Как бы то ни было, план был принят, и работа закипела. Дело нашлось всем. Даже моделисты, у которых вроде бы все собранные агрегаты, включая созданные до поступления в гимназию, работали как часы, вынуждены были сдаться под напором своего штатного артефактора и, понукаемые Резановым, занялись проверкой моделей. Но больше и дольше всех бушевали вышивальщицы. Ну да, их кропотливая работа не терпит суеты, а тут требовалось сотворить кучу всего, да за столь малый срок.

Вот, кстати, сильно подозреваю, что сроки подготовки проектов для нас были сдвинуты почти на месяц не случайно. И Леонид был согласен с моими выводами… а уж когда к тому же мнению пришла и Вербицкая, мимоходом озвучив эту мысль на перемене и подтвердив свою осведомленность ссылкой на утверждение Екатерины Фоминишны, с которой ушлая девчонка умудрилась найти общий язык… или родственников, кто их разберет… в общем, младшие классы заворчали еще больше. Старшие сначала улыбались, а когда получили в ответ предупреждающий оскал, попытались «показать новичкам их место» и ожидаемо сели в лужу. Ну да, а как еще это назвать, если два самых умных старшеклассника не нашли иного способа, чтобы продемонстрировать свою удаль иначе, чем прижав огрызнувшегося на них младшего.

Промахнулись. Взбудораженный последним обсуждением, недовольный предстоящим количеством работы, что отнимет его личное время, и без того невеликое ввиду идущей полным ходом домашней учебы, младшеклассник ответил воздушным копьем и универсальным кличем на все времена: «Наших бьют!»

Клич не остался без ответа, и два десятка его однокашников вынесли «удальцов» из школы стихийной атакой, да так, что за время своего полета к выходу те ни разу не коснулись пола. Так и просвистели в распахнутые двери мячиками для пинг-понга, под веселый и злой рев младших и изумленное молчание попавшихся на пути старшеклассников, нашедших в себе мудрость не вставать на пути у лавины.

Влетело всем. Младшим за непочтительность и разгул, старшим – за то, что не остановили и не вразумили, старостам… за все сразу. Но итог стоит признать скорее положительным. Одного выступления обозленных младшеклассников хватило, чтобы старшие стали держать дистанцию. Ну а лично для меня, как для старосты, принявшего на себя всю ответственность за происшествие… да-да, удальцы-то решили устроить дедовщину в отношении Леонида… В общем, Совет учителей выслушал мою короткую речь и, ввиду очевидного раскаяния виновника и его «содействия следствию», так сказать, ограничился решением лишить меня статуса старосты сразу по окончании триместра. О, надо было видеть физиономию Леонида, когда он узнал об этом приговоре. Ха! Как будто я не знал, что втайне мой накосячивший заместитель холит и лелеет надежду, что так и останется на вторых ролях. Вот уж дудки.

На радостях я даже сумел отловить с некоторых пор постоянно избегавшую меня Марию Вербицкую и напомнил ей о нашей договоренности.

– Итак. Любезная Мария Анатольевна, я жду ответа на давний и, судя по вашей неуловимости, не забытый вами вопрос. Надеюсь, в своей снисходительности вы все-таки поведаете мне, что подвигло вас на затею с охотницами…

– Ах, Кирилл Николаевич, право, я совершенно не понимаю, о чем вы говорите, – захлопала ресницами первая красавица класса. Однако нервно крутящаяся в ее руках пилочка говорила о том, что барышня не так спокойна, как хочет казаться.

– А мы знаем… – в унисон пропели появившиеся непонятно откуда близняшки. Сестры тут же взяли мою одноклассницу в коробочку и, зафиксировав ее, схватив под руки, словно лучшие подружки, ласково улыбнулись.

Вот как у них это получается, а? Один взгляд, одна улыбка – и вместо «зоикосмодемьянской» передо мной оказалась поникшая и готовая к сотрудничеству особа. М-да уж.

– Я сама расскажу, – вздохнула Мария, бросив короткий и недовольный взгляд сначала на одну близняшку, а потом на другую. Я ее понимаю. Ум Милы да характер Лины – сочетание убойнейшее, кого угодно до цугундера доведет.

