Джоанн заметила среди руин еще двух драков, тоже рыскавших в поисках еды. Мадах... И поспешила вдогонку за Бенбо.

Еще через час они оказались в уцелевшей части деревни драков и присели на высоком берегу, напротив улицы с домами и хозяйственными постройками.

Дома были большие, вокруг них простирались лужайки, густо рос лес. Расстояния между домами были так велики, что каждый дом казался отдельной деревней. Одна из улиц упиралась в нечто вроде парка.

— Наверное, дорогой райончик! — пробормотал Бенбо. — Посмотрите туда!

Она глянула в указанном направлении и увидела на одной из улиц одинокого драка. На нем был рваный белый балахон, на шее голубая тесемка, спускавшаяся по спине до земли.

— Это не тот, которого мы видели на холме.

— Наверное, еще один из мадах. Чего он там стоит?

Вскоре все разъяснилось. Из-за угла показалась бесшумная машина драков, медленно катившая по улице. Драк в белом опустил глаза и протянул руки к машине. Машина проехала мимо, драк уронил руки и остался неподвижно стоять на обочине. Сержант сплюнул.

— Похоже, мне в мадах не место.

— Пойдем поговорим с драком, сержант. Пора бы разобраться, что это за мадах.

Бенбо нахмурился, уставившись себе под ноги.

— Не хотелось бы мне оказаться драком, притащившимся в человеческий город сразу после того, как его наполовину сжег пилот-драк. — Он приподнял бровь.

— Идем. — Она начала спускаться. Бенбо нехотя последовал за ней.

При их приближении драк обернулся. Сначала он выглядел озадаченным, потом на его лице появилось выражение смирения. Не дав им произнести ни слова, спросил:

— У вас не найдется поесть?

— Еды у нас нет. Как тебя зовут?

Драк некоторое время раздумывал над вопросом, потом задрал голову.

— В мадах... — Он посмотрел на Джоанн. — Можете называть меня Шалда.

Она показала сначала на себя, потом на сержанта.

— Джоанн Никол и Эмос Бенбо. Шалда удивился.

— Вы сохраняете в мадах свои родовые имена?

— Ты о фамилиях? Почему бы и нет?

— Какой стыд! Людям этого не понять. Вы правильно говорите по-дракски, это должно вам помочь.

Рядом с троицей остановилась еще одна машина. Водитель высунул желтую голову из окна и, мельком глянув на Бенбо и Джоанн, выкрикнул:

— Чова, вемадах! Просить милостыню можно, а собираться — нет! Расходитесь! Чова!

Он дождался, пока все трое стали взбираться на холм, и уехал. Шалда шел, не останавливаясь. Джоанн поймала его взгляд.

— Если это такой стыд, Шалда, то почему ты здесь?

— Мне больше некуда идти. Теперь моя земля — мадах.

Бенбо ускорил шаг и зашел с другой стороны.

— На холме мы повстречали другого драка. Он сказал, что война — не талма. Что это значит?

Шалда остановился и зажмурился.

— Война — талма, человек.

— Но другой драк говорит иначе. Что такое талма!

Оба смотрели на драка Шалду, который боролся с каким-то внутренним противоречием.

— Талма... — Он поднес руку к голубой тесемке у себя на шее. — Была ли у того вемадаха такая же петля?

— Не было, — покачала головой Джоанн. — Просто белый балахон, и все.

Шалда прижал тесемку к телу.

— Знайте, люди, это — знак «Джетах ве Талман». Я — джетах, магистр Талмана, знаток путей. Тот, о ком вы говорите, либо очень молод, либо очень невежествен. Следовать талме — значит воевать с Соединенными Штатами Земли. Я сам вычертил все диаграммы. — Шалда обвел жестом своих собеседников. — Кто из вас мужчина, кто женщина? Я никогда не видел живых людей, только на картинках.

— Бенбо — мужчина, я — женщина.

Шалда внимательно оглядел обоих и покачал головой.

