— Спасибо, дядя. Дэвидж кивает на дверь.

— Зови детективов! — приказывает он мне. — Судя по всему, у меня хватит средств для экспедиции на Тиман, — сообщает он Ямагата и Санде. — Мы с вами тянем за одну и ту же веревочку, только с разных концов. Будем действовать заодно?

— Надо будет предупредить «Ааква Луа» и «Яче», — отвечает Санда. — Лично я не предвижу никаких препятствий. Отличная идея!

Дэвидж встает.

— Мне надо привести себя в порядок и перекусить, — обращается он к Джеррибе Таю. — Потом мы опять соберемся и начнем готовиться к полету на Тиман. — Он задерживается перед Китой Ямагата, очень стараясь произвести на нее благоприятное впечатление. — Ты лыжница?

Женщина с улыбкой кивает.

— Я часто вижу тебя в Затерянной Долине.

Они увлеченно беседуют, радостно смеясь. Я ухожу, испытывая странную ревность. Я не из тех, кто спаривается с людьми, невзирая на их пол, и не имею тайного желания попробовать. Даже если бы у меня были такие наклонности, то я не положил бы глаз на заросшего и сердитого шестидесятитрехлетнего мужчину, живущего в пещере на ледяной планете. Не привлекла бы меня и маленькая женщина, скачущая с камня на камень так, словно ей жизнь не дорога. И тем не менее меня душит ревность.

У себя в комнате я дохожу до истины: я завидую Дэвиджу и Ямагата. Ведь они способны испытывать желание и даже, возможно, любить, принимать любовь, рисковать, доверяться, действовать, окрыленные любовью! Им ведомы чувства, которых я лишен. Они живут полной жизнью, а я жив лишь отчасти.

Те немногие, которых я желал, и те единицы, которых любил, мертвы. Год за годом я обращал свое желание, свою любовь на то, чтобы выживать, убивать, ожесточаться сердцем против остальных живущих. Никогда прежде я не считал это трусостью — а теперь считаю. Язи Ро ничто не угрожает. Все, на что я теперь годен, — это взирать на кого-то — например, на Эстоне Фалну — и испытывать боль. Я щупаю свое плечо, на котором лежала его рука, и пытаюсь возродить чувство, вызванное его прикосновением.

Увы, мои доспехи — всего лишь скорлупа. Никогда еще она не казалась мне такой тонкой, никогда между скорлупками не зияла такая пустота.

— Прошу меня извинить, Язи Ро. Твои двери открыты.

В дверях моей гостиной стоит Эстоне Фална собственной персоной. Мое сердце так колотится, словно готовится разорваться.

— В чем дело, Фална?

— Не мог бы ты заглянуть к Гаэзни? Кажется, ребенок напуган. Я пытался помочь, но дядя — он сейчас с Гаэзни — сказал, что от тебя будет больше проку.

— От меня? — От разочарования мое сердце вообще не хочет больше биться.

— Кажется, дядя считает тебя специалистом по страхам, Язи Ро.

Я послушно киваю и выхожу следом за Фалной из комнаты. Что я услышал — оскорбление или комплимент? Так или иначе я ощущаю угрозу. Дэвидж сможет увидеть меня без эмоциональных доспехов...

Но эти мысли постепенно оставляют меня под влиянием изящной походки Фалны. Я осмеливаюсь представлять себя в его объятиях, хотя подавляющая часть моего рассудка поднимает на смех размечтавшуюся, неглавную: такой блестящий драк ни за что не опустится до блуда с амадинским воякой!

В северном крыле гостевого этажа Фална останавливается перед открытыми дверями и пропускает меня вперед. В спальню он не входит.

Гаэзни лежит в постели. Рядом с ним сидит в кресле человек в брюках и темно-зеленой куртке. Лицо его чисто выбрито, голова аккуратно подстрижена. Но я все равно узнаю Дэвиджа: он так и не сменил своих старых сапог из змеиной кожи. При моем появлении он молча встает, кивает мне в знак благодарности и выходит. Я подхожу к кровати. Отпрыск Тай хмурится, глядя в сторону. Я оглядываюсь на дверь. Фална подбадривает меня улыбкой, кивает и оставляет наедине с ребенком. Я пристально смотрю на Гаэзни.

— Фална передал, что ты захотел со мной говорить. Ребенок лежит со стиснутыми челюстями, с вытянутыми по бокам руками.

— Ты когда-нибудь пугался, Язи Ро?

Пугался ли я?..

