Юрий расхохотался, и тут же поморщился от боли:

— Посмотрим, что ты скажешь, когда встретишься с усатым-полосатым монстром! Ну, хорошо. Рус, поможешь с перебазированием? — Он, похоже, мыслил военными терминами.

— Конечно. Прямо сейчас: мне ещё нужно будет одну встречу провести сегодня. Не против? Тогда давайте ключи.

Их протянула Марина. Юлю поражало взаимное доверие между этими людьми, а ещё больше — то, что они, кажется, приняли её в свой круг. Чем она это заслужила?

Юле не нужно было собирать много вещей: хватило одной сумки, всё той же, что подарила Дана в первый день. Руслан некоторое время молча наблюдал за сборами, а потом извиняющимся тоном сказал:

— Я понимаю, ты уже тут… прижилась. Но… сейчас это нужно.

— Я понимаю…

— И чтобы ты знала, я тебя ни в коем случае не выгоняю. Вернёшься сюда, когда разберёмся с этой историей. А Юра вернётся к работе и домой. Для него это тоже вынужденно.

— И это я тоже понимаю. — Юля решила разрядить обстановку. — А у него что, очень страшный кот?

— Сама увидишь. Скорее всего, он тебя поцарапает… Вывезти его на дачу не получится. Пробовали. Долго искали. И соседских цыплят тоже… А из квартиры убежать он почему-то не пытается. — Руслан развёл руками. — Кошачья душа — потёмки…

— Да уж… Предстоит поработать укротительницей. Как хоть зовут кота?

— Прозаически: Васей. Марина говорит, что он потому и злой такой — обиделся, считает себя выше этого имени. Но отзывается.

— Ну хорошо, с котом всё понятно. — Юля вздохнула, застёгивая «молнию» на сумке. — Надеюсь, мы найдём общий язык… Ты думаешь, удастся разобраться в этой истории? И дальше жить… нормально?

Ну вот, здешнюю жизнь она уже называет нормальной, подумал Руслан, забирая у девушки сумку. Но сказал:

— Конечно, разберёмся. Во-первых, у нас здесь сильная команда. Ты, кстати, теперь входишь в неё. А во-вторых, разве у нас есть выбор?

С этим Юля была вынуждена согласиться. Выбора у них, действительно, не было. И у неё тоже. У неё в первую очередь, думала она, поднимаясь на лифте в доме Юрия. На встречу с Васей. Поставлю сумку, решила Юля, покормлю Васю, и пойду работать. Отвечать по телефону и сообщать клиентам плохие новости.

Глава 28.

— Извините, не мог перезвонить раньше, — Сказал по телефону Руслан. — У нас тут произошёл один форс-мажор.

— Ничего, бывает, — Ответил Борис Гель. По правде говоря, он уже начал думать, что украинский бизнесмен ему не позвонит. — Так мы сможем встретиться?

— Да. Ну, скажем, в любое время, начиная с часа с этого момента. Где?

— Я тут в центре обретаюсь, — Объяснил журналист. — И уже нашёл хороший ресторанчик… За обедом? Как раз будет время.

— Отлично. — Руслан тоже знал это место, и кормили там, действительно, вкусно. Россиянин явно относился к тем, о ком говорят: губа не дура. Одна проблема: припарковаться рядом было невозможно, тем более — на громоздкой «Тундре». Идти пешком придётся с полкилометра. Такие вынужденные походы его давно не прельщали. — Ждите, буду…

Через час они сидели за столиком, разглядывая друг друга. Каждому казалось, что другой анализирует даже сделанный им заказ.

— И как вам нравится в Киеве? — Спросил Руслан.

— Очень давно здесь не был. Не узнаю… — Ответил Борис. — Впрочем, вы бы так же не узнали бы Москву или Питер, если только не бывали там в последние годы.

— Едва ли я туда поеду.

— Из-за ненависти? — Испытующе посмотрел на Руслана Борис. — Вы из националистов?

— Нет, хотя сейчас у нас всех… есть основания не любить российское государство. Но дело не в этом. Вы же знаете, что ваши спецслужбы обвинили нашего бывшего премьера, что он в девяностые участвовал в чеченской войне? Вы вообще можете представить его бегающим по горам с автоматом?! — При этих словах Борис улыбнулся. — Ну вот видите… А я не хочу оказаться в камере, потому что меня обвинят, что я там бегал вместе с ним…

— Да, я вас понимаю. Политика, помноженная на идиотизм, — страшная сила.