— Наверное, это для чего-то нужно. — Он указал на холм. — Мне надо спешить. До наступления ночи я должен найти еды.

Бенбо поймал драка за руку.

— Если ты считаешь, что воевать правильно, то почему ты в мадах?

Драк вырвал у него руку.

— Вас это не касается. — Ответив так, он стал карабкаться вверх.

— Ура! — Бенбо повернулся к Джоанн. — Вот весело! Никогда не думал, что и среди драков бывают трусы.

Она внимательно смотрела на сержанта. Ярость и презрение заставляли его действовать, когда остальные, парализованные страхом, забивались в норы. К тому же он опасался, что его назовут трусом, опасался, что будет вынужден обозвать трусом самого себя.

Полковник Нкрума глотал во имя долга капсулы с ядом, потому что ему было куда легче исполнить долг, чем примириться с унижением... Джоанн заглянула внутрь себя. Она могла долго выдерживать бой, потому что твердо следовала собственным правилам. «Мои драгоценные, предсказуемые правила! Я боюсь утраты этих точек соприкосновения с действительностью больше, чем драков!»

— Трусы бывают разные, сержант. Опозорить свое имя боятся только самые честные.

Джоанн посмотрела вслед удаляющемуся драку, потом обернулась к сержанту и обнаружила, что он таращится в небо. Он вытянул руку.

— Майор, майор! Налет! Черт, это же наши!

Джоанн тоже запрокинула голову и через секунду-другую разглядела черные точки — эскадрилью, нет, целое авиакрыло бомбардировщиков. Ей показалось, что она не уходит с улицы уже несколько часов, хотя речь шла о секундах. И вот уже точки зачернели прямо у нее над головой. Бенбо прыгнул, на лету ударил Джоанн ногой в живот и повалил.

Мгновение — и весь Дитаар превратился в сплошное пекло. Взрывы подбрасывали ее, переворачивали, снова швыряли наземь. Несмотря на адский шум и свист, она услышала, как чертыхается Бенбо. Серия ударов — и онемело тело, а потом сознание. Перед мысленным взором появилось лицо Маллика. Потом исчезло и оно.

... Голову сжимали тиски, легкие забил маслянистый войлок, в ушах отчаянно звенело...

Потом она осознала, что, спотыкаясь, куда-то бредет через дым и безмолвие.

Она остановилась, утерла рот и увидела на тыльной стороне ладони кровь. Кровь оказалась густой и темной, почти высохшей. Она еще раз вытерла лицо. Кровь шла из носа, но раньше, теперь кровотечение почти прекратилось.

— Бенбо!

Опустив руку, она стала ждать, когда рядом окажется сержант. Но его нигде не было видно. Она зажмурилась. Голова раскалывалась от боли. Все вокруг застилал дым. Она медленно встала на колени. Она не знала, куда брести, что делать; больше всего сейчас ей хотелось уснуть. Но забыться не давала смутная мысль о какой-то обязанности, которую ей никак не удавалось ухватить.

Она приоткрыла глаза. Дым заполз и в эти щелочки, но в следующее мгновение его отнесло ветром в сторону, и она различила рядом какое-то строение. Она опять закрыла глаза, потерла их кулаками и распахнула пошире.

Крупное здание — вернее, то, что от него осталось. Земля вокруг руин была полностью опустошена и выжжена, не считая нескольких вывороченных с корнем, дымящихся деревьев. У подножия руин желтели размытые пятна, постепенно превращавшиеся в неподвижные тела.

Истерзанные, раздавленные тела. Драки, вернее, дракские дети. К ним уже подбиралось пламя.

— Сержант! Бенбо! Куда ты подевался, черт бы тебя побрал?

От собственного крика тело пронзила боль, заставившая ее скорчиться. Только ударившись лбом о землю, она опомнилась.

До ее слуха доносился слабый плач, напоминающий мяуканье котенка. Она села, упираясь руками в землю, и прислушалась.