Впрочем, не все было так страшно, и рассказ свой Мария начала только после того, как была отконвоирована сестрами в кулинарный кабинет, а на столешнице перед нами появился чай со всем к нему причитающимся. Так что допрос довольно быстро превратился в дружескую беседу… По крайней мере, до тех пор, пока я не узнал, что вся эта эпопея с охотящимися на меня ученицами была инспирирована госпожой Вербицкой с одной незатейливой целью… Услышав которую я в очередной раз вынужден был признать, что не понимаю женской логики. Вообще.

Устроить мне нашествие потенциальных невест только для того, чтобы присмотреться получше к жертве и оценить возможные и необходимые шаги для моего приручения… это выше моего понимания. А вот Мила с Линой глянули на Вербицкую с нескрываемым уважением… и толикой злости со стороны Лины, если я правильно расшифровал ее взгляд.

– Но сначала ты старательно избегал общения с ними, а вчера я узнала, что опоздала, – развела руками девушка. – Ничего не могу сказать. Повезло Ольге Валентиновне.

– Ей? Не мне? – уточнил я, находясь в полном обалдении от обрушенных на мою голову новостей.

– Ну, лично с госпожой Бестужевой я не знакома, так что о том, как повезло тебе, я судить не могу. А вот она – определенно поймала удачу за хвост, – вздохнула Мария.

– Ничего не понимаю, – признался я. – Как мещанин может быть удачей для родовитой боярышни? Маша, ты ничего не путаешь?

– О… понятно, – протянула та, с каким-то даже сожалением посмотрев на меня. Перевела взгляд на сестер, но те, кажется, были удивлены не меньше меня, и вздохнула. – Все с тобой ясно. Кирилл, как будет время, загляни к нам в гости, без официоза. Просто приезжай на чай. Поговорим подробно. Только обязательно.

– Хорошо. – Я пожал плечами. – Значит, отложим продолжение до встречи у тебя дома?

– Именно. Школьный кабинет не самое лучшее место для таких разговоров, – согласилась Вербицкая и, отразив мою улыбку, прощебетала уже совершенно иным тоном: – Только, любезный Кирилл Николаевич, если вы думаете, что причиной моих действий послужило банальное увлечение или девичья влюбленность, я вас разочарую.

– Ну что вы, Мария Анатольевна, как могу я, презренный, даже сметь надеяться на такое счастье? – Я даже голову склонил для пущей убедительности.

– Хм. А что, неплохо. Совсем неплохо для дилетанта, – кивнула Мария. – Не хочешь присоединиться к школьной труппе?

– Сестренка, ты веришь в ее искренность? – громким шепотом поинтересовалась Лина.

– Имеешь в виду отсутствие у этой милой девочки гендерного интереса в отношении нашего братика? – так же незаметно откликнулась Мила.

– Именно, – чуть ли не промурлыкала наша штатная язва.

– Фальшивит Машенька. Как говаривал дедушкин старый друг: «Не верю», – со вздохом покачала головой Мила.

– Я тоже. Думаю, нам придется позаботиться о братике. Такая девушка может научить его плохому, – кивнула Лина.

– Поможем Кирюше, – согласилась сестра, и обе близняшки одарили застывшую на месте Марию ангельскими улыбками. Ну да, ну да. Помню. Подобное выражение лица бывало у них всякий раз, когда они собирались осуществить очередную пакость…

– Хм… Маша, думаю, тебе стоит уйти… немедленно, – проговорил я. Вербицкая подняла на меня удивленный взгляд, и я уточнил: – Я имею в виду, бежать. И быстро, пока они не могут пошевелиться. Долго я их так не продержу.

Только тут до Марии дошло, почему обе близняшки вдруг застыли статуями, едва мои руки коснулись их затылков.

– А… Кирилл?

– Беги, дура! – уже прорычал я, буквально чувствуя, как утекает из-под ладоней контроль. Все-таки наши тренировки не проходят для девчонок даром, так быстро прийти в себя от станнера – это… достойно.

Наконец до Марии дошло, что я не шучу, и она, пискнув, скрылась за дверью. Хм. Вопрос… а мне-то что теперь делать?

Выбравшись из кабинета… точнее, улизнув из него при первой же возможности, воспользовавшись выходом в соседнее помещение, я запер за собой дверь и, привалившись к ней спиной, облегченно вздохнул. Окинув взглядом изрядно помятый форменный сюртук, я скривился и принялся приводить его в порядок, но… именно в этот момент почувствовал на себе чей-то взгляд.