— Фалгор, ты спрашивал про Хаос? А зачем? Ты уже в нем!

Черная сфера образуется посреди выжженной поляны у единственного целого куста.

— Внутрь! — кричит Аяно. — Спасите оттуда мою дочь!

Но демоники и без того уже бросились в сферу и…прошли ее насквозь. Они удивленно вертят головами. Снова бросаются внутрь и снова проходят насквозь.

— Ничего, княгиня, — докладывает один из них. — Там нет ни вашей дочери, ни хаосита. Никого нет.

— Портал захлопнулся, — Алла-Гарпия внимательно смотрит в черноту. — Мы видим лишь остаточные эманации.

Аяно хватается за грудь. Самурайке плохо, очень плохо. Железное сердце, кажется, сейчас откажет.

— Фалгор! — взывает княгиня. — Спаси мою дочь! Умоляю!

Тьма окружает Юкими, и глаза маленькой княжны не сразу привыкают к мраку. Она хлопает ресницами раз-другой. Какие-то шевеления во тьме заставляют ее сердечко вздрогнуть. Различаются скользкие щупальца, искривленные звериные оскалы, множество разноцветных глаз всевозможных размеров. Очертания чудовищ размываются, смешиваются, исчезают, снова всплывают. Кажется, это иллюзия. Игра воображения. Или же нет?

Княжна хочет рвануться прочь от страшных мистерий, хочет убежать, цокая каблучками по странному черному полу, но не может. Худой японец нависает над Юкими, сцепив холодные тонкие пальцы вокруг ее шеи. Злодей подвергся метаморфозам, лицо омонстрилось. Из клыкастого рта монстра капает слюна. Сам он весь страшный, как оживший древний ужас, и пугает не меньше мелькающих чудовищ вокруг.

Сердце девочки трепещет от страха. Юки-тян, как же тебя угораздило попасть сюда?!

Бал! Во всем виноват чертов бал! А точнее, сисястая Астра! А еще высокая Ксюша! Обе плохие, плохие! Какие старшие сестры заставляют свою младшую сестру плакать. Ужасно плохие! То-то же!

А ведь Юкими надеялась на совсем другое. Но розовые мечты превратились в тлен. С самого утра она мечтала, что Сеня пригласит ее на танец. Приобнимет за талию и закружит в головокружительном вальсе. Все будут смотреть на них и восторгаться их движениями. А потом Сеня возьмет ее за руку, отведет на веранду, нежно погладит по плечику и скажет, какая Юки изумительная, чудесная и просто лапочка.

Но нет же! Он на нее даже не взглянул! Сначала вниманием Сени завладела Ксюха. Она утащила его на танцпол, и он вынужден был кружить в вальсе не крошку Юки-тян, а свирепую шельму Ксюшу. Но танцевали они потрясающе! Юкими смотрела и кипела от зависти. Сеня кружил Ксюху, словно Аполлон Венеру. Идеальное попадание в такт, идеальное единство танца с музыкой. Гости не отрывали взглядов от их пары. Ксюша сама смотрела только в янтарные глаза Сени, её щёки алели, приоткрытые розовые губы подрагивали, а в конце танца она счастливо рассмеялась. Не насмешка. Искренний смех удовольствия. Раскрасневшееся лицо Ксюхи пылало восторгом.

Последней каплей для Юкими стала Астра. Вышла на арену систястая даже не в топике, а в одном матершинном слове. Дойки так и прыгали во время недолгого боя. А Сеня и повелся на них! Как он мог?!! Признал поражение, встал на колено, поцеловал руку зарумянившейся Астерии…Тут Юка не выдержала. Врубила фрактал невидимости и пронеслась мимо следящего за ней демоника. Убежав в сад, княжна зарылась глубоко-глубоко в зеленый лабиринт, упала на ковер из опавшей листвы и давай плакать. А еще Юкими помнила, как кричала: «Дурак! Дурак Сеня!». Но это всё из-за горькой обиды, она на самом деле так не думает, конечно.

И тут-то началось! Из ниоткуда полился черный огонь, загремели техниками демоники, громко затопала мама Вика. Бежать было некуда! Повсюду пожар! Повсюду крики боли и гром ударов! Юкими забилась в угол между живыми изгородями, но она так испугалась, что фрактал невидимости, видимо, сбойнул. Еще бы! Ручки Юкими дрожали, губки тоже, а больше всего ножки, она не могла даже встать, а когда всё же попыталась, как раз началось затишье. Юкими случайно наступила каблучком на неубранный валежник, и хруст ветки оглушительно прозвучал в тишине. Наверное, на звук и метнулся тот страшный японец. Один рывок, и вот ее шея зажата между когтистыми пальцами, а со всех сторон вздымаются черные вихри. Солнце гаснет, и Юки оказывается в мире тьмы и чудовищ.

