бестужевых… Нет, никаких традиций я бы не нарушил, и никто бы ничего не сказал, но выводы заинтересованные лица сделали бы. Они же не знают, что у меня просто нет взрослых людей, знакомых настолько хорошо, что я мог бы доверить им право наблюдателя на дуэли… Так что пусть будут люди моего оппонента. Тем более что наш разговор видело и слышало вчера достаточно людей, чтобы я мог не опасаться за честность поединка. Каким бы ни был исход нашей встречи, в случае смерти одной из сторон разбираться в обстоятельствах будут скрупулезно… и совсем не бояре. Ну а причин сомневаться в том, что и мой противник это понимает, у меня нет.

– Кирилл Николаевич. – Оказавшийся рядом со мной один из «гостей» коротко, по-военному резко кивнул и представился: – Меня зовут Андрей Аполлинарьевич Вешков. Я буду вашим секундантом, если не возражаете.

– Ничуть. Приятно познакомиться, Андрей Аполлинарьевич, – качнув головой, ответил я. Помню его, весь вечер ходил за своим бояричем, как привязанный. Что ж, это даже к лучшему…

– Взаимно. Вы готовы?

Получив утвердительный ответ, Вешков сухо извинился и отправился навстречу ожидающему его в пяти метрах напарнику-коллеге. Мой же противник остался стоять еще дальше, метрах в десяти от своего секунданта.

Наблюдатели переговорили, и через десять минут ритуальных «танцев с бубнами», вроде обязательного предложения о примирении и перечисления запрещенных к использованию мощных площадных техник, из которых я не мог выполнить ни одной, в отличие от моего противника-воя, молвой причисляемого к старшим… В общем, спустя еще десять минут с формальностями было покончено, и нас четверых накрыло артефактной полусферой диаметром в добрых полсотни метров, призванной защитить окружающее пространство от возможных разрушений.

Понеслась! Разгон, легкий кинетический щит возник передо мной словно сам по себе – и тут же развернулся под небольшим углом, пропуская вскользь запущенную в меня метровую сосульку, по какому-то недоразумению названную «ледяной иглой». Шустрый парень! Но ведь все равно не успеет…

Перелетая на полной скорости через замерцавший щит, я выпростал руки из-под куртки. Вперед-вперед-вперед! Оказавшиеся в моих ладонях рюгеры захлопали, изрыгая напичканные под завязку энергией иглы, заставляя искажаться и расползаться водяной щит моего противника. Изумленное лицо боярича стало достойной наградой за преподнесенный сюрприз и вчерашнее поведение. А через секунду я оказался в полуметре от него, просто порвав не выдержавший двух десятков попаданий щит. Опустевшие пистолеты не успели упасть на деревянный настил пристани, когда мой кулак врезался в челюсть противника, сминая ее и разбивая полные губы, вчера на пиру так кривившиеся от презрения, цедившие, прямо скажем, весьма неприятные слова в мой адрес. Не останавливаясь, другой рукой «правлю» картину, сворачивая челюсть боярича в противоположную сторону. Серия ударов в корпус, на которую ошеломленный, «поплывший» противник не может ответить, и, как завершение, мощный удар в нос. В стороны медленно, веером разлетаются брызги крови. В детстве мы это называли «пустить юшку»… Хм. К моему удивлению, дуэлянт закрывает глаза и… падает, словно подрубленное дерево. Не расслабляя чуйки, выхожу из разгона и оглядываюсь на замерших на своих местах секундантов. М-да. Перевожу взгляд на лежащее, вытянутое, словно по струнке, тело противника. Мортал Комбат, чтоб его… Флоулесс виктории. Кхм.

– Господа? – подтягивая телекинезом рюгеры, обращаюсь к секундантам, уже успевшим прийти в себя.

– Кирилл Николаевич, у нас нет претензий, – тихо произносит Вешков, знаком приказывая своему напарнику опустить выхваченный ствол. Тот морщится, но пистолет убирает. А вот молчать он явно не собирается.

– Андрей, но он же стрелял!

– Когда Кирилл Николаевич получил вызов, он задал вопрос касательно оружия. Вячеслав Еремеевич ответил, цитирую: «Хоть из гаубицы пали…» – конец цитаты, – ровным тоном ответил мой секундант, опустив пару эпитетов своего шефа, которыми тот сопроводил свое «дозволение», и второй секундант сник окончательно. Ну да, стал бы я заморачиваться с прямым нарушением правил? А так боярич сам дал мне великолепную возможность для маневра. Но даже если кто-то попробует возмутиться… иглы были заправлены под завязку чистой энергией, а не рунными зарядами, которые, кстати, только и могут нанести урон стихийникам… теоретически. Убивать-то этого шустрика я совсем не собирался…

– Хм, Кирилл Николаевич, позвольте один вопрос. – Пока секундант боярича пытался привести своего валяющегося в отрубе шефа в чувство и вправлял на место его перекошенную челюсть, вовсю фоня целительскими техниками, Вешков подошел ко мне и, наблюдая, как я меняю трубчатые магазины рюгеров, поинтересовался: – А если бы я не успел остановить Артура?

Я кивнул за спину телохранителя, а когда тот обернулся, чтобы посмотреть, на что я указываю, скамейки, рядом с которыми, собственно, и стояли секунданты во время боя, взмыли в воздух и с грохотом обрушились наземь.

– Впечатляет. На такую атаку мы бы могли и не успеть отреагировать. – Почесав бровь, секундант хмыкнул. – Но… впрочем, ничем другим место для дуэли разметить здесь нечем. Вы предусмотрительный человек, Кирилл Николаевич. А…

Не знаю, что еще хотел сказать Вешков, его прервал слабый голос с трудом поднимающегося на ноги боярича Вердта.

– Поздравляю с победой. Это была самая хреновая дуэль в моей жизни. – Ну да, говорит невнятно, зато самоиронии хоть отбавляй. – Кирилл, вы не против, если я буду звать вас по имени? Все-таки разница в возрасте у нас довольно большая…

– Десять лет – это две трети моей жизни, Вячеслав Еремеевич. Не возражаю, – кивнул я.

– Тебе пятнадцать?! – Боярич было расхохотался, но тут же застонал от боли в отбитых ребрах… и челюсти. – Ух… е-эо. Кому сказать, что меня так мальчишка отделал, не поверят. Камнедробилка, а не кулаки… Прошу извинить за вчерашнее, Кирилл. Честно говоря, увидев, кому повезло получить руку и… думаю, не ошибусь, если скажу – сердце Ольги, я был несколько…

– Взбешен, – подсказал я, и боярич вновь попытался рассмеяться. С тем же результатом.

– Именно. – Вячеслав кивнул и, окинув меня долгим взглядом, протянул руку. – Мир, Кирилл?

Вердт, гвардеец Московского легкого бронеходного полка, оказался типичным рубакой и повесой, словно сошедшим со страниц истории. Эдакий классический гусар. Бретер, балагур, пьяница, ловелас и игрок. Честное слово, вот не думал, что такие еще есть! Впрочем, здешняя история сильно отличается от тамошней, а некоторые традиции, как оказалось, гораздо легче переживают века, чем революции. В общем, так неудачно начавшееся знакомство завершилось вполне мирно. Ну да, полаялись, подрались… можно и мировую выпить. Кхм. А вот тут мне пришлось развести руками. Вячеслав сначала нахмурился, потом задумался, а уж после расхохотался во весь голос.