Двор был заполнен солдатами и слугами. Ки в мрачном расположении духа пошел к новой каменной конюшне, где разместили раненых.

Илларди вывел великолепных скакунов, используя ауренфэйскую породу; и конюшни у него были несравнимо лучше, чем в доме, где родился Ки, к тому же значительно просторнее. Войдя внутрь, Ки с трудом разглядел в тусклом свете лампы лишь стропила да тесаный камень. В воздухе стоял запах струганого дерева и свежей соломы, смешанный с запахом ран, крови и трав, которые заваривали или жгли на жаровнях. С полдюжины целителей-дризидов хлопотали над ранеными; поверх длинных коричневых балахонов на них были забрызганные кровью фартуки.

Люди лежали повсюду на сооруженных наскоро тюфяках, похожих на узлы с бельем в день большой стирки. Ки осторожно пробирался между ранеными, разыскивая Никидеса и Танила. Одна из целительниц заметила его и подошла.

— Лорд Киротиус, ты ищешь компаньонов? — спросила она. — Мы их положили вместе, вон там, в самом дальнем стойле.

Никидес лежал на мягкой постели из свежей соломы. В дальнем углу стойла съежилась еще одна фигура, скрытая под кучей одеял. Даже голова была накрыта.

— Танил? — Когда Ки подошел поближе, юноша тихо застонал и подался назад, стараясь укрыться в тени. Ки присел рядом с ним на корточки. — Не бойся. Здесь вам ничто не грозит.

Танил промолчал, только еще плотнее закрылся одеялами.

— Ки, это ты? — раздался слабый шепот.

Ки обернулся и увидел, что Никидес проснулся и смотрит на него, моргая.

— Да. Как ты себя чувствуешь?

— Вроде бы лучше. Где это мы?

— В поместье герцога Илларди.

— Илларди? — Никидес смущенно огляделся. — Но я думал… мне казалось, я был в Старом дворце. Вокруг умирали люди. И я вроде бы видел тебя… и Тобина.

— Тебе не показалось. Нам пришлось перебраться сюда. Лисичка тоже с нами, и представь, он умудрился не получить ни единой царапины! Думаю, только мы с ним и сумели вывернуться. И еще Уна. Помнишь ее?

Лицо Никидеса просветлело.

— Она жива?

— Да. Она тогда сбежала из дворца и присоединилась к всадникам моей сестры Ахры. Наши уроки пошли ей на пользу. Теперь Уна прекрасный воин!

— Значит, не все наши погибли.

— Да. А что случилось с тобой, Ник?

Никидес попытался сесть и застонал.

— Я ведь тебе говорил: не гожусь я для войны. — С помощью Ки он все-таки приподнялся и сел, опершись спиной о стену. — Я был с Корином. Мы пытались увести его… — Никидес закрыл глаза, тяжелое воспоминание причинило ему боль. — Я не видел того лучника, а когда заметил, было уже слишком поздно.

— Тебе повезло. Стрела не задела легкое.

Никидес чуть передвинулся и тут заметил гору одеял в углу.

— А там кто?

— Танил.

— Благодарение Четверке, а мы-то думали, вы оба погибли! Танил? Ки, что с ним случилось?

— Он попал в плен. — Ки наклонился поближе к Никидесу и понизил голос. — Его мучили и… ну, похоже, изнасиловали, как всегда пленимарцы делают. Мы его нашли подвешенным в амбаре к северу от города.

Глаза Никидеса расширились.

— Милостивый Создатель!

— Он очень плох. Тамир решила, что ему лучше быть рядом с тобой.

— Тамир?

Ки вздохнул.

— Ну… Тобин. Ты ее видел во дворце, помнишь? И говорил с ней.

— А… Я думал, мне это приснилось.

— Не приснилось. Пророчество сбылось, по крайней мере, так все говорят.

— Значит, у Скалы снова есть королева! — горячо прошептал Никидес. — Ох, если бы дедушка дожил до этого! — Никидес немного помолчал. — А как сейчас Тобин? То есть, я хочу сказать, принцесса Тамир?

— Прекрасно.

— Она… — пробормотал Никидес. — Пожалуй, мне понадобится время, чтобы к этому привыкнуть. Расскажи, как это произошло.

Ки вкратце изложил ему все события.

— В общем, это была магия, только я о такой никогда прежде не слыхал. Но я видел все собственными глазами, видел ее совершенно обнаженной, и это никакой не фокус и не обман. Она теперь Тамир. Тамир Ариани Герилейн.

