— Есть у нас такие… упоротые, — Сказал Юрий сквозь зубы. — Но с ними приходится работать. В конце концов, многие из них воюют за страну…. Ничего, сейчас разберусь. Пошли в кабинет. Марина, через три минуты набери мне Проводника. Так, Юля, ты по-украински не говоришь. А понимаешь?

— Ну… да. Поняла же! Я телевизор смотрю, каналы ваши, с первого дня. Большую часть понимаю, кое-что — просто по смыслу. Фильмы смотрю, которые дают с субтитрами.

— Ну, так ты скоро и заговоришь! Это проще, чем французский… А пока слушай.

Он перевёл стоящий на столе телефон на режим громкой связи, и, услышав из динамика мужской голос, перешёл на украинский.

— Привіт, Провіднику! Слава Україні!

— Героям слава! — Услышала Юля голос с другого конца провода. — Слухаю, пане адвокате! Якісь проблеми у наших справах?

— Так, є проблема. Але не та, про яку, ви, Провіднику, думаєте. З вашими людьми проблема.

В голосе Юрия зазвучали жёсткие нотки. А голос его собеседника утратил приветливые и отчасти иронические нотки, в нём появилась настороженность.

— Що сталося, Юрчику?

— Сталося те, що ваші люди моїх працівників ображають. Хтось з них мені сьогодні телефонував. Я так розумію, з приводу тих самих документів. У мене працює дівчина — біженка з Росії. Як ви, Провіднику, розумієте, люди звідти просто так у нас не опиняються… Працює у мене якраз тиждень, та й в Україні нещодавно опинилася. Ну, вона якраз і взяла слухавку. І вислухала від твого хлопця про «свинячу мову», й усе таке інше. Що подібні люди у таких випадках говорять. Ви усі ці слова краще за мене знаєте. Я, Провіднику, патріотам допомагати завжди готовий. Але не для того, щоб моїх людей ображали, коли вони такого не заслужили!

— Передай дівчині вибачення! — Донеслось из телефона. — Від організації і мене особисто. Ти ж, Юрчику, розумієш, що у мене за хлопці, і через що вони пройшли…

Услышав ответ Юрия, Юля поняла, что значит выражение: «говорить металлическим голосом».

— Багато хто через це пройшов. Але це не привід ображати людей тільки через рідну мову. Особливо не розібравшись, із ким розмовляєш, і чому людина російською відповідає. І хто вона така взагалі. Це ваше, як командира, завдання, — провести виховну роботу, щоб не ганьбили патріотів. А ваших особистих вибачень не потрібно, якщо це не ви людину образили. А от того, хто це зробив, я чекаю завтра до обіду у себе в офісі. І дівчина буде чекати. З особистими вибаченнями. Інакше — вибачте, Провіднику, але подальшого співробітництва із вашою організацією не буде. Я не можу дозволити, щоб моїх співробітників ображали.

— Я розберусь, хто це зробив. Завтра буде у вас. З квітами.

Собеседники распрощались, и Юля услышала короткие гудки.

— Всё поняла? — Спросил Юрий, переходя на русский.

— Да. Даже неудобно. Из-за меня можешь клиентов потерять…

— Не беспокойся! — Юрий рассмеялся. — У нашего собеседника в организации дисциплина военная. Будь уверена, тот, кто тебя обидел, завтра до полудня будет здесь с извинениями, и, раз командир сказал, с цветами! Но я бы это сделал в любом случае. — В голосе Юрия опять появился металл. — Во-первых, я за вас за всех отвечаю. За всех, кого взял на работу, как капитан на корабле. Если кто-то из вас ничем не провинился, а его на работе обидели, — это моя проблема. Во-вторых, есть такая категория клиентов, которые по отношению к нам ведут себя так, как мы себя поставим. Проводник — личность легендарная, и человек исключительно порядочный. Но у него есть разные люди… Они воевали. Среди воевавших есть те, кто думает, что после этого всё позволено. Мы уважаем их заслуги. Но не можем позволить обижать себя. — Юрий снова улыбнулся. — Так что завтра тебе цветы обеспечены.

Цветы Юля любила. Но не была уверена, что они ей нужны от таких людей и по такому поводу. Однако принять их придётся, практически это — указания начальства. Надо сказать, логику Юрия она поняла и приняла, но вот примет ли извинения — решит завтра.

В это время из кармана Юрия раздалась мелодия его айфона. После короткого разговора, спрятав телефон в карман он простонал:

— Что за день! — Поймав вопросительный взгляд всё ещё бледной Юли, пояснил: — У Руса на стройке несчастный случай. Придётся сейчас ехать туда.