Руслан считал, что это не идиотизм, а именно политика. Но не хотел вступать в спор об этой политике. И вообще, пора было переходить к делу. Поэтому, когда официант, принесший первые блюда (грибной суп для Руслана и украинский борщ, бывший экзотикой для Бориса), ушёл, начал деловой разговор.

— Вы попросили об этой встрече. И я знаю, почему. Знаю, что в нашей стране погибла ваша сотрудница. И предполагаю, что вы хотите в этом разобраться.

— Вы отлично информированы, — Заметил Борис. — Только, вероятно, думаете: «Причём тут я?».

— А вот тут могу только догадываться. Но, пожалуй, не ошибусь: вы знакомы с неким товарищем из бывшего немецкого города, который решил поиграть в свою собственную игру, и скормил вам историю маньяка. Вы отправили в командировку журналистку, не думая, что задание может быть опасным: речь шла о событиях двадцатилетней давности, а маньяк давно осуждён и мёртв. А потом журналистка непонятным образом в процессе расследования оказывается в Киеве. И погибает… Вы немедленно помчались сюда, но перед этим насели на этого самого товарища, и он был вынужден дать вам мой контакт. Я прав?

— Правы, — Был вынужден признать журналист. — Вы всё расставили по полочкам. Но вы ещё не знаете, что Олега больше нет. Я сам узнал только сегодня утром. Попал в аварию на своём мотоцикле на трассе, по дороге на дачу. Причём водитель, который его сбил, скрылся. Вы понимаете, что это значит?

Если Борис думал, что эта новость повергнет собеседника в шок, то ошибся. То есть Руслан, конечно, отреагировал так, как обычно реагируют на смерть знакомого (но не слишком близко) человека. Но вслух сказал:

— Прекрасно понимаю. Потому что вчера вечером чуть было не разделил его участь. Кто-то попытался убить меня, моего адвоката и… ещё одно лицо, возможно, имеющее отношение к этому делу. Спасли хорошая реакция и хорошая машина. Это и был тот форс-мажор, о котором я говорил. Пришлось принимать… некоторые срочные меры. Кстати, они как-то узнали, где мы едем. Не исключаю, что даже сейчас могут следить, и пытаться выяснить, с кем я здесь встречаюсь.

Главному редактору нужно было отдать должное: на его лице не дрогнул ни один мускул.

— Кто-то начал зачищать концы, — Заметил он. — И очень срочно. И этот кто-то боится, что какая-то информация всплывёт наружу. И этот процесс запустила Яна. Она что-то узнала, или вот-вот должна была узнать. Не зря же срочно отправилась в Киев…

— Я тоже так думаю, — Кивнул Руслан. — Вероятнее всего, она что-то узнала, но не всё. А потом… Её ведь убили тем же способом, которым убивал «занайский маньяк», правда?

— Совершенно верно. — Лицо Бориса, казалось, потемнело.

— Тогда подумайте вот о чём… Если верить публикациям о том деле, маньяк каждую жертву держал где-то несколько дней. Живой. Это верно? Тогда то же самое могло произойти с вашей Яной. Но не потому, что убивал маньяк, а для того, чтобы выпытать у неё, что именно она успела узнать.

Борис задумался.

— Да, наверное, вы правы. Я о таком не подумал…

— А ещё это значит, что тот, кто её убил, в курсе дела маньяка. В подробностях. Как вы думаете, в Киеве, вообще в Украине, много таких людей? — Спросил Руслан. — Кому здесь это вообще интересно? Это же не Чикатило, известный на весь Союз. А маньяков у нас, к сожалению, хватало своих. И в девяностые, и позже.

— И в этом вы тоже правы… Скажите, Руслан, вы хотите… разобраться в этом деле, правда?

— Хочу, — Подтвердил тот. — Вернее, у меня просто нет другого выхода. Иначе меня, или, возможно, моих друзей, будут пытаться убить, пока не убьют. Меня не устраивает такая перспектива.

Они замолчали, потому что официант принёс второе, — оба заказали свиную отбивную с гарниром. Правда, Руслан, который был за рулём, ограничился соком, тогда как его собеседник смаковал вино. Когда официант бесшумно исчез, Борис продолжил:

— Тогда я предлагаю вам сотрудничать. По этому делу, не более. У нас ведь общий интерес, правда? А большего я и не требую. Я ведь всё понимаю…