— Хорошее имя. — Никидес воспринял новость куда легче, чем сам Ки, и от этого настроение оруженосца испортилось. — Это просто потрясающе, правда? — продолжил Никидес. — Та самая королева, о которой иллиорцы столько лет всем нашептывали, пряталась под чужой внешностью прямо у всех на виду!

— Да уж, потрясающе.

В голосе Ки прозвучала такая горечь, что Никидес прикусил язык.

— А что с Эро? — спросил он после короткого молчания.

— Пленимарцев мы прогнали, но город почти уничтожен. — Ки легонько хлопнул Никидеса по плечу. — Мне очень жаль твоего деда. Говорят, он погиб, защищая дворец.

— Да. Мне будет его не хватать, но это была почетная смерть.

— А что ты знаешь о Корине? Куда он отправился?

— Разве они не вернулись?

— Нет. Что с ним?

— Ну, пленимарцы прорвали последнюю линию нашей обороны. Они просто заполонили все вокруг, убивали и жгли. Наставник Порион и капитан Мелнот организовали отступление, собрали всех уцелевших солдат, чтобы прикрыть отход. Мне не повезло, вот и все, я оказался отрезанным от всех.

— И они просто бросили тебя там?

— Ты не должен винить Луту, если ты о нем. — Никидес замолчал, и Ки увидел боль в его глазах. — Я видел, как он оглядывался на меня и что-то кричал. Он хотел вернуться, но, конечно, не смог. Его долг — спасать Корина.

— А я бы вернулся, Ник. И Тамир тоже.

Никидес покачал головой.

— Нет, это неправильно. Долг превыше всего. Именно так учил нас наставник Порион.

Ки решил пока придержать при себе свои возражения. Никидес был еще слишком слаб, чтобы вникнуть во все.

— А ты знаешь, куда увезли Корина?

— Нет. Нирин только и сказал, что вывезет его из города. Мы двигались в сторону западных ворот, когда я их потерял.

— То есть приказы отдавал чародей?

— Корин к тому времени уже никого другого не слушал, даже Калиэля.

Дризидка, с которой Ки разговаривал недавно, вернулась и приложила ухо к груди Никидеса. То, что она услышала, ей явно понравилось.

— Ты просто везунчик, мой господин. Еще несколько дней — и ты встанешь на ноги, хотя еще не скоро поправишься полностью. Я принесу тебе бульона. Лорд Киротиус, присмотри, чтобы он поел, хорошо?

— Присмотрю. — Ки улыбнулся другу. — Впрочем, тебя ведь никогда не приходилось уговаривать поесть, а? Или теперь откажешься?

Никидес сделал весьма грубый жест, потом снова посмотрел на Танила. Когда в стойло вошла дризидка, тот пошевелился, как будто только что проснувшись.

— Привет, Танил! Я рад, что ты здесь, со мной. Проголодался?

Танил потряс головой, и одеяло свалилось с его лица.

— Потроха Билайри! — выдохнул Никидес.

Лицо молодого оруженосца, расцвеченное всеми цветами, распухло от побоев, воинские косы были обрезаны. Но больше всего пугало пустое выражение его лица. Танил сидел, сжавшись в комок, обхватив себя руками. На голых плечах темнели огромные синяки, на запястьях запеклись черные кровавые полосы. Он рассеянно посмотрел на друзей и уткнулся лицом в колени.

— Бедняга, — чуть слышно прошептал Никидес.

— Ему еще повезло, — тихо сказал Ки, промолчав о том, что пленимарцы как раз собирались выпустить Танилу кишки, когда подоспела Тамир со своим отрядом — Раны на запястьях не такие уж страшные. Целители сказали, что он, скорее всего, сможет нормально владеть руками, когда все заживет.

Ки говорил едва слышно, но они с Никидесом обменялись понимающими взглядами. Для воина раны на теле ничего не значили — бесчестье страшнее всего. А если Танил останется калекой? Было бы куда милосерднее, если бы мерзавцы просто убили юношу.

Вернулась дризидка, неся две чашки бульона с резким запахом. Никидес отхлебнул из своей и наморщил нос:

— Конина!

— Да, ее теперь хоть отбавляй. — Ки медленно и осторожно приблизился к Танилу и протянул ему чашку. — Слушай, бульон, конечно, вонючий, но он вернет тебе силы. Давай, попробуй выпить немножко. Это я, видишь? Больше никто не причинит тебе боли. Ник тоже здесь.