— Фалгор, ты спрашивал про Хаос? — хохочет японец. — А зачем? Ты уже в нем!

Справа вспыхивает золотой огонь, и Юкими, скосив взгляд, видит Сеню. Страх отступает. Да вокруг мрак, ужас и клубки из оживших кошмаров. Но перед ней расцветает само совершенство.

Окруженный золотым ореолом Сеня идет прямо на японца. Вокруг светловолосого юноши витают огненные призраки. Юкими с трепетом узнает крылатого Огнепса Симаргла и краснобородого Царя-Огня. Симрагл выглядит обычным псом, только огненным и с крыльями, а так обычный волкодав. А еще княжна видит позади Сени бородатого мужчину на статном коне и в фартуке кузнеца. Сам Сварог! От охватившего девушку трепета стройные ножки подкашиваются, и если бы не рука японца, сжимающая глотку, она бы упала.

— Бемижар, отпусти девочку! — гремит голос Сени, будто каменная лавина.

Но когтистые пальцы на ее горле только крепче сжимаются. Японец оскаливается:

— Она — мой билет из России, брат. Ради своих детей Бесоновы готовы на всё. В том числе, отпустить врага на волю. И лучше тебе тоже не соваться.

Сеня останавливается, юное лицо становится задумчивым. Золотой свет сопутствующих богов играет бликами на его чистой гладкой коже, подсвечивает татуировки, золотит волосы. Он прекрасен и грозен, как и окружающие славянские боги.

— Значит, ты не можешь уйти сам, — роняет Арсений. — Значит, мы не в Хаосе. Лишь в некоем кармане.

— Что ты несешь… — вскидывает брови японец.

Но в следующий миг Сеня взмахивает рукой, огненно-золотое копье выстреливает из его пальцев. И Юкими каким-то чудом узнает оружие. Копье Царя-Огня!

Только она осознает название, пальцы на ее шее разжимаются, и ор японца заполняет гигантскую чашу тьмы вокруг:

— А-А-А-А-А-А!

— Я СКАЗАЛ, ОТПУСТИ ДЕВОЧКУ!

Золотой свет разливается вокруг и схватывается в смертельном противостоянии с чернотой. Продолжая орать, японец падает в лужу собственной крови. Его правая рука сгорела, из дымящегося обрубка продолжают стекать черно-красные струи. Сильная рука подхватывает Юкими за талию и быстро утаскивает прочь. Доведя до Огнепса Симаргла, Сеня легонько нажимает на плечо Юкими, и она садится попой на мохнатую спину Сварожича, прямо между пламенными крыльями.

— Посиди тут, детка, — велит Сеня. — И лучше отвернись. А ты, собакен, охраняй.

— У-у-у-у, — урчит Симаргл, чуть припав на четыре лапы, чтобы Юкими было удобней.

Сеня отступает обратно к японцу. А маленькая княжна слушается. Она обхватывает плечики руками и послушно ждет, когда ее спаситель вернется. Правда, втихую поглядывает назад, через плечико. Ей совсем не страшно: рядом висит в воздухе, скрестив руки на груди, огромный Царь-Огонь, а попку греет теплый Симаргла. Но смотреть хочется. Просто Сеня такой класссссный!

Убрав подальше Юкими, я теперь могу разойтись на полную катушку. Тем более, что и Бемижар уже поднялся, скуля от боли.

За спиной Жаворонка воплощается японский пантеон. Куча узкоглазых людей в цветастых кимоно и багровых самурайских доспехах. Впереди всех стоит стройная брюнетка в красном халатике. Наверняка, главная богиня японцев Аматэрасу.

Бемижар ощеривает пасть:

— Брат, похоже мне всё же придется тебя убить, — он взмахивает целой рукой, и в ней вспыхивает черноклинковая катана. — Кусанаги-но Цуруги! Меч, собирающий облака!

Я же выхватываю из золотого света Молот Сварога и выдыхаю одно слово:

— СГОРИ!

Из молота изливается водопад кипящего золота. Бемижар отвечает ливнем черного пламени. Две стихии сталкиваются. Две первозданные мощи. Две веры. Две непобедимые силы.

Время крика закончилось. Только огонь, только жар, только хардкор. Вверху кружатся славянско-японские мифы. У них вспыхивает своя собственная битва, но она всего лишь отражение нашей с Жаворонком битвы.