— А он разве строитель?

— Нет. Но стройка у них есть. — Юрий принял решение мгновенно: Юлю нужно было отвлечь от происшедшего, и вообще от атмосферы в офисе. — Поехали со мной, заодно и посмотришь, чем Рус занимается. Он тоже там будет, лучше меня объяснит. Маринка! Набери Руса и скажи, что мы выезжаем.

Ехать было недалеко, стройка тоже находилась на левом берегу. По дороге Юрий рассказал, что занимается вопросами недвижимости «Зеерат Украина». И многими сопутствующими вопросами тоже. Несчастный случай на стройке был одним из них.

Юля только теперь поняла, что имел в виду Руслан, когда говорил про «взаимозачёты». Юрий занимался вопросами намного более крупными, чем дела беженцев, — последние были для него чем-то вроде не то волонтёрства, не то развлечения. В том числе работал и для Руслана, и его фирмы. Впрочем, что её работодатель активно занимается недвижимостью и хозяйственным правом, в том числе для иностранных инвесторов, она и так знала. Особенно после того, как показала знание языков: Юрий стал нагружать её и работой с документами иностранных клиентов. Кстати, зарплату повысил, как и обещал.

Возле входа на стройку были припаркованы несколько полицейских машин, карета скорой помощи и ещё машины каких-то служб, названий которых Юля не знала. Здесь же была знакомая красная «Тесла», рядом с которой Юрий и припарковался.

Вход на стройку преграждал полицейский в новенькой форме.

— Нельзя, здесь авария, следственная группа работает! — Сказал он.

— Я знаю. — Юрий кивнул. — Мне как раз туда — я адвокат владельца стройки.

— А документы у вас есть? — Спросил полицейский.

— Конечно! — Юрий показал удостоверение адвоката.

— Проходите. А девушка..?

— Со мной. Моя сотрудница.

Полицейский отступил в сторону, и они оказались на стройке. Вокруг было то, что можно было назвать рабочим беспорядком. Впрочем, сейчас работы не велись, а по территории ходили многочисленные полицейские и ещё какие-то люди, непохожие на строителей. И врачи скорой помощи тоже.

Юля посмотрела наверх: строящееся здание было явно выше двадцати этажей. Или это правильно было бы назвать комплексом зданий? Это были три сообщающихся между собою башни, каждая из которых в плане представляла собою ромб. Всё это девушка успела заметить, обходя всё сооружение следом за Юрием.

Внешние стены были облицованы панелями, такими же, как те, что были установлены на внешней стене квартиры, где Юля теперь жила. Она вспомнила, что Руслан что-то рассказывал про эксперимент в области энергетики.

Сам Руслан стоял во дворе и разговаривал с полицейским в форме и двумя какими-то людьми в штатском. В руках одного из них был планшет с зажимом, для работы с документами в «полевых» условиях, и с закреплённым на нём наполовину заполненным бланком, что сразу выдавало в нём следователя, осматривающего место происшествия. За спиной Руслана, заглядывая через плечо в документы, стоял незнакомый Юле молодой человек, явно не относящийся к числу правоохранителей. Юрий сразу направился к этой группе.

— Привет, — Сказал он Руслану. — Что тут у нас?

— Одну минуту. Это наш адвокат приехал. Сейчас вернусь, — Сказал Руслан следователю, и они отошли в сторону. Юля и незнакомый молодой человек последовали за ними.

— Привет, спасибо что приехали, — Сказал Руслан. Потом указал на молодого человека. — Это Виллем, наш стажёр из Голландии, из головного офиса. По-русски он говорит. Виллем, это Юрий Терновой, наш адвокат по всем вопросам, связанным с недвижимостью. Юлия — его помощница. — Юля подумала, что её «повысили в статусе»: она уже знала, что помощник адвоката — это юрист, не имеющий адвокатского свидетельства. Как работавший у них в офисе Виталик. Она же, не имея документов об образовании, тем более украинском, была всего лишь секретарём. По крайней мере, формально. — Что у нас? — Продолжал Руслан. — Падение блока. Есть пострадавшие, на данный момент трое тяжёлых. Насколько понятно сейчас — ошибка рабочих при монтаже. Рабочие не наши, «сталагмитовские». Ошибка тоже их, к нам и нашей продукции никаких претензий. — Он поморщился. — Но всё это задерживает срок сдачи объекта…