С охами и вздохами она села и огляделась по сторонам:

– Проклятье! Стоило приходить в себя. Кругом – только трава да камни!

– Чтоб мне пропасть… – ругнулась Арахна, но прикусила язычок, поняв, что дальше пропадать, пожалуй, и некуда.

Она даже не могла вспомнить, кто она такая и как здесь оказалась, напрочь забыв и про долину уидов, и про подземную реку, и про озеро, как будто вволю усыпительной воды нахлебалась.

А может, и впрямь Тёмная река приняла в себя впотьмах ручеёк-другой этого удивительного зелья?!

Арахна поднялась, потирая ушибленные места, и поплелась для начала, куда глаза глядят. Ведь когда не знаешь, где находишься, всё равно куда идти, направо или налево, назад или вперед. Но идти куда-то надо: уже давным-давно во рту не было и маковой росинки.

«Так и с голоду можно помереть, – уныло рассуждала она про себя. – Хотя бы что-нибудь съедобное найти. Пожалуй, я сейчас и рыбе была бы рада-радёшенька…»

Арахна без сил рухнула на песок и снова впала в забытьё. Ей снилось, что из-за ближайшей скалы выскочила… какая-то великанша, крупнее и, судя по поведению, ещё и злее её самой.

– Ах ты негодная девчонка, дрянь ты этакая… – так неласково начиналось знакомство с этой невесть откуда взявшейся женщиной. И это были ещё самые вежливые из всех слов, которые довелось услышать Арахне, она и в подмётки не годилась великанше в искусстве ругаться. Вдобавок незнакомка сопровождала свою ругань тумаками и шлепками, самые невинные из которых, пожалуй, могли бы переломить хребет верблюду.

Арахна, вскочив (во сне, разумеется), попыталась защититься:

– Перестань драться, ведьма этакая! Я тебя в глаза не знаю и не успела ещё ничего натворить. За что меня колотить? Я даже не знаю, кто я!

Но даже такие слабенькие попытки оправдаться, казалось, только раззадоривали эту местную фурию, которая, по-видимому, не терпела вообще никаких возражений с чьей бы то ни было стороны.

– Что такое! – завопила она. – Это ты-то меня не знаешь! Это я-то ведьма этакая! Это ты-то ничего не натворила! Да я – Карена, мать твоя, мне ли не знать, кто ты! Как ты смеешь так разговаривать со мной? – продолжала распалять себя местная великанша. – У тебя, что память отшибло?

Эти слова совсем выбили Арахну из колеи.

«Она считает себя моей матерью! Значит, я – её дочь? Может, у меня и в самом деле отшибло память, не зря голова как чугунок гудит?» – попыталась осознать Арахна эти удивительные новости.

Потом природная хитрость и изворотливость взяли верх.

«Если даже эта женщина и не моя мать, я не против, чтобы меня удочерили! По крайней мере, не дадут умереть с голоду!» – решила она.

– Отшибло! – послушно согласилась Арахна, гнев Карены мало-помалу стал остывать.

– Ты откуда здесь взялась? – обратилась она к дочери уже более миролюбиво.

– А что, я должна была взяться? – спросила Арахна. – Что-то ничего не помню! Наверное, сильно ударилась головой!

Карена глянула внимательнее и увидела, что та вся покрыта ссадинами и синяками, а одежда сплошь в зацепках и прорехах.

«Похоже, она и в самом деле ничего не помнит! – решила Карена. – Ладно, дома разберёмся, что к чему…»

И повела дочь в замок. Они шли так долго, что у измученной и голодной Арахны снова, даже во сне, начали подкашиваться ноги от усталости. Она молчала только из-за того, чтобы снова не нарваться на грубость. Наконец, когда дочка уже потеряла всякое терпение и готова была разразиться целым потоком претензий к новоявленной матери, которая удочерить-то удочерила, а кормить, по-видимому, не очень-то торопится, они пришли к каменному замку.

Он был высечен из целой скалы, поэтому издали и был похож на обычную скалу. Но вблизи стало ясно, что это замок, да ещё какой! Ничуть не уступит и королевскому дворцу! Всё было не очень изящно и затейливо, но зато прочно и фундаментально. Так отличаются воздушные пирожные от солидного ломтя чёрного хлеба с соль ю! А Арахна не отказалась бы от встречи с хлебом-солью.