Я опускаюсь в кресло, нагретое человеком, и ощущаю себя бесформенным мешком с песком. Чувства, которым на протяжении многих лет не было выхода, с шумом выходят наружу, и я не знаю, смеюсь я или плачу.

— Язи Ро... — Я оборачиваюсь и вижу широко распахнутые детские глаза. — Ро!

Я делаю глубокий вдох, моргаю, упираюсь локтями в колени.

— Пугался ли я? — Слезы окончательно побеждают смех и обильно текут по щекам. Я поспешно утираю их обеими руками и киваю.

— Да, Джерриба Гаэзни, мне доводилось пугаться. И не один раз.

Ребенок Тай отводит взгляд. Его лицо уже не так напряжено.

— Как ты поступаешь со своим страхом?

Как я поступаю со страхом?

— Часто — никак. Страх творит со мной то, что сам хочет. Мне снятся кошмары. Иногда во время бодрствования страх мне помогает: благодаря ему я становлюсь бдительным. Но во сне я беззащитен перед кошмарами.

— Кошмары когда-нибудь кончаются?

— Не знаю.

Гаэзни вынимает из-под одеяла руку и сжимает мою.

— Расскажи мне о том, что тебя пугает, Ро. До сих пор пугает.

Мне вспоминаются сотни боев, Бутаан-Жи и человек, умолявший меня прекратить его страдания; Дугласвилл и человек с флейтой; Перекресток Стоукс; Гитох; Риехм Во и многое, многое другое. Ужас, боль, бесконечный страх. Но что толку взваливать на ребенка груз своих кошмаров? Есть и другие страхи — например, вот этот...

— Взять хоть скалу перед пещерой. Такая высокая, что мне даже смотреть на нее страшно. Пока я спускался вниз, у меня душа уходила в пятки.

Гаэзни смотрит на меня широко раскрытыми от недоверия глазами.

— Ты боишься высоты? Я высоты не боюсь.

Я пожимаю плечами и улыбаюсь ребенку.

— А меня не пугает дым.

Мои слова вызывают у него смех. Я смеюсь вместе с ним. Ночь я провожу рядом с Гаэзни, делясь с ним своим теплом и страшными снами, но отводя ярость ночного урагана.

Еще не рассвело, а мы уже завтракаем. За столом Эстоне Нев, Гаэзни, Заммис, Тай, Фална и Дэвидж. После завтрака Заммис и его водитель доставляют меня в Первую Колонию, на склад скафандров, что возле космопорта. Оттуда мы отправляемся в космопорт, где знакомимся с викаанкой Ротек И Хай, представителем транспортной компании, в которую обратился Заммис. Нам предстоит осмотреть корабль, на котором придется лететь. Вместе с нами в переговорах участвует детектив Мирили Санда.

Ротек И Хай — первая викаанка, какую мне приходится повидать. Она высокая, худая, хрупкая на вид, с гладким лицом и большими зелеными глазами. Как и все обитатели планеты Дружба, она одета так, словно живет в разгар ледникового периода. Тем не менее, знакомясь с нами, она выражает надежду на скорый приход весны.

Она сообщает, что в порту есть один-единственный корабль с полной командой, готовый в любое время стартовать на Тиман и оставаться там столько, сколько потребуется. Процесс выбора чрезвычайно упрощается — но это только мое мнение: Санда и Заммис встревожены совпадением, когда в космопорту сразу обнаруживается корабль, снаряженный для полета именно на Тиман. Заммис, Ротек и я отправляемся осматривать корабль, а Санда остается в конторе, чтобы выяснить, что это за корабль, что за команда, что за капитан.

Корабль называется «Эол». Это переоборудованный военный транспорт Соединенных Штатов Земли 15-летнего возраста, служащий теперь для перевозки пассажиров и небольших партий мирных грузов. На борту может разместиться до десяти пассажиров, команда состоит из четырех астронавтов: пилота, второго пилота, бортинженера и сопровождающего грузы, по совместительству — корабельного стюарда. Старый корабль выглядит новеньким и ухоженным, его черный корпус надраен и ослепительно блестит.

Пилот по имени Эли Мосс — человек лет сорока, хотя возраст людей определить нелегко. Он темнокож, носит шапку коротких черных волос, лицо серьезное, карие глаза смотрят почти не мигая. Ростом он не выше Дэвиджа, выглядит очень мускулистым. Он проводит нас по своему кораблю, не скрывая неприязни: пусть мы и смышленые, но все равно инопланетяне.