Удивленно проводив взглядом быстро движущегося калеку, Гелдон повернул лошадь в сторону таверны «Копыто кабана». Настроение у него портилось с каждым мгновением. О возвращении в Евтракию Вига и принца никто не знал. О чем же будет говориться в этом сообщении? Чтобы получить ответ на этот вопрос, придется посетить «Копыто кабана» — перспектива, которая карлика вовсе не радовала.

Эта таверна имела едва ли не худшую репутацию во всем Таммерланде — помесь пристанища головорезов и борделя самого низкого пошиба. Гелдон был там только раз, во время одной из первых вылазок в город, и быстро убрался восвояси, вполне справедливо опасаясь за свою жизнь. Однако сейчас выбора у него не было. Он в неоплатном долгу перед Тристаном, которому обязан не только свободой, но и самой жизнью.

Спешившись перед таверной, карлик бросил несколько монет топчущимся на тротуаре попрошайкам, чтобы они приглядели за лошадью, и вошел внутрь.

Шум, вонь и доносящийся со всех сторон грубый хохот создавали совершенно неповторимую атмосферу. Большая часть огромного помещения была заставлена грубо оструганными столами, за которыми сидели мужчины — почти все они были уже пьяны. Между столами сновали женщины, разнося напитки и нехитрую закуску. На уровне второго этажа тянулся балкон, куда выходили двери комнат, в которых шлюхи обслуживали своих клиентов. Свисающие с резного потолка масляные лампы освещали огромный задымленный зал резким красноватым светом, придающим ему зловещий вид. В воздухе отчетливо ощущались запахи вина, пота — и жадности.

За игровыми столами сидели возбужденные люди, словно задавшиеся целью побыстрее избавиться от имевшихся у них денег. В дальнем углу посетители сгрудились в кружок, время от времени швыряя монеты на пол; там, очевидно, шли петушиные бои. Однако даже относительный мир редко царил в этом гнусном месте, и Гелдон знал, что в любой момент может завязаться поножовщина. Почти все собравшиеся были вооружены — кто кинжалами, а кто и мечами.

Решив, что лучшим источником новостей может оказаться человек, стоящий за стойкой, Гелдон начал осторожно пробираться в его сторону. Оказавшись у цели, он не без труда взгромоздился на высокий стул.

— Эля, — бросил он.

Человек за стойкой, пунцовый от неумеренного потребления спиртного, с блестящей лысиной, обрамленной всклокоченными пучками седых волос, с любопытством посмотрел на карлика, еле заметно ухмыльнулся и наполнил кружку элем. Некогда белый, а теперь покрытый пятнами фартук обтягивал толстый живот, однако чувствовалось, что мускулы у этого человека крепкие и он обладает недюжинной силой. «Частенько, видно, приходится выталкивать за дверь слишком уж разошедшихся клиентов», — подумал Гелдон и, сделав глоток крепкого, горьковатого пойла, одобрительно улыбнулся и бросил на стойку несколько монет.

— На Торговой площади сегодня просто столпотворение, — небрежно заметил карлик, завязывая беседу, — да и в «Копыте», как я погляжу, тоже.

— Для дела это хорошо, — добродушно произнес толстяк, протирая грязной тряпкой кружку. — Прошел слух, будто здесь что-то должно произойти, и очень скоро. Не знаю, о чем речь, но на твоем месте я держал бы ухо востро, а язык за зубами и был готов в любой момент быстро свалить отсюда. Никто понятия не имеет, чего именно следует ожидать, но ясно, что привлекать к себе лишнее внимание не стоит.

«Ценный совет», — подумал карлик, начиная проникаться симпатией к краснолицему толстяку.

— Меня зовут Гелдон.

— Кулак, — кивнул ему мужчина.

— Кулак?

— Ну да, Кулак. — Он улыбнулся. — Догадываешься почему?

Гелдон улыбнулся, разглядывая его мускулистые, похожие на окорока руки.

— Да уж как не догадаться, — отозвался он. Его новый знакомец перегнулся через стойку, знаком показав карлику сделать то же самое.

— Как я уже сказал, здесь должно произойти нечто важное. И по-моему, это связано с…

Он внезапно замолк и слегка побледнел, глядя в сторону входной двери, словно ожидая чего-то. Удивительно, но в огромном зале наступила тишина. Гелдон обернулся: ему не терпелось узнать, чем это было вызвано.

В дверях таверны появился какой-то человек, который, вне всякого сомнения, был хорошо известен многим из ее посетителей, засуетившихся, дабы освободить ему проход меж столов. Пока он направлялся к тому месту, где сидел Гелдон, карлик сумел более внимательно рассмотреть вошедшего. Человек этот был высок и чрезвычайно худ. Узкое лицо с орлиным носом, обрамленное длинными волосами, и впалые щеки усиливали общее впечатление болезненности.

Однако незнакомец, державший под мышкой какие-то свитки, резко выделялся среди завсегдатаев таверны вовсе не этим. Повидавший на своем веку множество орудий убийства, Гелдон оценивающе скользнул взглядом по висящему на поясе вошедшего кинжалу в кожаных ножнах и невиданному им до сих пор оружию, прикрепленному ремнями над правым запястьем незнакомца. Это был искусно сделанный многозарядный арбалет. Наконечники всех пяти его миниатюрных стрел, находившихся на боевом взводе, были покрыты чем-то желтым.

Гелдон перевел на Кулака вопросительный взгляд.

— Скрундж, — едва шевеля губами, ответил тот. — Наемный убийца. Говорят, что сейчас он работает на какого-то покровителя. Лучше не попадайся ему на пути, приятель. Он способен убить просто ради удовольствия. Прикончить горбатого карлика ему что высморкаться.

Человек по имени Скрундж беспрепятственно взобрался на столешницу одного из ближайших к Гелдону столов, расшвыривая стоявшие на ней кувшины с вином и тарелки, и оглянулся вокруг. На мгновение взгляд наемного убийцы остановился на карлике, и у того замерло сердце.

Однако мысли Скрунджа в данный момент, по всей видимости, были заняты другим. Посетители таверны замерли в ожидании; по-прежнему не было слышно ни звука.

— Вижу, вы готовы меня слушать, — начал он громким голосом. — Буду краток. Мой покровитель попросил меня сегодня сделать здесь заявление, которое заинтересует каждого из вас. В страну вернулся опасный преступник. Мой хозяин готов дать солидное, очень солидное, вознаграждение за поимку этого человека и предпочел бы заполучить его живым. — Скрундж ощерился в кривой улыбке, обнажив желтые гнилые зубы. — За голову этого преступника, живого или мертвого, будет выплачено сто тысяч золотых киз.

Тишина в зале взорвалась громоподобным рокотом. «Сто тысяч киз», — ошеломленно подумал Гелдон. Он недавно жил в Евтракии и тем не менее понимал, что такую сумму никто из присутствующих не заработал бы и за десять жизней.

Скрундж развернул один из принесенных им свитков и продемонстрировал его собравшимся вокруг со словами:

— Это для того, чтобы вы поняли, о ком речь. Кровь застыла у карлика в жилах. На бумаге было достаточно умело изображено лицо Тристана с сопроводительной надписью:

«ПРИНЦ ТРИСТАН ИЗ ДОМА ГОЛЛАНДОВ

разыскивается живым или мертвымза убийство короля Николаса Первого!

Нашедшему — вознаграждениесто тысяч золотых киз!»

«Принц, столько сделавший для спасения не только своей страны, но и всего мира, объявляется обыкновенным преступником! Нет, — внезапно понял карлик, — совсем даже не обыкновенным. За него назначена поистине баснословная цена. И кроме нас, скрывающихся в Редуте, во всей стране никто не знает, что Тристан невиновен».

Скрундж дал возможность посетителям «Копыта кабана» как следует разглядеть изображенное на свитке.

— Пусть никто не сомневается в том, что этот человек виновен, — громогласно заявил он. — Свидетелями того, как он отрубил голову собственному отцу в день коронации, стали сотни наших добропорядочных граждан. Мой хозяин решил, что следует восстановить справедливость. — Скрундж помолчал, глядя в толпу. — После того как будет доказано, что доставленный человек действительно является принцем Евтракии, вознаграждение будет выплачено незамедлительно.

Он швырнул в толпу более дюжины свитков. Отталкивая друг друга, люди потянулись за ними. Кое-где возникли даже небольшие потасовки за право обладания свитками, и Скрундж удовлетворенно улыбнулся.