Ещё на подходе к замку женщин встретила толпа маленьких человечков, на одной её ладони таких уместилось бы не меньше десятка. Но несмотря на маленький рост, человечки были совсем как настоящие. И держались они с таким спокойствием и степенностью, с такой горделивою осанкой, что, глядя на них, вовсе не хотелось шутить. Это были гномы! Арахна слышала, что когда-то их жило-было великое множество. Постепенно гномы почему-то почти совсем исчезли. Они остались очень малым числом, преимущественно под землей. Да они и были настоящими подземными жителями: рудокопами и кладоискателями, хранителями подземных сокровищ и искусными мастерами кузнечного ремесла. Но это не значит, что они не умели заниматься земледелием, скотоводством или вести домашнее хозяйство. В этом Арахна вскоре смогла убедиться и сумела оценить по достоинству.

Карена приказала слугам позаботиться о дочери. Они помогли ей привести себя в порядок, переодеться и уложили на каменную лавку прямо на кухне. Измученная Арахна крепко уснула и оставалась в забытьи до тех пор, пока не учуяла запах пищи, дым и тепло огня…

Великанша попыталась встать. Ноги не послушались. Но сдаваться она не собиралась. Хитрюга просто-напросто поползла в сторону запаха. И через некоторое время прямо нос к носу встретилась с кожаным мешком. Тот приветственно булькнул.

– Вода! – хрипло, свистящим шепотом произнесла великанша.

Именно это ей и было нужно в первую очередь больше всего на свете. Арахна обеими руками, как лучшего друга, обняла драгоценный мешок, зубами сорвала кожаный ремешок, опоясывающий горловину, и за несколько огромных глотков опорожнила бурдюк. Она даже зажмурилась от удовольствия, когда влага смочила пересохшее воспалённое горло. Затем открыла глаза и принялась осматриваться по сторонам в поисках следующих глотков. Совсем рядом, на расстоянии вытянутой руки, находилось ещё не меньше десятка таких же мешочков. И тут же лежала груда аппетитно пахнущих копчёных окороков. Арахна протёрла грязными руками глаза и, чтобы убедиться, не снится ли ей всё это, ущипнула себя за щеку.

Аркадо, наблюдавший за великаншей, даже испугался, как бы она не подавилась, с такой скоростью Арахна стала уничтожать его запасы провизии.

Наконец великанша закончила завтрак, с сожалением посмотрела на груду костей и пустые мешки из-под воды, словно подумывая, не проглотить ли и их заодно, и растянулась около костра. Она чуть не мурлыкала от удовольствия. Потом, как будто что-то кольнуло великаншу в бок, она вдруг села и стала озираться по сторонам.

«Интересно, чьи это припасы я уничтожила в один присест? Не той ли великанши, которая мне приснилась? – испуганно подумала Арахна. – Клянусь здоровьем, я не хотела бы причинить ей вред. А то ещё снова набросится на меня, как во сне!»

Но нападать на неё никто, похоже, не собирался. Вокруг было тихо и пустынно.

– Странно! – вслух подумала Арахна. – Никого нет! Чьё же это добро, кто разжёг костёр? Не для меня же припасли этот прекрасный завтрак? Правда, я пока не сделала здесь никому ничего плохого, но и хорошего ведь тоже! Разве что раньше…

Великанша добросовестно попыталась припомнить, что она делала раньше. Но всё, что случилось с ней до того, как она оказалась лежащей на земле, напрочь исчезло из памяти. Арахна не могла вспомнить, ни кто она такая, ни откуда родом…

Великанша в глубокой задумчивости сидела у костра, взгляд её бесцельно и рассеянно блуждал вокруг, с одного предмета на другой. Внезапно он зацепился за какой-то клочок бумаги, нашпиленный на острый прут рядом с костром. И надолго остановился, пока великанша медленно соображала, что же увидели её глаза. Затем она протянула руку и, не сходя с места, достала клочок бумаги.

– Может, хоть это что-то прояснит? – с надеждой подумала Арахна и принялась по складам читать вслух: